– А что вы знаете о принце Бергоне, Кэсерил? Как к нему относятся? Вы видели его, когда были в Ибре?
– Своими глазами не видел. Но говорят, он красивый юноша.
Изелль нетерпеливо пожала плечами.
– Обо всех принцах говорят, что они красивые, – сказала она. – Если, конечно, они не абсолютные уроды. Но тогда заявляют, что у них сильный характер.
– Говорят, Бергон учился морскому делу, – сказал Кэсерил. – А это значит, что он силен и физически здоров. И это говорит в пользу его внешности.
Но, увидев, как загорелись юным энтузиазмом глаза принцессы, он поспешил добавить:
– Но не забывайте, что ваш брат Орико последние семь лет поддерживал врагов ибранского короля. И старый Лис не питает к Шалиону никакой симпатии.
Сложив руки на груди, Изелль ответила:
– Брачный договор – лучший способ прекратить любую войну.
– Будет сопротивляться и канцлер ди Джиронал. Кроме того, что он хочет заполучить вас в свою семью, ему не нужно, чтобы у Тейдеса были иные союзники, кроме него самого.
– Если следовать вашей логике, он станет противником любого моего союза – с кем бы то ни было.
Склонившись над картой, Изелль провела на ней ладонью широкую дугообразную линию, объединившую Шалион и Ибру. Вместе они занимали две трети земли между морями.
– Но если мне удастся свести Тейдеса и Бергона…
Проговорив это, она пошла дальше по морскому побережью в направлении рокнарийских владений, сбивая и разбрасывая воткнутые в карту булавки.
– Да! – проговорила наконец принцесса.
Глаза ее сузились, лицо приняло решительное выражение. Когда она вновь взглянула на Кэсерила, глаза ее сияли.
– Я сейчас же скажу об этом своему брату Орико, пока не вернулся ди Джиронал. Если мне удастся добиться от короля согласия, причем публичного, никакой ди Джиронал не заставит его забрать свои слова обратно.
– Обдумайте все хорошенько, принцесса, – не унимался Кэсерил, хмурясь. – Все возможные последствия и проблемы. Конечно, главная проблема – это ваш возможный ужасный тесть. Отвратительный старик. Хотя со временем проблема будет снята. И если на свете есть люди, которые во имя политики способны наступить на собственные чувства, то это прежде всего старый Лис.
Изелль, отойдя от стола, принялась ходить по гостиной взад и вперед, шурша тяжелыми юбками. Вместе с ней перемещалась по гостиной ее темная аура.
Войдя в семью шалионских королей, королева Сара понесла на своих плечах бремя тягот родового проклятья. Если Изелль выйдет замуж за пределы королевства, сбросит ли она с себя этот груз? Может быть, для нее это и будет спасением от предначертанной ей судьбы? Но Кэсерил сдержал все возрастающее радостное волнение. Нужно быть осторожным. Нужно все хорошенько обдумать. Не исключено, что черное наследие Золотого генерала отправится по следам принцессы и за границы Шалиона. Лучшее, что он может сейчас сделать, – это как можно скорее посоветоваться с Умегатом.
Наконец Изелль остановилась и посмотрела в амбразуру окна, возле которого ей несколько дней назад пришлось вынести отвратительные ухаживания Дондо. Ее взгляд выражал решительность. Наконец она сказала:
– Я должна попытаться. Нельзя позволять судьбе тащить тебя от одной неудачи к другой и не оказывать сопротивления! Я сейчас же отправлюсь к своему брату-королю.
И она двинулась к двери.
– Бетрис! Кэсерил! За мной! – приказала она, словно генерал, ведущий свои войска на приступ вражеской крепости.
15
Обойдя почти весь замок, они наконец нашли Орико в покоях королевы Сары, на самом верху башни короля Иаса. Король и королева сидели у окна, за маленьким столиком, и играли в калах, настольную игру, атрибутами которой была резная доска и цветные камешки. Игра – самая примитивная, для малых детей и выздоравливающих больных, а не для короля и королевы огромной страны (хотя, если взглянуть на Орико взглядом знающего человека, совсем здоровым его назвать было нельзя). Да и королева представляла собой скорее печальную тень своей природной натуры. Впрочем, было ясно, что королевская семья занята этим делом не ради удовольствия и не от лености – они должны были во что бы то ни стало отвлечься, хоть как-нибудь забыть о горе и страхе, которые поселились в Зангре.
Кэсерила немало удивил наряд королевы. Орико был, как и полагалось, в черно-лиловом, Сара же надела белое платье – праздничное одеяние, которое она надевала в День Бастарда, устраивавшийся каждые два года сразу после дня летнего солнцестояния, в самой середине сезона Матери. Отбеленный лен не спасал от осенних холодов, а потому королева куталась в пушистую шерстяную шаль. На фоне своих белых одежд она выглядела худой и изможденной. Кэсерил не мог не отметить: нынешнее одеяние выглядит куда более оскорбительным для памяти Дондо, чем те яркие разноцветные вещи, что Сара надела на сами похороны. Интересно: она так и останется в белом во все время траура? И что ей на это скажет ди Джиронал? Если, конечно, скажет.
