Кэсерил постарался скрыть свою обеспокоенность.
– Не переживайте, принцесса, – сказал он. – Он уже стар и долго не протянет. К тому же, когда Тейдес вступит в возраст совершеннолетия и примет на себя все полномочия короля, он освободит вас от этой опеки королевским указом.
– Но для Тейдеса этот возраст наступит в двадцать пять лет, Кэсерил!
Лет десять назад Кэсерил разделил бы с принцессой ее негодование. Но теперь это выглядело даже неплохой идеей. Если бы, конечно, не ди Джиронал.
– Мне будет почти двадцать восемь!
Еще двенадцать лет проклятие Шалиона будет оказывать на нее свое разрушающее воздействие. Нет, как ни посмотри, хорошего в этом мало!
– И он может убрать вас из моего штата! – сказала принцесса.
У вас, принцесса, есть другая Покровительница, которая пока меня никуда не убирает.
– У вас есть причины для беспокойства, принцесса, но не стоит их преувеличивать. Подождем! Все это не имеет никакого значения, пока Орико жив.
– Сара говорит, он не совсем здоров!
– Да, крепости ему не хватает, – осторожно кивнул Кэсерил. – Но он же еще совсем не стар. Ему же чуть больше сорока.
По выражению лица Изелль Кэсерил понял, какими стариками этим юным дамам кажутся сорокалетние мужчины.
– Ему гораздо хуже, чем кажется, говорит Сара.
– Неужели она с ним настолько близка, что знает так много о его здоровье? – спросил Кэсерил.
– Я их не понимаю, – сказала Изелль, потирая глаза. – О, Кэсерил! То, что мне рассказал Дондо, было правдой! Потом я думала, что он просто лжет мне, чтобы напугать. Сара так отчаянно хотела ребенка, что, когда Орико уже ничего не мог, она разрешила попробовать ди Джироналам. Марту был совсем неплох, сказала она. По крайней мере, он был галантен и красиво ухаживал. И только тогда, когда у старшего ничего не получилось, в дело вступил Дондо. Тот был ужасен и особое удовольствие получал, когда унижал Сару. Самое страшное в этом – Орико все знал. Больше того, он сам склонял Сару к этой отвратительной связи. Я ничего не понимаю, Кэсерил! Ведь Орико достаточно хорошо относится к Тейдесу. Мог ли он хотеть, чтобы на его место уселся бастард от ди Джиронала?
– Нет! И нет, и да! Сын ди Джиронала и Сары не будет прямым потомком Фонзы Мудрого. Орико мог прийти к мысли, что такой ребенок, в конечном счете, освободит род Шалион от проклятья Золотого генерала. Отчаянная мера, но, не исключено, эффективная.
– Королева Сара, – продолжила Изелль с усмешкой, – сказала, что, если ди Джиронал найдет убийцу Дондо, она заплатит за его похороны, установит пенсию его семье и попросит священников в кардегосском Храме постоянно молиться за него.
– Хороший план, – слабым голосом сказал Кэсерил. Правда, у него самого семьи не было. Он слегка сгорбился, чтобы скрыть гримаску боли. Итак, даже Сара, наполнившая девичьи ушки принцессы дикими деталями своей интимной близости с ди Джироналами, ничего не сказала ей о родовом проклятье. А то, что Сара о нем знала, не подлежало сомнению. Итак: Орико, Сара, ди Джиронал, Умегат, возможно – Иста, не исключено, что и провинкара – все всё знали, но ни один из них не рискнул нагрузить этих детей знанием о темной туче, которая нависла над ними. Неужели именно ему предстоит разрушить завесу молчания? Но кто он такой, чтобы делать это? Это дело близких!
Но в таком случае, когда же официальные защитники и покровители Тейдеса и Изелль собирались рассказать им об их страшной судьбе? Может быть, это собирался сделать сам Орико, уже на смертном одре – как это сделал его отец Иас?
Имеет ли право Кэсерил открыть Изелль тайну, которую скрывают от нее ее родственники и защитники?
А готов ли он рассказать ей, как он узнал об этой тайне?
Он посмотрел на леди Бетрис, которая, усевшись на соседний стул, озабоченно смотрела на свою госпожу, пребывающую в крайнем расстройстве. Даже Бетрис, которая прекрасно знала, что он прибегал к магии смерти, не подозревала, что он в ней преуспел.
– Даже не представляю, что еще попробовать! – простонала Изелль. – Орико бесполезен!
А может быть, Изелль способна избежать проклятья, даже о нем не узнав? Он глубоко вздохнул – то, что он собирался произнести, отдавало государственной изменой.
– Вы можете сами предпринять шаги по организации собственного замужества.
Бетрис, широко раскрыв глаза, удивленно посмотрела на Кэсерила.
– Что? Тайно? – спросила Изелль. – Тайно он моего брата – короля?
– Тайно от его канцлера.
– А это будет законно?
– Брак, заключенный по всем правилам и скрепленный всеми необходимыми способами, не может отменить даже король. Если мы добьемся, что в вашем желании вступить в брак самостоятельно вас поддержит значительная часть шалионцев, а также та оппозиция канцлеру, которая уже существует, то вашему браку ничто не может угрожать.
А если вас удастся вывезти из Шалиона и отдать под защиту влиятельного и умного свекра, такого, как ибранский Лис, то и проклятие, и братец с его канцлером останутся далеко позади.
