– Черт, нет его, мисс Грин! Нет! Потому-то мистер Маркхэм и предложил вам на время уехать.
– Очень тронута и все такое… Но я останусь и досмотрю спектакль до конца.
– Вы очень мужественная девушка, – сказал Маркхэм восхищенно и в то же время озабоченно. – Уверяю, мы сделаем все, что в человеческих силах, чтобы вас защитить.
– Ну и хватит об этом. – Сибелла швырнула сигарету в пепельницу и принялась рассеянно поглаживать собаку на коленях. – А теперь вы, конечно, хотите знать, слышала ли я выстрел. Не слышала. Так что можно продолжать с этого места.
– Но вы были в своей комнате?
– Я сидела там все утро. Первый раз переступила порог, когда Спроут принес печальную весть о кончине Рекса. Но доктор Вонблон прогнал меня обратно, и я была у себя до настоящего момента. По меркам нашего нового порочного поколения, я настоящая паинька. Правда ведь?
– В котором часу к вам пришел доктор Вонблон? – спросил Вэнс.
Ее губы чуть тронула лукавая улыбка.
– Я рада, что спросили именно вы. Мистер Маркхэм – тот произнес бы это с осуждением, хотя принимать врача в будуаре вполне au fait[56]. Дайте подумать. Я уверена, вы задали доктору Вону тот же вопрос, так что нужно быть осторожной… Около одиннадцати.
– Вот-вот, и доктор сказал то же самое, – подхватил Хис, подозрительно глядя на нее.
Сибелла повернулась к нему в веселом удивлении.
– Как славно! Меня всегда учили, что лучше говорить правду.
– Доктор Вонблон оставался у вас, пока его не позвал Спроут? – продолжал Вэнс.
– О да. Он курил трубку. Мама не одобряет курение, и он частенько прокрадывается ко мне, чтобы спокойно подымить.
– А что во время его визита делали вы?
– Купала зверюгу. – Она подняла шпица, чтобы Вэнс лучше его разглядел. – Правда, он душка?
– В ванной?
– Естественно. Не в пудренице же!
– Дверь ванной была закрыта?
– Вот это не могу сказать. Вполне возможно. Доктор Вонблон почти член семьи, и я с ним иногда ужасно неучтива.
Вэнс встал.
– Благодарю, мисс Грин. Простите за беспокойство. Вы могли бы пока побыть в своей комнате?
– Могла бы? Конечно. Это практически единственное место, где я чувствую себя в безопасности. – Она направилась к выходу. – Если вы что-то узнаете, вы же мне скажете? Больше нет смысла притворяться. Я ужасно боюсь.
Затем, словно устыдившись своего признания, девушка быстро покинула гостиную.
В это самое время Спроут впустил штатного фотографа и двух экспертов по дактилоскопии, Дюбуа и Беллами. Хис вышел к ним в переднюю, отвел наверх и тут же вернулся.
– Что теперь, сэр?
Маркхэм был погружен в мрачные раздумья, и на вопрос сержанта ответил Вэнс:
– Выслушаем очередной словесный припадок набожной Хемминг и несколько скупых слов фрау Маннхайм. Возможно, что-нибудь прояснится.
Позвали Хемминг. Она пришла, лопаясь от возбуждения. Ее глаза сияли триумфом провидицы, чьи предсказания сбылись. Но поведать ей было совершенно нечего. Она провела почти все утро в прачечной и узнала о трагедии от Спроута, незадолго до нашего прихода. Тем не менее она пространно рассуждала о божественной каре, и Вэнсу не без труда удалось остановить поток ее пророчеств.
Кухарка также не смогла пролить свет на убийство. Она была на кухне все утро, кроме того часа, когда ходила на рынок. Она не слышала выстрела и, как и Хемминг, узнала о трагедии только от Спроута. Однако эта женщина заметно изменилась. Когда она вошла в гостиную и села перед нами, ее обычно бесстрастное лицо выражало ужас и возмущение, а пальцы на коленях нервно двигались.
Вэнс критически смотрел на нее во время дознания и в конце неожиданно спросил:
– Последние полчаса мисс Ада была с вами на кухне?
При упоминании этого имени страх кухарки заметно усилился. Она сделала глубокий вход.
– Да, Адочка была со мной. И слава всевышнему, что утром она уходила. Иначе могли бы убить ее, а не мистера Рекса. Один раз в нее уже стреляли, могут попробовать снова. Ей нельзя оставаться в этом доме.
– Думаю, нет смысла скрывать от вас, фрау Маннхайм, – сказал Вэнс, – что теперь мисс Ада будет под неусыпным присмотром.
Женщина благодарно посмотрела на него.
– Ну что она им сделала?.. Я тоже за ней присмотрю.
Когда кухарка ушла, Вэнс заметил:
– Что-то мне подсказывает, Маркхэм, что лучшего защитника в доме, чем наша заботливая фрау, Аде не найти. И все-таки этой лютой расправе не будет конца, пока мы не наденем на убийцу наручники. – Его лицо помрачнело, а линия рта стала жесткой, как у Пьетро Медичи. – Кровавая резня еще не окончена. Картина только начинает вырисовываться. И она кошмарна – хуже любых гравюр Ропса или иллюстраций Доре.
Маркхэм подавленно кивнул.
– Да, есть во всем этом какая-то неизбежность, бороться с которой выше человеческих сил. – Он устало поднялся. – В данный момент я больше здесь ничего не могу сделать, сержант. Работайте. И позвоните мне до пяти.
