— А что же отец Светланы тоже погиб?
— Вот чего не знаю, — покачала головой старушка. — Про Светиного отца в их семье никогда не говорили. Сомневаюсь, что Света о нем хоть что-то знала. Знаю только, что умер он, и, кажется, даже до Светиного рождения.
— А что же Мария Ивановна замуж больше не выходила? Она же молодая была, когда у нее ребенок родился?
— Да, вот так судьба сложилась. И ведь такая интересная женщина была в молодости, и ухаживали за ней. А вот почему-то замуж не вышла.
— А что, вы и кавалеров ее знаете?
— Ну, теперь уж какие кавалеры, в ее-то возрасте. Но один мужчина к ней многие годы захаживал. Не знаю уж, кавалер или так, знакомый. Обычно он в Новый год и на Восьмое марта приходил, а еще в дни рождения, ее и Светин. Посидит часик. Подарки вручит и уходит.
— А кто такой, как зовут?
— Вот этого не знаю. А только живет он возле Никольского собора. Это я точно знаю, потому что в церковь хожу, — стыдливо пряча глаза, призналась старушка. — И вот сколько раз была у заутрени, всегда его встречала. Он с собачкой в садике гулял.
— А может, мы с вами завтра до церкви прогуляемся, покажете мне этого с собачкой? — с надеждой спросил Жорка.
— Ой, завтра не выйдет, правнучка у меня болеет, в садик не ходит, дочка с внучкой на работе, вот я в няньках. А ты сам сходи, не ошибешься. Мужчина такой видный, на вид лет шестьдесят с хвостиком, в светлом берете, одет хорошо, а собачка у него маленькая, рыженькая, мордочка острая, сама пушистая, точно шарик, ну, вот прям, как игрушечная, — с умильным выражением лица рассказывала старушка. — Не перепутаете. А зовут его Алексей Николаевич. Вот фамилии не знаю. Ой. А чего же вы у самой Марии Ивановны не спросите, у меня же и адрес ее новый есть, она мне на всякий случай оставляла.
— Неудобно. У нее же зять умер, похороны и все такое, — напомнил Жора, радуясь, что старушка попалась разговорчивая и недалекая, лишних вопросов почти не задавала.
— А, и правда, старая совсем стала, не соображаю ничего, — смутилась старушка.
— А в какое время он с собачкой гуляет? — сообразил уточнить Жора.
— А часиков в полдесятого всегда на месте.
— Итак, товарищи, — скрывая за непривычной официальностью хорошее настроение, начал совещание капитан Бирюков, — приступим. Саша, что у нас с карточным клубом? — Задавая этот вопрос Сане Шубину, Сергей Владимирович был глубоко и твердо уверен, что бы не нарыл Саня, его информация это так, тьфу, на фоне телеграммы, найденной Светланой Полушевич.
— Ну, что, разыскал я этих игроков, не всех, правда, пока, вот список имен, кое-кого уже вычислил, один артист, один известный ученый, есть художник и скульптор. Оба члены Союза, а вот остальные пока — темные лошадки. Известны только имена-отчества. Играют в основном в мастерской художника Свистунова. Но, бывает, собираются на даче у военного, ни звания, ни фамилии пока не вычислил, адрес дачи тоже пока не установил, но находится где-то в Агалатово. Мой информатор бывал там один раз, далеко ехать, от станции пешком топать надо. В общем, пока вопрос открыт. А так, в клуб входит девять человек, включая математика Воробьева. Собираются примерно раз в неделю, но, бывает, что и два раза, а бывает, раз в месяц. Четких договоренностей нет, зависит от множества факторов. Но с появлением в их обществе покойного Полушевича играли несколько дней подряд.
— Кто проиграл ему больше всего?
— Некий Семен. Кто такой и чем занимается — неизвестно. А еще художник Свистунов и некий Борис Карлович, то ли врач, то ли скорняк, математик не в курсе.
— Хм. Негусто.
— Ну, так и времени на большее не хватило. А сам-то чего накопал, вижу по глазам, чего-то надыбал, — усмехнулся Саня.
— Кое-что, — усмехнулся капитан. — В общем, так, вот телеграмма, которую Светлана Полушевич нашла в кармане пиджака покойного мужа.
Саня, как старший по званию, первый подтянул к себе бумагу.
— Ну, и кто такой этот Пифагор? На, Жор, взгляни.
— А Пифагор — личность, можно сказать, легендарная. Константинов Валерий Эммануилович. Наш полковник его еще лейтенантом знал. Это главный процентщик и банкир криминального мира, — с весомой значимостью произнес Сергей Владимирович. — Даже удивительно, как к такому незначительному и законопослушному человеку как Геннадий Полушевич попал адресок. Пифагор живет тихо, с законом в конфликт не вступает, дела имеет только с очень ограниченным кругом людей. Так просто с ним не связаться, надо знать пароль, и так далее.
— А почему он тогда Пифагор, если он скорее на старуху процентщицу похож? Странная кличка, — повертев в руках телеграмму, спросил Жора.
