– Дышит? – спросил Тейдес, приблизившись и заглядывая через плечо Кэсерила. – Капитан ударил его рукояткой меча, когда он не хотел нас пропустить…
– Какой глупец! Какой глупец!
– Никакой я не глупец! – возразил принц. – Этот человек стоял за всем этим.
Он окинул взглядом зверинец.
– Это был рокнарийский колдун, которого прислали убить Орико.
Кэсерил сжал зубы так, что они заскрипели.
– Умегат был святым. Его прислал орден Бастарда, чтобы он ухаживал за священными животными. А животных Бог дал для того, чтобы они хранили Орико. И если Умегат еще жив, нам серьезно повезло.
Он прислушался. Руки Умегата были холодны, как у мертвеца, но он дышал. Слабо, но – дышал.
– Нет! – замотал головой Тейдес. – Вы не правы! Этого не может…
Но геройское выражение начало сползать с его физиономии.
Кэсерил встал, и принц сделал шаг назад. Слава Богам, Палли был рядом, а за его спиной стоял Ферда, ошарашенно глядя по сторонам. Палли знал, как оказывать первую помощь.
– Палли! – произнес Кэсерил, показав на тело Умегата. – Иди сюда. Осмотри этого грума. У него может быть разбит череп. Ферда!
Одеяние Ферды и значок ордена Дочери на его груди обеспечивали ему доступ в святая святых Храма.
– Да, милорд! – отозвался он.
– Бегите в Храм и найдите там архиепископа Менденаля. Не останавливайтесь нигде и направляйтесь прямо к нему. Расскажите, что здесь произошло, и пусть он пришлет храмового врача. Умегату нужна повитуха из Храма Матери. Та, особая! Архиепископ знает, о чем идет речь. Поспешите!
– Оставь здесь свой плащ и – вперед, мой мальчик! – добавил Палли.
Ферда бросил плащ Палли и мгновенно исчез – Кэсерил даже не успел глазом моргнуть! Палли укрыл лежащего без сознания рокнарийца серой шерстью плаща.
Кэсерил обернулся к принцу. Глаза у того бегали, и он явно пребывал в замешательстве. Позади него лежал безжизненный остов того, кто когда-то был леопардом – шесть футов, если считать от кончика носа до кончика хвоста, погибшей красоты. Пятна на шкуре маскировали входные отверстия ран. Кэсерилу вспомнился труп ди Санды, также многократно прошитый острием металла.
– Я сам пронзил его своим мечом, – заявил Тейдес. – Хотя он и был заколдован, он все-таки был символом королевского дома! А еще своими когтями он разодрал мне ногу.
Тейдес наклонился и потер голень. Панталоны там были порваны в клочья и окрашены кровью.
Тейдес был наследником престола и братом Изелль. Разве мог Кэсерил желать, чтобы леопард перекусил его горло?
– О Боги! Но как вы додумались до этой глупости? – спросил он.
– Это не была глупость! Вы же знали о таинственной болезни Орико! Я вижу это по вашему лицу, клянусь демонами Бастарда! Все это знали! Лорд Дондо открыл мне секрет, перед тем как умер. Точнее, был убит, чтобы тайна не вышла наружу. Но он успел!
– И вы сами разработали этот… этот план?
Тейдес вновь гордо вскинул голову.
– Нет! – сказал он. – Но когда я остался один, мне пришлось действовать самому. А так – мы собирались сделать это вместе с Дондо, после того как он женится на Изелль. Мы должны были разрушить власть проклятия и освободить Шалион от зла, которое оно творит. Но мне пришлось действовать одному. И я пошел в бой, один, но и от имени Дондо! С моей помощью он из могилы нанес свой последний удар по врагам Шалиона.
– О, какая чушь!
Кэсерил был так переполнен чувствами, что заходил кругами по коридору. Интересно, Дондо сам верил в эту бессмыслицу, или же это был хитрый план – использовать наивного принца, чтобы убить Орико? Что это – глупость или злобное коварство? Дондо мог удивительным образом соединять в себе несоединимое.
– Лорд Кэсерил! А что нам делать с этими баосийцами? – услышал он голос Фойкса.
Подняв глаза, он увидел разоруженного капитана баосийских охранников, которого удерживали Фойкс и один из гвардейцев Зангры.
– А вы! – обрушился он на капитана. – Вы позволили втянуть себя в это и никому не сказали? Или вы по-прежнему служите купившему вас Дондо?
И, обратившись к замковому гвардейцу, он приказал:
– Посадите его и его людей в подвал, пока…
Кэсерил колебался. Он был уверен в том, что за произошедшим стоит Дондо, которому и из могилы удалось учинить этот хаос, эту катастрофу. Но, как понимал Кэсерил, Марту ди Джиронал за всем этим не стоял. Скорее наоборот.
– …пока я не извещу о произошедшем канцлера. А вы…
И он подозвал еще одного замкового гвардейца.
– …вы немедленно отправляйтесь либо в канцелярию, либо во дворец канцлера и доложите ему о произошедшем. Попросите его, перед тем как он отправится к королю, дождаться меня.
– Лорд Кэсерил! Вы не имеете права арестовывать моих охранников! – воскликнул Тейдес.
Кэсерил был единственным, кто мог принимать хоть какие-то решения.
– Принц! Вы отправляетесь в свои покои и ждете дальнейших распоряжений вашего брата. Я вас туда провожу.
– Уберите руки! – завопил Тейдес, когда Кэсерил железной рукой ухватил его за плечо. Но, взглянув в лицо кастиллара, он понял, что лучше вести себя тихо и не сопротивляться.