Мы уже собрались уходить, когда прибыл капитан Джерим, тихий коренастый человек с седыми торчащими во все стороны усами и глубоко посаженными глазами. Он был похож на хитрого лавочника. После непродолжительных рукопожатий Хис повел его наверх.
Вэнс надел было пальто, потом снял.
– Послушаю, пожалуй, что капитан скажет о следах. Знаете, Маркхэм, у меня складывается довольно-таки фантастическая теория, и я хочу ее проверить.
Маркхэм секунду смотрел на него с любопытством. Затем взглянул на часы.
– Я подожду с вами.
Десять минут спустя вновь появился доктор Доремус и, прежде чем попрощаться, сообщил, что Рекса застрелили из револьвера тридцать второго калибра с расстояния примерно в фут. Пуля вошла в лоб спереди и, по всей видимости, застряла в среднем мозге.
Через четверть часа после ухода Доремуса в гостиную вернулся Хис. Увидев, что мы все еще там, он был неприятно удивлен.
– Мистер Вэнс хочет послушать отчет Джерима, – объяснил Маркхэм.
– Капитан закончит с минуты на минуту. – Сержант рухнул в кресло. – Проверяет замеры Сниткина. По следам на ковре он особо ничего сказать не смог.
– А отпечатки пальцев? – спросил Маркхэм.
– Пока тоже ничего.
– Ничего и не ждите, – добавил Вэнс. – Следы оставили специально для нас.
Хис бросил на него пристальный взгляд и хотел что-то сказать, но в этот момент спустились капитан Джерим и Сниткин.
– И каков вердикт, капитан? – спросил Хис.
– Следы на балконе сделаны обувью того же размера и рисунка подошвы, что и на копии следа, которую Сниткин передал мне недели две назад. Насчет комнаты я не уверен. Хотя похоже. Грязь на них такая же, как и на балконе. Я сделал несколько фотографий и смогу точно сказать, когда увеличу их под микроскопом.
Вэнс встал и неторопливо направился к двери.
– Сержант, вы разрешите мне на секунду подняться наверх?
Хис был заинтригован. Он хотел спросить о причине столь неожиданной просьбы, но ответил только:
– Само собой. Давайте.
Что-то в манере Вэнса – удовлетворение в сочетании с подавляемым возбуждением – подсказало мне, что его теория подтвердилась.
Не прошло и пяти минут, как он вернулся с парой галош, похожих на те, что были найдены в шкафу у Честера, и передал их капитану.
– Вероятнее всего, вы установите, что это именно они.
Джерим и Сниткин внимательно оглядели обувь, сравнивая с замерами и копией следа. В конце концов капитан подошел с одной из калош к окну и, приставив к глазу ювелирную лупу, внимательно изучил каблук.
– Скорее всего, вы правы. Вот здесь потертость как раз в том месте, где на моей копии выемка.
Хис вскочил на ноги и уставился на Вэнса.
– Где вы их нашли?
– Были засунуты подальше в чулан для белья, у лестницы.
Не в силах справиться с изумлением, сержант обернулся к Маркхэму и затараторил:
– Когда ребята из отдела искали пушку, я специально говорил им про галоши, но они ничего не нашли. А теперь мистер Вэнс приносит их из кладовки прямо у парадной лестницы!
– Видите ли, сержант, – произнес Вэнс, – когда ваши ищейки прочесывали дом, галош там и не было. В первых двух случаях малый, который в них разгуливает, мог надежно их спрятать. А сегодня у него не было времени, и пришлось пока оставить обувь в чулане.
– Вот так, значит? – неопределенно проворчал Хис. – А остальное, мистер Вэнс?
– Это все. Если бы я знал остальное, то знал бы и имя стрелявшего. Но позвольте напомнить, что ни один из ваших sergents-de-ville[57] не видел, чтобы дом покидал кто-то подозрительный.
– Господи боже, Вэнс! – Маркхэм встал. – Ведь это означает, что сию минуту убийца в доме.
– По крайней мере, – лениво протянул Вэнс, – мы можем обоснованно предположить, что он был здесь, когда мы приехали.
– Кроме Вонблона, дом никто не покидал, – выпалил Хис.
Вэнс кивнул.
– Значит, сержант, убийца все еще здесь.
Глава 16. Исчезновение ядов(Вторник, 30 ноября, 14.00)
Маркхэм, Вэнс и я собрались в клубе «Стайвесант» на поздний обед. Словно по молчаливому согласию, тему убийства обходили стороной. Но когда мы курили за кофе, Маркхэм откинулся в кресле и сурово оглядел Вэнса.
– А теперь я хочу знать, как вы додумались искать галоши в чулане для белья. И, черт побери, Вэнс, обойдемся без ваших пространных отговорок и цитат из «Бартлетта»[58].
– С радостью облегчу душу, – улыбнулся Вэнс. – Все предельно просто. Я никогда не делал ставку на теорию ограбления и потому смог взглянуть на проблему непредвзято.
Он закурил новую сигарету и налил себе еще кофе.
– Судите сами. В ночь, когда стреляли в Джулию и Аду, обнаружили две пары следов. Снег прекратился около одиннадцати, а следы появились между этим временем и полуночью, когда на место преступления приехал сержант. Когда убили Честера, были найдены похожие следы, и они тоже появились вскоре после того, как стихло ненастье. То есть перед каждым преступлением появлялись следы к дому и от него. И оба раза – когда прекращался снегопад, и