Более всего, однако, обеспокоил Кэсерила другой случай – когда он увидел зеленый изумрудный блеск на руке капитана гвардейцев, которые сопровождали принца и принцессу в столицу из их баосийского замка – того самого капитана, который, преклонив колено, клялся провинкаре, что жизнь готов положить за жизнь и благополучие Изелль и Тейдеса. Когда капитан проходил мимо Кэсерила, тот схватил гвардейца за руку и, подняв поближе к глазам, увидел знакомые очертания драгоценного камня.
– Замечательное кольцо, – сказал Кэсерил.
Нахмурившись, капитан освободил руку:
– Я того же мнения!
– Надеюсь, вы не слишком дорого за него заплатили. Камешек-то, похоже, фальшивый.
– Это настоящий изумруд, милорд!
– На вашем месте я пошел бы к ювелиру и проверил. Просто удивительно, как легко нынче лгут люди – лишь бы заработать!
Капитан пркрыл камень другой ладонью.
– Это хорошее кольцо.
– Если сравнить с тем, чем вы за него расплатились, то ваше кольцо – мусор!
Капитан сжал губы, пожал плечами и ушел.
Если это осада, подумал Кэсерил, то мы проигрываем.

Со временем совсем похолодало. Пошли дожди, и реки вздулись от паводковой воды. Время Сына подходило к концу. Как-то после ужина, когда музыканты принялись услаждать слух гостей своими очередными экзерсисами, король наклонился к сестре и негромко сказал:
– Завтра в полдень приходи к трону со всеми своими людьми. Будет возведение в должность ди Джиронала, и у меня есть кое-какие радостные новости. Я о них объявлю. Оденься в самые праздничные одежды. И обязательно – в жемчуга. Лорд Дондо только вчера вечером пожаловался мне, что никогда не видел на тебе тот жемчуг, что он подарил.
– Мне кажется, он мне не идет, – отозвалась Изелль, глянув бегло на сидящего неподалеку Кэсерила, а потом вниз, себе на колени.
– Пустяки! – заявил Орико. – Жемчуга к лицу любой девушке.
Сказав это, король принялся аплодировать музыкантам, только что закончившим очередной опус.
Изелль молчала весь путь до своего этажа, и Кэсерил, сопровождавший дам, уже готов был, пожелав им спокойной ночи, зевнуть и отправиться спать, как тут принцесса заговорила:
– Я не хочу носить жемчуга этого ворюги лорда Дондо. Я бы вернула их ордену Дочери, но боюсь, этим я оскорблю Богиню. Они замазаны грязью. Кэсерил! Что мне делать с этим жемчугом?
– Отдайте их священникам Бастарда. Бастард не такой щепетильный Бог, как прочие. Священники продадут жемчуг, а деньги отправят на нужны больницы.
Изелль, размышляя, покусывала губку.
– Отлично! Лорд Дондо ничего не сможет сказать. Даже протестовать не посмеет. Отлично! Прошу вас – отнесите жемчуг в Храм, для бедных и несчастных. А завтра я надену красный бархатный плащ поверх белого шелкового платья. Это будет нарядно. А из драгоценностей – мамин гранатовый гарнитур. Никто не упрекнет меня в том, что я ношу мамины камни.
Стоявшая рядом Нан ди Врит спросила:
– А что ваш брат имел в виду под радостными новостями? Не кажется ли вам, что он намеревается выдать вас замуж?
Изелль подумала и сказала решительно:
– Нет, вряд ли. Сначала должны пройти месяцы переговоров – послы, письма, обмен подарками, проекты брачного договора. Нужно еще завоевать мое расположение. С меня станут писать портрет; портрет будут писать и с жениха, кем бы он ни был. Причем, это будет честный портрет, который напишет посланный мной художник. Если мой прекрасный принц будет толстым, лысым, с отвисшей губой – не страшно. Пусть только живописец не лжет.
Бетрис, представив себе нарисованный принцессой портрет, скривилась.
– Надеюсь, в должное время возле вас появится по-настоящему прекрасный принц, – сказала она.
Изелль вздохнула.
– Это было бы хорошо, – проговорила она. – Но маловероятно, если вспомнить всех достойных руки принцессы лордов, которых я знаю или видела. Мне достаточно было бы, чтобы он был здоров. И я не молю Богов о невозможном. Пусть только будет здоров и принадлежит к нашей вере.
– Разумно! – кивнул Кэсерил, поддерживая в принцессе практический склад мысли в надежде на то, что в этом случае и в его жизни не случится осложнений.
– Последнее время приезжало немало послов от рокнарийских принцев, – вспомнила Бетрис.
Изелль недовольно сморщилась.
– Но среди самых высокородных квинтарианцев выбор не такой уж и большой, – покачал головой Кэсерил.
– Король Браджара вновь овдовел, – сказала Нан ди Врит с легкими нотками сомнения в голосе.
Изелль от нее отмахнулась.
– Нет уж! Ему пятьдесят семь, у него подагра и взрослый женатый наследник. Какой смысл мне иметь от него сына, который был бы племянником дяде Орико или дяде Тейдесу, если он все равно не будет править?
– Но у Браджара есть и внук, – вставил словечко Кэсерил.
– Ему семь лет. Тогда еще семь лет мне придется ждать.
Да нет, подумал Кэсерил. В любом случае – не вариант!
– За семь лет немало воды утечет, – покачал головой Кэсерил. – Люди умирают, государства начинают воевать друг с другом.