Кэсерил же прошипел сквозь зубы, изображая на физиономии убийственную почтительность:
– Ни в коем случае, милорд! Вы ранены, и я просто обязан доставить вас к врачу.
И добавил – тихо, чтобы слышал только принц:
– А будешь сопротивляться, я тебя вырублю, щенок, и отнесу на закорках.
Тейдес восхищенно посмотрел в глаза Кэсерила, после чего, встряхнувшись, обратился к своему капитану:
– Отправляйтесь, куда было сказано. Я пришлю за вами позже, когда докажу, что лорд Кэсерил не прав.
А поскольку капитана уже уводили, эти слова принц произнес ему в спину и тот ничего не услышал. Вот незадача!
Раненые грумы подползли к Палли, чтобы помочь тому с Умегатом. Палли глянул через плечо на Кэсерила и ободряюще кивнул. Кэсерил кивнул в ответ и, делая вид, что просто поддерживает принца, железной хваткой взял его за руку и повел из того кошмара, в который он превратил королевский зверинец. Слишком поздно, слишком поздно… – билось в его мозгу. Снаружи вороны уже не кружили в воздухе и не орали истошно, а взволнованно прыгали по камням – так же беспорядочно и бесцельно, как кружились в голове Кэсерила его мысли.
Не отпуская Тейдеса, Кэсерил прошел через замковые ворота, где наконец столкнулся с целым отрядом гвардейцев. Тейдес не протестовал, хотя по мрачно-обиженному выражению его лица Кэсерил понимал, что в будущем от принца ему не светит ничего хорошего. Нога у принца кровоточила, и, шагая по камням замкового двора, он оставлял на них кровавый след.
Неожиданно внимание Кэсерила привлекли появившиеся на пороге башни Иаса люди – одна из служанок королевы Сары и паж. Мальчик, лицо которого было бледным, как полотно, пробегая, едва не столкнулся с Кэсерилом.
– Куда вы, юноша? – успел спросить Кэсерил.
Паж на бегу обернулся и прокричал:
– В Храм, милорд! Тороплюсь… королева Сара… король упал… лежит.
И помчался дальше. Охранники посмотрели ему вслед, после чего повернулись и, в состоянии крайнего беспокойства, уставились на башню Иаса.
Кэсерил почувствовал, как рука Тейдеса, до этого оказывавшая сопротивление его хватке, вдруг обмякла. Гневное выражение лица сменилось у принца выражением испуганным; он беспомощно посмотрел на своего спутника.
Мгновение поколебавшись, Кэсерил, не отпуская принца, повернулся и двинулся в сторону королевских покоев. Он попытался догнать служанку королевы и позвал ее, но та, похоже, не расслышала, и он догнал ее лишь на третьем этаже, где располагались занимаемые королем комнаты. Задыхаясь и сипя от недостатка воздуха в легких, он посмотрел вдоль коридора и увидел королеву. В своей белой шали, сопровождаемая служанкой, она торопливо шла к лестнице. Кэсерил поклонился.
– Что случилось, моя госпожа? – спросил он. – Могу ли я чем-то помочь?
Королева, вероятно, была так испугана происходящим, что плохо соображала. Потерев ладонью лоб, она ответила:
– Я толком не знаю, кастиллар. Орико… он читал мне вслух, а я шила. Иногда он делает так, чтобы меня развлечь. И тут он вдруг остановился, начал моргать и тереть глаза и сказал, что больше ничего не видит и все темно… Но это было не так. А потом он упал из кресла. Я закричала, и мы со служанками положили его в постель, и я послала в Храм, за врачом.
– Я видел пажа, – сказал Кэсерил. – Он несся как пуля.
– Это хорошо, – кивнула королева.
– Вы думаете, это удар?
– Не думаю… Не знаю. Он немного говорит и дышит нормально… А что там были за крики на конюшнях? Совсем недавно?
И, не дожидаясь ответа, королева прошла мимо Кэсерила и отправилась вверх по ступеням лестницы.
Стоящий рядом со свинцово-бледным лицом Тейдес молчал и только нервно облизывал губы. Кэсерил развернулся и повел принца вниз.
Принц наконец заговорил, когда они поднялись в его покои. Хрипло дыша, он принялся повторять:
– Но этого не может быть! Дондо говорил мне, что зверинец – это черная магия; рокнарийцы прислали его нам, чтобы Орико болел и медленно умирал. Это – проклятие, которое наслали на нас рокнарийцы. Я же видел, что это именно так!
– Проклятие действительно связано с рокнарийцами, но зверинец – это не черная, а белая магия, и зверинец поддерживает силы Орико, несмотря на проклятье, – сказал Кэсерил и добавил с горечью:
– Точнее – поддерживал. До сегодняшнего дня.
– Нет! Все не так! Дондо сказал мне…
– Дондо ошибался, – покачал головой Кэсерил. – Или, что хуже, постарался сделать так, чтобы заменить короля, который поддерживал его брата, королем, который стал бы поддерживать его самого.
Тейдес открыл было рот, чтобы протестовать, но слова изменили ему. Вряд ли он притворялся, изображая испуг и крайнюю степень смятения. Единственное утешение (если в этот день можно было говорить о хоть каком-то утешении) состояло в том, что Дондо, вероятно, так и не удалось окончательно развратить принца. Да, он вел его по неверной дорожке, но испортить его натуру не смог. Тейдес стал для Дондо инструментом, но не сообщником, исповедующим те же цели, что исповедовал младший ди Джиронал. К несчастью, этот инструмент продолжал работать и воплотил в жизнь планы негодяя уже после того, как рука Дондо перестала ему служить. Но чья вина в том, что этот мальчик проглотил ложь, в то время как никто не смог внушить ему правду?