Непросто было выбрать между положением беспомощной заложницы при одном дворе и положением не менее беспомощной заложницы при другом, но чтобы снять проклятие – ради этого стоило и попробовать.
– И что, – глаза Изелль одобрительно загорелись, – это может получиться?
– Есть технические сложности, – произнес Кэсерил, – но у них есть и свои решения. Главное – найти человека, которому вы могли бы полностью доверять и который сыграл бы роль вашего посланника. Он должен быть наделен изрядным умом, чтобы занять максимально выгодную позицию на переговорах в Ибре, деликатностью, которая позволила бы ему ни в чем не обидеть Шалион, крепкими нервами и выдержкой – они необходимы при преодолении неспокойных границ между странами. Так же он должен быть абсолютно предан вам, и только вам, и храбро защищать в случае необходимости ваши интересы. Ошибка в выборе такого человека была бы фатальной.
Изелль, сложив руки, нахмурилась.
– Вы можете найти такого человека? – спросила она.
– Я займусь этим, и решу, кто достоин такой миссии.
– Прошу вас, Кэсерил, – попросила принцесса. – Найдите.
А леди Бетрис проговорила, с неожиданной хрипотцой в голосе:
– Далеко вам искать не придется.
– Это не могу быть я, – сказал он, одновременно думая: я в любой момент могу упасть мертвым у самых ваших ног. – Я не имею права оставить вас без своей защиты.
– Мы все будем об этом думать, – твердо сказала Изелль.
Праздники, посвященные Дню Отца, прошли спокойно. Ледяной дождь омрачил празднования в Кардегоссе, помешав многим придворным из Зангры присутствовать на городской процессии, хотя Орико, исполняя свои монаршие обязанности, отправился в Храм, в результате чего подхватил жестокую простуду. Он воспользовался этим обстоятельством себе во благо – залег в постель и не хотел никого видеть. Жители замка, все еще носящие траур по Дондо, собрались на скромный пир в честь Дня Отца; музыка в банкетном зале играла, но танцев не было.
Дождь со снегом шел всю неделю. Как-то утром, когда Кэсерил, пытаясь объединить педагогику с бухгалтерией, учил Бетрис и принцессу ведению книг, раздался стук в дверь и пажеский голос провозгласил:
– Марч ди Паллиар желает видеть милорда Кэсерила!
– Палли! – воскликнул Кэсерил. Он поворотился к вошедшему и, вставая со стула, оперся ладонью о поверхность стола. Дамы радостно вспыхнули и зарделись от удовольствия и пробудившейся в них энергии. Куда только девались тоска и скука, которые преследовали их все последние дни?
– Я и не ждал, что ты так скоро окажешься в Кардегоссе!
– Сам не ждал!
Палли поклонился дамам и с улыбкой приветствовал Кэсерила. Опустив монетку в ладонь пажа, он отправил его прочь, и тот, вполне удовлетворенный, отчалил.
– Я взял с собой только пару офицеров, – продолжил Палли. – Лошадей нещадно гнали. Остальной отряд идет следом, не торопясь.
Оглядев внутреннее убранство комнаты, он содрогнулся широкими плечами.
– Спаси нас и сохрани, Богиня! – произнес он наконец. – Когда я был здесь в прошлый раз, я и не думал, что окажусь таким пророком. То, что случилось, ввергает меня в дрожь сильнее, чем самый мокрый дождь с самым холодным снегом.
Он сбросил промокший шерстяной плащ, оставшись в бело-голубом одеянии офицера ордена Дочери, и стряхнул с черных волос оставшиеся там капли дождя, после чего крепко пожал руку Кэсерила.
– Демоны Бастарда! Кэс! Да ты неважно выглядишь!
Увы, Кэсерил не мог ответить другу так же бодро и энергично. Вместо этого он пробормотал:
– Это все погода. Все мы тут вялые и скучные.
Палли сделал шаг назад и осмотрел Кэсерила с головы до ног.
– Погода, говоришь? Когда я видел тебя в последний раз, кожа твоя не была цвета заплесневелого теста, а под глазами не было синих кругов, как у толстохвостой крысы! И выглядел ты вполне справно, а не как сейчас: бледный, какой-то ощипанный, и пузо торчит!
Кэсерил резко выпрямился, пытаясь втянуть внутрь изнывающий от боли живот, а Палли, ткнув в него пальцем, добавил:
– Принцесса! Вашему секретарю нужен врач!
Изелль взглянула на Кэсерила – так, словно увидела его в первый раз после долгой разлуки, охнула и машинально прикрыла рукой рот. Она действительно совсем мало внимания обращала на своего секретаря, будучи полностью поглощена своими собственными бедами. Бетрис же, прикусив нижнюю губу, переводила взгляд с Кэсерила на принцессу и обратно.
– Не нужен мне никакой врач! – твердо провозгласил Кэсерил. Или кто-либо иной, кто принялся бы задавать мне вопросы.
– Именно так говорят все мужчины, когда их самомнению угрожают скальпель и слабительное, – проговорил Палли, отмахнувшись от слов друга. – Когда один из моих сержантов натер седлом… ну, вы знаете что, я препроводил его к пиявочнику, уткнув ему в спину острие своего меча. Не слушайте его, принцесса!