Поприветствовав царственных родственников реверансом, Изелль встала перед Орико, сложив руки на груди и сияя глазами – воплощенная юная женственность, но с крепким стержнем внутри. Кэсерил и Бетрис, заняв места по сторонам и чуть сзади принцессы, также совершили все подобающие случаю телодвижения. Орико отвлекся от игры и кивнул в ответ на приветствия вошедших. Положив пухлую ладонь на колено, он с беспокойством смотрел в глаза Изелль. При ближайшем рассмотрении Кэсерил увидел на одеяниях короля те места, где королевскому портному пришлось расшивать парчовую тунику и делать вставки, чтобы уместить в траурный наряд чуть раздавшееся тело монарха. Королева Сара подобрала концы шали и поглубже уселась в кресло.
После короткой преамбулы Изелль попросила короля начать официальные переговоры с Иброй. Целью переговоров должны были стать ее обручение и последующий брак с принцем Бергоном. Она особенно напирала на возможное установление мира, что, безусловно, исправило бы тот урон отношениям между странами, что нанесла необдуманная поддержка, которую Орико оказывал наследнику старого Лиса – тем более что ни Шалион, ни Ибра уже не имели сил, чтобы продолжать противостояние. Особо она отметила соответствие в возрасте и знатности возможного жениха и невесты, а также те преимущества, которые Орико (она дипломатично не назвала имя Тейдеса) получит от родства со столь могущественными соседями. Она также красноречиво описала картину разочарования, которое всякая мелочь, ныне претендующая на родство с королем (унизительное для Орико и всего королевского рода), испытает при известии о начавшихся переговорах – в этом месте ее яркой речи король задумчиво вздохнул.
Тем не менее, как Кэсерил и ожидал, король начал увиливать от прямого ответа. Ухватился он за последний пункт.
– Но, Изелль! Траур, который ты носишь, будет тебе некоторое время защитой от любых притязаний! Даже Марту… даже Марту не станет оскорблять память своего брата, настаивая на том, чтобы его понесшая столь тяжелую утрату невеста вышла замуж, не дождавшись, пока остынут угли его погребального костра.
Изелль фыркнула. Понесшая тяжелую утрату?
– Эти угли очень скоро остынут, – сказала она. – И что тогда? Орико! Вам никогда не удастся выдать меня замуж без моего согласия. Моего предварительного согласия!
– Нет, нет, конечно, – замахал руками король. – Это была ошибка. Прости!
А вот что здесь подразумевается…
– Я не хотел обижать ни тебя, дорогая сестра, ни Богов, – продолжил он, опасливо оглядываясь, словно боялся, как бы обиженные Боги не свалились на него из астрального мира и не наказали за ложь. – Я хотел лишь добра. И тебе, и Шалиону.
Пусть и с опозданием, но Кэсерил вдруг понял: все вокруг знали, что принцесса молилась о своем спасении. Конечно, никто не обвинит ее в том, что она занималась магией смерти, как никто не обвинит и его самого, но факт оставался фактом – Изелль здесь, а Дондо умер. Всякий мало-мальски соображающий придворный был, конечно, напуган таинственной смертью Дондо, а многие наверняка напуганы изрядно. И не только напуганы…
– Никакой брак не станут тебе навязывать без твоего предварительного согласия, – сказал Орико с нехарактерной для него твердостью в голосе. – Клянусь своей головой и короной.
Да, это была торжественная клятва, и Орико произнес ее со всей возможной серьезностью. Кэсерил приподнял брови. Изелль поджала губы и приняла сказанное с легким поклоном.
С места, где сидела королева Сара, до Кэсерила донесся тихий, сдавленный звук. Саму королеву было видно плохо, поскольку она сидела в тени оконного переплета, но, как смог разглядеть Кэсерил, рот ее скривился в иронической усмешке. Да, видно, Орико и ей давал самые торжественные клятвы, которые потом вынужден был нарушать. Обеспокоенный, Кэсерил отвел взгляд.
Изелль же нетерпеливо всплеснула руками.
– Но если мы станем ждать, – проговорила она, – Бергона у нас уведут. Принц – наследник трона, возраст как раз для женитьбы, а его отцу нужны безопасные границы! Лис запросто отдаст его тому, кто заключит с ним дружественный союз. У марча Йисса есть дочь на выданье, есть подходящие невесты и в Дартаке. Шалион может упустить свой шанс!
– Все это слишком поспешно. Слишком! Согласен, твои доводы очень убедительны. Скажу больше – несколько лет назад Лис закидывал насчет тебя удочку. Не помню, в связи с которым из своих сыновей, но наши отношения прервались из-за войны в Южной Ибре. Так что никакого соглашения мы не достигли. Так бывает. Бывает и хуже. Моя несчастная мать, принцесса Браджара, была помолвлена пять раз, пока не вышла замуж за короля Иаса. Так что наберись терпения, успокойся и жди более подходящих времен.
– Я думаю, сейчас как раз самое подходящее время. Я хочу, чтобы вы приняли решение, объявили о нем и свято его придерживались. И сделать это нужно до того, как вернется канцлер ди Джиронал.
– Кстати! Есть еще одно важное обстоятельство. Я не могу предпринять столь важный шаг, не посоветовавшись с лордами и особенно с канцлером.