– Наверное, вы правы, – с растерянным видом кивнул сержант. – Но пока мы не знаем, у кого ключ, мы по-прежнему топчемся на месте.
– Осмотр еще не закончен, – возразил Вэнс. – Как я сказал за обедом мистеру Маркхэму, основная цель моего прихода сюда – установить литературные пристрастия Тобиаса.
– Здорово это вам поможет!
– Как знать. Не забывайте, Тобиас завещал библиотеку полиции… Давайте-ка глянем, за какими фолиантами старик коротал время на досуге.
Вэнс достал монокль и тщательно его протер, затем повернулся к ближайшим книжным полкам. Я шагнул вперед и заглянул ему через плечо. Когда мой взгляд пробежал по пыльным названиям, у меня едва не вырвался изумленный возглас. Передо мной была одна из наиболее полных и необычных частных библиотек по криминологии в Америке – а я знал многие знаменитые коллекции. Здесь было представлено преступление во всех его фазах и вариациях. Редкие старые трактаты, давно не издававшиеся и служащие предметом гордости библиофилов, плотными рядами стояли на полках.
Тематика не ограничивалась криминологией в узком смысле слова. Тобиас Грин собрал работы по всевозможным смежным областям. Целые разделы посвящались сумасшествию и кретинизму, социальной и криминальной патологии, самоубийству, нищете и филантропии, тюремной реформе, проституции и морфинизму, смертной казни, патопсихологии, правовым кодексам, жаргону преступного мира, тайнописи, токсикологии и полицейским методам расследования. Здесь стояли тома на английском, французском, немецком, итальянском, испанском, шведском, русском, голландском и латыни[70].
Вэнс двигался вдоль забитых до отказа полок, и глаза его блестели. Маркхэм тоже проявлял неподдельный интерес, а Хис, то и дело нагибаясь к какой-нибудь книге, демонстрировал выражение озадаченного любопытства.
– Вот это да! – пробормотал Вэнс. – Неудивительно, сержант, что именно ваш департамент выбрали в качестве будущего хранителя этих фолиантов. Что за коллекция! Потрясающе! Теперь-то, Маркхэм, вы рады, что обманом выудили у старой дамы ключ?
Неожиданно он повернул голову, жестом руки прося тишины. Я тоже различил в коридоре слабый шум, словно кто-то задел деревянную дверь. Несколько мгновений мы напряженно ждали. Но шум не повторился, и Вэнс стремительно подошел к двери и распахнул ее. В коридоре не было ни души. Он некоторое время постоял на пороге, прислушиваясь. Затем закрыл дверь и снова повернулся к нам.
– Могу поклясться, что кто-то подслушивал в коридоре.
– Был какой-то шорох, – подтвердил Маркхэм, – но я подумал, что мимо прошел Спроут или горничная.
– Какая нам разница, кто ходит по коридору, мистер Вэнс? – спросил Хис.
– Подслушивая у двери, преступник, вероятно, хотел понять, что мы уже выяснили.
– Ну, выяснили мы маловато, пусть спит спокойно, – пробурчал Хис.
– Какой вы пессимист, сержант. – Вэнс вздохнул и подошел к книжным полкам у плетеного кресла. – Может быть, в этой секции найдется что-нибудь, что нас взбодрит. Давайте-ка поищем здесь в пыли добрые вести.
Он зажигал спичку за спичкой и систематически осматривал сверху вниз ряды переплетов. Дойдя до предпоследней полки, с любопытством наклонился и внимательнее вгляделся в два толстых серых тома. Затем вытащил их и поднес к окну.
– Бред какой-то, – заметил он после краткого осмотра. – Это единственные книги в пределах досягаемости от кресла, которые читали в последнее время. И что же это, по-вашему, за книги? Старое двухтомное издание «Handbuch für Untersuchungsrichter als System der Kriminalistik» профессора Ганса Гросса, или, говоря проще, «Руководство по криминалистике для судебных следователей».
Вэнс с веселым укором взглянул на Маркхэма.
– Это не вы случайно коротали здесь ночи, чтобы научиться запугивать подозреваемых?
Маркхэм не отреагировал на шутку, свидетельствующую о внутреннем напряжении Вэнса.
– Тема книги, – возразил он, – может означать, что между убийствами и тем, что кто-то заходил в библиотеку, нет никакой связи.
Вэнс задумчиво вернул книги на место и пробежал глазами по остающимся томам нижней полки. Потом вдруг опустился на колени и снова чиркнул спичкой.
– Здесь несколько книг лишние. – Я уловил в его голосе скрытое волнение. – Они из других секций и сюда засунуты немного криво. И на них ни пылинки… Честное слово, мой дорогой юрист, вот вам совпадение! Только послушайте: «Яды: их действие и обнаружение» Александра Уинтера-Блита[71], «Пособие по медицинской юриспруденции, токсикологии и охране здоровья» Джона Глейстера, профессора судебной медицины из Университета Глазго. А здесь у нас «Ueber hysterische Dammerzustande» Фридриха Брюгельманна и «Ueber Hystero-Paralyse und Somnambulismus» Шварцвальда. Вот так так! Чертовски странно…
Вэнс поднялся и принялся взволнованно расхаживать взад-вперед.
– Нет-нет, конечно же, нет, – пробормотал он. – Этого просто не может быть… Зачем Вонблону нам врать?
