– Меня зовут Эмбер. Леди Эмбер Фрайерс.
Она увидела, как доселе непроницаемое лицо лакея вытянулось.
– Извините, мэм. Это какая-то нехорошая шутка.
– Шутка? – Эмбер разозлилась и почувствовала, как к щекам прилила краска. – Я леди Эмбер Фрайерс, жена лорда Фредерика, и я хотела бы знать, где сейчас находится мой муж.
– Леди Фрайерс только что вышла из этих дверей вмести с миледи Карлайл, – холодным тоном сказал мужчина. – А кто вы такая, мне не известно, но лучше бы вам уйти отсюда, пока я не послал за полисменом, – с этими словами он захлопнул дверь перед носом Эмбер.
Девушка ошарашенно оглянулась по сторонам. Она ровным счетом ничего не понимала. Что происходит? Почему этот мужчина, этот лакей, так жестоко посмеялся над ней? Зачем он сказал, что леди Фрайерс только что вышла из этих дверей? Ведь леди Фрайерс – это она, Эмбер. Уже много-много лет!
Эмбер спустилась по ступенькам широкого крыльца и бросилась вдоль просторной лужайки к выходу. Она выскочила за ворота и оглянулась по сторонам. Куда пошли те две дамы? Нужно во что бы то ни стало найти их! Уж леди Карлайл точно должна дать ей ответы на все вопросы. И где же Фредерик? Как ей найти его?
Ни леди Карлайл, ни ее спутницы нигде не было видно. Заметив Уильяма, дремавшего на козлах, Эмбер подбежала к нему.
– Уильям! – нервно выкрикнула она.
Парень встрепенулся и испуганно уставился на нее осоловелыми глазами.
– Уильям, ты видел, куда пошли две дамы, которые пять минут назад вышли из Карлайл-Хауса?
– Простите, леди Эмбер, но я никого не видел, – покраснел Уильям. – Уснул, пока вас дожидался.
– Как же так! Они не могли уйти далеко! – Эмбер, заломив руки, бросилась прямо по дороге. Дамы были одеты для прогулки, и экипаж им не подали, они не могли уйти далеко.
Дорога, огибая парк рядом с Карлайл-Хаусом, уходила влево. Эмбер свернула и остановилась – впереди никого не было. Тогда она побежала в другую сторону, но и там улица оказалась пустынной. Как же понять, в какой из домов зашли эти дамы? Что же ей теперь делать?
– Леди Эмбер, – подошел к ней Уильям. – Вы бледны. Давайте я отвезу вас в гостинцу. Вам нужно отдохнуть.
– Нет, мне нужно во что бы то ни стало найти Фредерика!
– Я отвезу вас в гостинцу, а сам вернусь сюда, расспрошу кого-нибудь из слуг. Они наверняка знают, где милорд.
В словах Уильяма было рациональное зерно. Ее-то тот злой лакей теперь точно не пустит на порог, а Уильям может зайти через черный ход и узнать что-нибудь у слуг.
Она позволила кучеру отвезти себя в гостиницу и стала ждать его возвращения с новостями.
Не зная, куда себя деть от волнения, Эмбер расхаживала по комнате из угла в угол. Она садилась на кровать, но тут же вскакивала с нее и подходила к окну, высматривая, не появится ли Уильям. От окна она выходила в гостиную, огибала ее кругом и снова возвращалась в спальню. Окончательно вымотавшись, Эмбер поняла, что с ума сойдет, если не успокоится. Неизвестно, когда вернется Уильям с новостями. Может, придется прождать до позднего вечера. Чтобы хоть как-то скоротать время, Эмбер решила отправится на Бэкстон-стрит и навестить маму и сестер. Сколько лет прошло с тех пор, как она видела их в последний раз? Семь? Девочки уже стали совсем взрослые, а мама, наверное, сильно состарилась.
Эмбер вышла из гостиницы и наняла извозчика. Она попросила высадить ее у самого начала Бэкстон-стрит. Ей хотелось прогуляться и посмотреть окрестности. Здесь почти ничего не изменилось. Многоквартирные невзрачные дома жались один к другому. Вчерашний ливень очистил мостовую, и сегодня улица не казалось такой грязной, как обычно. Свой старый дом Эмбер отыскала без труда. Вместо суконной лавки ее отца на первом этаже теперь была бакалея. Эмбер не стала заходить внутрь, а обогнув дом по узкому проулку, в котором едва могли разминуться два человека, проскользнула к лестнице, ведущей на жилые этажи. Их старая квартирка была сразу над лавкой, но в доме, помимо семьи Томсонов, жило еще три семьи – одна дверь в дверь с ними на втором этаже, а две других – на самом верхнем. Эмбер подошла к знакомой двери и постучала, ощутив, как этот звук гулко отдался у нее в груди. От волнения ее бросило в пот, сердце, того и гляди, готово было выпрыгнуть из груди. По ту сторону раздались шаркающие шаги, и дверь приоткрылась. На Эмбер с толстого лица незнакомой женщины уставились маленькие глазки.
– Чего надо? – грубо спросила дородная женщина.
– Вы кто? – выпалила Эмбер, пытаясь всмотреться в комнату позади неприятной особы.
– Я – кто? Я-то здесь живу, а вот кто ты, не знаю и знать не желаю.
Женщина попыталась захлопнуть дверь перед носом Эмбер, но та вскрикнула:
– Подождите. Я ищу свою мать и сестер, – еле переводя дыхание произнесла Эмбер. – Томсон. Их фамилия Томсон.
Женщина смерила Эмбер подозрительным взглядом.
– Мать, говоришь?
– Ну да. Где они?
– Там, – женщина ткнула пальцем в потолок.
Эмбер подняла глаза наверх и удивленно спросила:
– Мама перебралась на третий этаж?