— Это потому, что в молодости Пифагор учился на физико-математическом факультете Ленинградского университета и даже, кажется, в аспирантуре. Но его оттуда турнули с волчьим билетом, потому как его отца, генерала советской армии и героя войны, вдруг обвинили в предательстве и шпионаже в пользу западных держав и пустили в расход. Мать арестовали и сослали, а сам Пифагор был изгнан из университета, из комсомола, долго не мог найти работу, его даже дворником никуда не брали, пока каким-то образом не попал в криминальную среду. И тут его таланты раскрылись самым неожиданным образом. Он очень быстро завоевал авторитет в уголовном мире. Организовывал очень сложные многоходовые преступления с точнейшим расчетом, в которых никогда не принимал личного участия. Долгое время его вообще считали фигурой мифической, несуществующей. Пока однажды по роковой случайности наш с вами полковник Беляев, тогда еще старший лейтенант, не арестовал его, но, к сожалению, доказать его причастность к серьезным делам сыщикам не удалось, а потому он отсидел какой-то незначительный срок. А выйдя на свободу, ушел в тень, словно исчез, а всплыл уже спустя годы, и тоже в основном как существо мифическое, о котором многие слышали, но никто не видел. Так что эта телеграмма, которая Полушевичу была отправлена на работу, можно сказать, музейная редкость.
— И что, будем брать этого Пифагора? — оживился Жора.
— Как и что мы ему предъявим? Встреча Полушевичу была назначена двадцать седьмого апреля, в день его гибели. И найти теперь Пифагора будет делом нелегким, ни его адреса, ни пароля мы не знаем, у нас есть ответ Пифагора, но эта телеграмма была отправлена по чужому паспорту с Главпочтамта, мы уже проверили, — со вздохом проговорил капитан. — Хотя у полковника есть одна идея. Поработать придется всем. Ну, а у тебя, Жор, что, подружился со старушкой? — По тону, каким был задан вопрос, любому, в том числе и Жоре, было ясно, что задание стажеру было выдано не серьезное, так тренировочка, и никаких надежд на него никто не возлагал. В смысле, пользы для следствия. А потому Жоре было особенно приятно сейчас докладывать капитану и задиристому Сане Шубину о результатах своей деятельности.
— Не подружился, — коротко ответил Жора, намеренно давая возможность Сане и капитану повеселиться.
— Ну, брат, что ж ты так? — тут же прицепился к нему Саня. — Вроде видный парень, а старушку закадрить не смог, как же ты с девушками будешь знакомиться?
— Да, Жор, дал ты маху, а я на тебя так надеялся, — покачал печально головой капитан.
«Комики нашлись. Ладно, погодите», — помалкивал, слушая старших товарищей, Жора. Еще тренер по боксу ему говорил, что самая сильная Жоркина черта — это выдержка.
— Жор, а ты ей глазки строить пытался?
— Жор, надо было старушке сумки донести, про погоду поговорить, в крайнем случае, про искусство, ты же у нас парень образованный, — не отставал от Сани капитан.
— Не вышло, извините. Очень жесткая конкуренция. Соперники обошли, — сокрушенно вздохнул Жора, дождавшись паузы.
— Какие еще соперники?
— Серьезные, — невинно хлопая глазами, ответил Жора.
— Какие еще соперники? Слушай, Тарасов, прекращай свои шуточки и давай по существу, — тут же посерьезнел капитан.
— Чемпионы мира, преимущественно… по плаванию, — с тем же невинным видом сообщил Жора.
— Чемпионы? По плаванию? — насмешливо уточнил Саня. — Ну, Жорка, чувствую, не туда ты учиться пошел, надо было тебе в литературу двинуть или хотя бы в театральный.
— Погоди, Сань, — отмахнулся от него капитан. — А ты давай по делу, шутник нашелся.
«Ага, а как сами только что насмехались, забыли?» — припомнил про себя Жора, но вредничать больше не стал.
— И чего, проверил ты этого Зайцева? — выслушав Жоркин рассказ, спросил капитан.
— Да. Точно, чемпион мира, и даже в Олимпиаде участвовал, но занял только восьмое место. Сложнее с его дальнейшими занятиями, удалось только выяснить, что он служил на военно-морском флоте. Сейчас на пенсии, но выглядит хорошо, подтянутый, соседи говорят, до сих пор спортом занимается, пробежки по утрам делает и всякое такое.
— Интересно. Если бы не Пифагор… а впрочем, со счетов все равно сбрасывать не будем. А завтра ты, Георгий, с утра пораньше направляешься на Главпочтамт, будешь вместе с коллегами из местного отделения и Алексеем Грачевым искать телеграмму, отправленную Полушевичем, предположительно, двадцать шестого — двадцать пятого апреля, Пифагору. Точнее, любую отправленную им телеграмму. Полковник считает, что он отправлял ее именно с Главпочтамта и наверняка по своему паспорту. Все же он работник торговли, а не профессиональный аферист, да и бояться ему было нечего, закона он не нарушал. Вот таким образом, а мы с Саней займемся карточным клубом, это звенья одной цепи.
— Так завтра же Первое мая, праздник! — не поверил своим ушам Жора.
— Вот и хорошо, народу на Главпочтамте будет немного, сотрудники вам помогут в поисках, — утешил его капитан.