– Да уж! – согласилась Нан ди Врит. – Ваш отец, король Иас, обручил вас с рокнарийским принцем, когда вам было два года, но бедный мальчик подхватил лихорадку и умер. И ничего не вышло! А так вас увезли бы туда еще два года назад.
Бетрис же насмешливо напомнила:
– Есть еще старый Лис Ибры. И он тоже вдовец.
– Так ему за семьдесят, – засмеялась Изелль.
– У него есть плюсы! Он не толстый. И вам не придется его долго терпеть.
Принцесса рассмеялась:
– Да он мне назло проживет еще лет двадцать. Его на это станет! Если же серьезно, то его наследник тоже женат. Мне кажется, единственным принцем моего возраста будет второй сын Лиса, но он – не наследник.
– Вряд ли вам предложат в этом году выйти за ибранца, принцесса, – сказал Кэсерил. – Лис сердится на Орико за неумелое участие в его конфликте со старшим сыном.
– Да, – задумчиво сказала Изелль. – Но говорят, что все высокородные лорды Ибры – отличные моряки.
– А какую пользу это принесло бы Орико? – фыркнула Нан ди Врит. – У нас же нет ни одного ярда морского побережья.
– Но может и появиться! – проговорила принцесса.
Кэсерил, с ноткой сожаления в голосе, сказал:
– Когда Готоргет был нашим и мы держали горные проходы, то запросто могли бы двинуться дальше и захватить порт Виспинг. Но, увы, этот плацдарм мы потеряли. Вероятнее всего, принцесса, вам предназначен брак с кем-то из лордов Дартаки. Поэтому давайте еще немного времени проведем в догадках, а там посмотрим.
Изелль состроила было недовольную гримаску, но вздохнула – ее наставник редко ошибался в своих предположениях. Кэсерил улыбнулся и, откланявшись, отправился к себе. Если принцессе не суждено выйти замуж за правящего короля, сам он не возражал бы и против какого-нибудь дартаканского лорда, владеющего приграничными областями. Лучше, конечно, теплыми, северными. И подальше от Шалиона, чтобы избавить от лишних проблем…
Кого, кстати, избавить? Ее или себя?
Увы, обоих!

Несмотря на то что Нан ди Врит, прикрыв глаза ладонью и поморщившись, дала понять, что думает о наряде принцессы, Кэсерилу показалось, что Изелль выглядит превосходно – в карминовом плаще, с янтарными локонами, каскадом стекающими почти до талии. Дабы цветом соответствовать наряду принцессы, Кэсерил надел красную парчовую тунику, принадлежавшую еще старому провинкару Баосии, а также белый плащ. В своем любимом красном была и Бетрис. Нан же, жалуясь на то, что от обилия красного у нее начинают болеть глаза, оделась в более спокойные тона – черный и белый. Красного действительно было многовато, но по крайней мере дождь на красном был не так заметен.
По мокрым камням замкового двора они поспешили к башне Иаса. Все священные вороны прятались от дождя… Впрочем, не все. Кэсерил пригнулся, когда, отделившись от башни Фонзы, на него спикировала черная тень с приметным дефицитом хвостового оперения. Кэсерил не мог допустить, чтобы белизна его плаща была нарушена следами жизнедеятельности дружелюбной птицы, а потому отмахнулся от нее, и ворона с печальным криком Кэс… Кэс… кругами взмыла вверх, к макушке башни.
Обитый красной парчой тронный зал был залит ярким светом настенных светильников, успешно прогнавшим серые тона осени, и нагрет присутствием нескольких дюжин придворных дам и кавалеров. Орико был в своей официальной королевской мантии и короне, но королевы с ним не было. Тейдеса усадили рядом с королем, по его правую руку, на низеньком стульчике.
Домочадцы принцессы, поцеловав королю руку, заняли свои места: Изелль на стульчике по левую руку от пустого трона королевы, ее свита встала сзади. Орико, улыбаясь, начал процедуру объявления радостных новостей с того, что подарил Тейдесу еще четыре города, налоги с которых, вне всякого сомнения, должны были укрепить финансовое благополучие принца. Тейдес отвечал на щедрость короля целованием рук монарха и краткой благодарственной речью. Дондо накануне вечером не развлекал Тейдеса, а потому принц выглядел не таким зеленым и опухшим, каким частенько бывал до этого.
Орико пригласил к трону канцлера. Как и предполагалось, король вручил ему соответствующие документы и меч, в ответ выслушав торжественную присягу, которой скреплялось вступление старшего ди Джиронала в должность провинкара Ильдара. Младшие ильдарские лорды, в свою очередь, присягнули ди Джироналу. Затем последовало то, чего никто из собравшихся в тронном зале не ожидал: новый провинкар Ильдара передал свой титул марча, вместе с городами и, соответственно, поступающими от городов налогами, лорду Дондо, который с этой минуты становился марчем.
Изелль была удивлена, но и обрадована, когда старший брат передал ей шесть городов. Это было кстати – со временем ее хозяйству уже перестало хватать средств, чтобы содержать принцессу на достойном уровне, и новые налоговые поступления оказались к месту. Она искренне поблагодарила Орико, а Кэсерил тут же в уме занялся расчетами. Сможет ли она позволить себе собственный отряд охраны вместо тех гвардейцев, которых они привезли из Баосии и которых она делила с Тейдесом? Поручит ли она Кэсерилу подобрать достойных воинов? Не захочет ли переехать в город, в собственный дом, который и будет защищать ее личная гвардия? Изелль возвратилась на свое место, расправила подол платья, и Кэсерил заметил, что напряжение, омрачавшее до этого ее лицо, спало.