– Если бы, – зашлась в лающем смехе толстуха, – померла твоя мамаша, и сестры тоже давно на небесах.
– Нет… – прохрипела Эмбер, чувствуя, как мир закружился у нее перед глазами.
– Смотри и ты не помри прямо на моем пороге. Тоже мне – леди. Вся в рюшах и кружевах, а раскисла, как испорченный пудинг. Иди отсюда, и не думай претендовать на квартиру, жилье теперь мое!
С этими словами женщина захлопнула дверь. Эмбер не помнила, как вышла из дома. Очнулась она на Мэй-сквэр – маленькой площади прямо перед театром Олдбридж. Видимо, ноги сами принесли Эмбер сюда по старой памяти. Она опустилась на скамейку и спрятала лицо в руках, пытаясь остановить сумбур мыслей. Фредерик пропал. Другую женщину называют леди Фрайерс. Мама и сестры умерли, а в их старой квартире теперь живет какая-то отвратительная женщина.
– Эмбер? – услышала она знакомый голос. – Неужто это ты, малютка Эмбер?
Через площадь к девушке спешила Мэри Уиллоби. Она, казалось, ничуть не изменилась, только стала еще толще.
– Мэри! – Эмбер протянула руки к старой актрисе и, уткнувшись в ее необъятную грудь, разрыдалась.
– Что же это, а? Эмбер, птичка моя, ну ты чего, чего? – гладила ее по волосам Мэри, успокаивая.
– Мэри, я ходила домой, а там эта женщина, – всхлипывала Эмбер, – говорит, что мама и девочки умерли.
– Что же это, а? Что же это? – причитала Мэри. – Неужто ты не знала, птичка моя? Неужто ничего не знала?
– Нет. Как же так случилось, Мэри? – Эмбер заплаканными глазами смотрела в лицо Мэри Уиллоби, пытаясь найти там ответы.
– Ох, милая. Много всего случилось после твоего отъезда. Мать твоя сказала, что ты уехала в Дорчестер к ее тетке. Мы, конечно, все были удивлены. Мол, как так! Ведь старый черт Бабидж был уверен, что не сегодня завтра тебе предложат ангажемент в Друри-Лейн. А ты возьми и уедь. Мать твоя особо не распространялась, но как-то обмолвилась мне, что тебе, мол, жениха подыскали и замуж выдали. Выдали? – Мэри с любопытством всматривалась в лицо Эмбер.
– Да, – кивнула она. Миссис Томсон никому не рассказала в театре о побеге дочери с виконтом Фрайерсом, и Эмбер не стала посвящать Мэри в подробности той давней истории. – Я… с мужем, мы уехали далеко. Письма туда толком не доходили, – соврала Эмбер. – Я уже давно ничего не слышала о маме…
– И приехала ее навестить, – понимающе кивнула Мэри. – Только поздно, птичка моя. Поздно. Случилось это вот уже больше двух лет назад. Мать твоя слегла. Руки и ноги у нее скрутило так, что все пальцы повывернуло. Не могла она больше шить. Сестренки твои пытались что-то делать, да, видно, руки у них не приспособлены были с иголкой управляться. Им втроем пришлось уйти в работный дом. Сама понимаешь: работы нет, за жилье и еду платить нечем. А там… мы их навещали время от времени, я да Агнес, но сама знаешь, в такое место сходишь и потом жить не хочется. Простудились они. Сначала мама твоя слегла, а за ней и девочки. Я все просила миссис Томсон дать мне твой адрес, чтобы ты с мужем приехала и хотя бы сестер к себе забрала, авось у вас-то им лучше бы стало. Но она упрямилась, не велела тебе писать. Так ничего мы и не могли сделать. Унесла ее лихорадка, а потом и сестренок одну за другой…
Мэри все говорила и говорила, сначала про мать и сестер, потом переключилась на старых знакомых из театра, но Эмбер почти не слушала. Не до того ей было. Не простила ее мать за побег. До самой смерти не простила. И сестрам позволила уйти вслед за собой, не пожалела дочерей. А ведь могла им Эмбер помочь, могла забрать к себе в Карлайл-Холл. Там бы морской воздух их быстро излечил от кашля и других недугов. Как бы было хорошо, если бы все они жили там, в большом доме, вместе. И Эмбер не было бы так одиноко. Мама, мама! Как жестоко обошлась с ними со всеми судьба. Не было у Эмбер больше родных. Остался только Фредерик и ее маленькие крошки.
Они с Мэри двинулись вдоль по Олдбридж-стрит, и толстуха-актриса все вспоминала и вспоминала прошлое.
– А помнишь того красавца, что цветы тебе носил в гримерную? – вдруг спросила Мэри.
– О ком ты? – Эмбер сделала вид, что не понимает. Скрывать от Мэри, что она вышла замуж за Фредди, не было нужды, но и рассказывать ей об этом теперь казалось неуместно.
– Да о виконте Фрайерсе! Неужто забыла своего ухажера? Мы ведь тогда грешным делом думали, что ты с ним сбежала, видели же, как влюблена ты была и как он тебя обхаживал, – засмеялась Мэри.
Эмбер покрылась пунцовым цветом до самых корней волос.
– Вспомнила?
– Да, кажется…
– Мать твоя тогда, видимо, тоже прознала, вот и отправила подальше из Лондона, боялась, что соблазнит он тебя и бросит. Так вот, к чему это я, – хлопнула себя по толстым ляжкам Мэри. – Он же женился пару месяцев назад на красавице леди Солсбери. Весь Лондон шумел из-за этой свадьбы! Говорят, Карлайлы и Солсбери в давней вражде были, а тут – на тебе! – детей поженили. Говорят, сам Регент благословил этот брак…