Мы все знали, о чем он. Даже Хис сразу все понял, ибо, хотя и не говорил по-немецки, названия обеих книг, особенно последней, не требовали перевода. Истерия и сумеречные состояния! Истерический паралич и сомнамбулизм! Страшный смысл этих слов и их возможное отношение к зловещим трагедиям в особняке заставили меня содрогнуться.
Вэнс прекратил нервно мерить шагами комнату и мрачно посмотрел на Маркхэма.
– Все хуже и хуже. Здесь происходит что-то немыслимое. Пойдемте прочь из этой нездоровой комнаты. Она уже поведала нам свою кошмарную, запутанную историю. Теперь нужно ее как-то интерпретировать, найти каплю здравого смысла в темных намеках… Сержант, задерните занавески, а я пока выровняю книги. Лучше не оставлять следов нашего присутствия.
Глава 19. Херес и паралич(Среда, 1 декабря, 16.30)
Когда мы вернулись в комнату миссис Грин, старая дама мирно спала, и ее не стали тревожить. Хис поручил О’Брайен положить ключ на место, и мы сошли вниз.
Хотя часы показывали только начало пятого, город окутали ранние зимние сумерки. Спроут еще не зажигал ламп, и в передней стоял полумрак. В доме царила призрачная атмосфера. Даже тишина давила и, казалось, обличала преступника. Мы направились прямо к оставленным на столе пальто, стремясь как можно скорее выйти на свежий воздух.
Но нам не суждено было так быстро стряхнуть с себя унылую атмосферу старого особняка. Едва мы подошли к столу, как портьеры в дверном проеме, ведущем в зал, зашевелились, и взволнованный голос прошептал:
– Мистер Вэнс! Подождите!
Мы ошеломленно обернулись. У самого выхода из зала, за тяжелыми портьерами, стояла Ада. В сгущающемся сумраке ее лицо казалось мертвенно-бледным. Девушка предостерегающе прижала палец к губам и поманила нас. Мы тихо вошли в холодную неиспользуемую комнату.
– Я должна вам что-то сказать, – произнесла она полушепотом. – Что-то ужасное! Я хотела сегодня позвонить, но испугалась…
– Не бойтесь, Ада, – ласково произнес Вэнс. – Еще несколько дней – и все будет позади. Что вы хотели рассказать?
Она сделала над собой усилие и, когда дрожь унялась, нерешительно продолжила:
– Вчера, далеко за полночь, я проснулась и захотела есть. Я встала, накинула шаль и начала осторожно спускаться. Кухарка всегда оставляет мне что-нибудь в буфетной… – Ада замолчала и затравленным взглядом обвела наши лица. – Я уже дошла до нижней площадки, как вдруг услышала в передней тихое шарканье. Там, позади, у двери библиотеки. У меня чуть не разорвалось сердце, но я все-таки посмотрела вниз через перила. И в это мгновение чиркнули спичкой!..
Девушка снова затряслась и обеими руками ухватилась за локоть Вэнса. Я испугался, что она упадет в обморок, и подвинулся ближе, но голос Вэнса действовал успокаивающе.
– Кто это был?
Ада перевела дыхание и огляделась по сторонам. На ее лице был написан смертельный страх. Она придвинулась ближе.
– Мама… Она ходила!
Ужасный смысл этого открытия сковал нам уста. Мгновение спустя Хис сдавленно присвистнул, а Маркхэм тряхнул головой, словно желая освободиться из гипнотического плена. Первым обрел дар речи Вэнс.
– Ваша мать стояла возле двери в библиотеку?
– Да, и у нее в руке был ключ.
– Только ключ? – Вэнсу не очень удавалось сохранить спокойствие.
– От страха я не обратила внимания.
– Например, пара галош? – не отступал он.
– Не знаю. Она была закутана в длинную восточную шаль. Может быть, под складками… Или она поставила их на пол, когда зажигала спичку. Так или иначе, я ее видела, и она медленно двигалась в темноте…
Воспоминание об этом невероятном зрелище полностью завладело девушкой. Словно в трансе, она глядела в сгущающийся мрак.
Маркхэм нервно кашлянул.
– Мисс Грин, вы сами говорите, что в передней было темно. Вы уверены, что это не была Хемминг или кухарка?
Ада возмущенно посмотрела на него.
– Нет! Это была мама. – В ее голосе снова зазвучал страх. – Она поднесла спичку к лицу. У нее были такие страшные глаза. Я стояла всего в нескольких футах, прямо над ней.
Девушка еще сильнее вцепилась в руку Вэнса.
– Что же это значит? Я думала… я думала, мама больше никогда не встанет.
Вэнс игнорировал ее страдальческий вопрос.
– Скажите вот что: мать вас видела? Это очень важно.
– Я… не знаю… Я отпрянула и осторожно побежала наверх, а потом заперлась у себя.
Вэнс заговорил не сразу. Секунду он смотрел на девушку, а потом неторопливо ободряюще улыбнулся.
– Из своей комнаты не выходите. Не беспокойтесь о том, что видели, и никому не рассказывайте. Бояться нечего. Известны случаи, когда парализованные больные под действием стресса или возбуждения ходят во сне. Мы распорядимся, чтобы сиделка сегодня спала у вас. – И, дружески потрепав Аду по руке, он отправил ее наверх.
После того как Хис отдал О’Брайен соответствующие распоряжения, мы вышли из дома и направились пешком в сторону Пятой