Она рассмеялась. Кэсерилу же было не до смеха. Иста скривилась в ироничной усмешке.
– И не делайте такое озабоченное лицо, лорд Кэсерил, – сказала королева. – Если я кому-нибудь расскажу вашу историю, вам будет достаточно просто опровергнуть меня, сказав, что я безумна. И вам охотно поверят.
– Мне кажется, безумен тот, кто считает вас безумной, моя госпожа.
Иста, покусывая нижнюю губу, отвернулась. Она вся дрожала.
Кэсерил вспомнил о своих седельных сумках, которые лежали на полу возле его ног.
– Изелль написала письмо вам и письмо провинкаре, наказав мне доставить их сюда и передать вам.
Он покопался в сумке, нашел пакет с письмами и отдал королеве предназначавшееся ей письмо. Руки его дрожали от усталости и голода – кроме всего прочего.
– Мне нужно привести себя в порядок и поесть, – сказал он. – Ко времени, когда она вернется, я надеюсь стать подходящим ей собеседником.
Иста прижала письмо к груди.
– Позовите моих компаньонок, – сказала она. – Я отправляюсь спать. Нет смысла в бодрствовании…
Кэсерил посмотрел на королеву и твердо сказал:
– Смысл есть. И этот смысл – ваша Изелль.
– А, вы все об этом? Еще один заложник. Точнее, заложница. Как только она исполнит свою роль, можно будет и заснуть, но уже навсегда. Вечным сном.
Она наклонилась к Кэсерилу и потрепала его по плечу, словно хотела приободрить.
– Но сейчас, – сказала Иста, – я хочу просто поспать. Я так устала! Мне кажется, я все свои горести и страдания испила до срока, и сил у меня более нет. Я абсолютно пуста.
– Я понимаю вас, моя госпожа.
– Конечно, понимаете. Как, однако, все это странно!
Кэсерил осторожно потянулся к скамье, с ее помощью выпрямился и вышел, чтобы позвать компаньонок королевы. Иста нехотя позволила им начать ухаживать за ней. Кэсерил перебросил седельные сумки через плечо и откланялся.
Как много значат в жизни человека горячая вода, свежая одежда и сытный ужин! Отмывшись, переодевшись и поев, Кэсерил – по крайней мере, физически – ожил, хотя в уме своем все еще переживал то, что было сказано и услышано во время разговора с королевой. Когда слуги усадили его в маленькой гостиной покоев провинкары, где он должен был ожидать ее возвращения, он был благодарен судьбе за время и возможность причесать свои мысли. Веселый огонь потрескивал дровами в камине. Чувствуя боль в каждой косточке, Кэсерил сидел в мягком кресле, потягивал вино, разбавленное водой, и пытался не заснуть. Провинкару ждали с минуты на минуту.
И действительно, она вскоре появилась, сопровождаемая своей компаньонкой леди ди Хьюлтар и мрачным сэром ди Ферреем. На ней был роскошный наряд из зеленого атласа и бархата, сияющий бриллиантами, но, только взглянув на лицо провинкары, Кэсерил понял, что печальную новость ей уже передал кто-то из взволнованных слуг. Кэсерил вскочил и отвесил поклон.
Провинкара схватила Кэсерила за руку и, пристально вглядываясь в его лицо, спросила:
– Кэсерил, это правда?
– Тейдес неожиданно умер от инфекции. С Изелль все хорошо.
Он глубоко вздохнул и добавил:
– Она теперь наследница Шалиона.
– Бедный мальчик! Вы уже сообщили Исте?
– Да.
– О Боги! И как она это приняла?
Все лучше не рассказывать. Из всех вариантов ответа Кэсерил выбрал самый простой:
– Спокойно, ваша светлость. Я боялся, что у нее будет приступ, но этого не произошло. Мне кажется, удары, которые нанесла ей жизнь, сделали ее достаточно бесчувственной к новым бедам. Не знаю, что будет завтра. Ее компаньонки уложили королеву в постель.
Провинкара вздохнула. Взор ее блеснул слезами.
Кэсерил склонился над своими седельными сумками.
– Изелль доверила мне передать вам письмо. А это – письмо для вас, сэр ди Феррей, от Бетрис. У нее не было времени, чтобы много писать.
Он передал адресатам запечатанные послания.
– Они скоро приедут, – добавил он. – Изелль собирается похоронить Тейдеса в Валенде.
– О! – произнесла провинкара, разламывая восковую печать и совершенно не заботясь о том, куда упадут ее обломки. – Как я хочу ее увидеть!
Она быстро пробежалась по строчкам письма и пожаловалась:
– Коротенькое.
После чего вскинула брови и прочитала, глядя на Кэсерила:
– «Кэсерил тебе все расскажет».
– Да, Ваша светлость. Я должен многое рассказать, и кое-что – только вам.
Обернувшись к своим провожатым, она велела им уйти:
– Идите! Я потом вас позову.
Ди Феррей по пути к дверям ломал печать на своем письме.
Она села, шурша тканями и по-прежнему сжимая письмо, и, указав на кресло, велела Кэсерилу сесть.
– Я должна повидать Исту, пока та не уснула, – сказала она.
– Я постараюсь говорить кратко, Ваша светлость, – пообещал Кэсерил. – Вот, что я узнал за это время, проведенное в Кардегоссе, и через что я прошел, чтобы это узнать…
Он не был уверен, что до провинкары дойдет смысл его истории. Иста это сразу поняла. Но он обязан вскрыть перед провинкарой суть того, что происходит.
– Правда, это не имеет большого значения. Но архиепископ кардегосский Менденаль подтвердит правдивость моего рассказа, если у вас будет возможность с ним встретиться. Вы сможете сказать ему, что это я вас послал, и он все вам откроет.
Провинкара вскинула брови.
– Причем здесь архиепископ?
– Мне нужен человек с непререкаемым авторитетом.
Провинкара сердито глянула на Кэсерила.
– Кэсерил, мне не до глупых шуток. Вы стали таким же загадочным, как и Иста.
Конечно, ирония, с помощью которой Иста защищается от внешнего мира, может раздражать. Иста! Но кто поддержит Исту?
– Провинкара, – продолжил он, – у вашей дочери разбито сердце. Чтобы спастись от этой боли, она хотела бы умереть. Но она не безумна! Боги не столь милосердны.
Пожилая женщина вздрогнула, словно слова Кэсерила резанули ей по незажившей ране.
– Горе ее слишком экстравагантно. Как будто кроме нее никто не вдовел и не терял детей. У меня было и то, и другое, но я не стонала и не выла годами. Да, бывали и случаются часы горечи, но есть обязанности, которые я выполняю. Если она не безумна, то, значит, предельно эгоистична.
Может ли он объяснить провинкаре, почему горе Исты уникально, не погрешив против того доверия, которое оказала ему королева? Полуправда должна помочь. Он склонился головой к голове провинкары и начал:
– Все началось в года, когда король Фонза вел войну против Золотого генерала…
В самых простых и доходчивых словах Кэсерил рассказал провинкаре историю проклятья и то, как оно действует на род Шалиона. Во времена правления Иаса было достаточно несчастий, а потому ему не нужно было упоминать гибель ди Лютеза. Неспособность Орико иметь детей, медленное, но верное разложение двора и первых советников короля, неудачи в политике и утрата здоровья – этого вполне хватило в качестве аргументов.
Провинкара нахмурилась.
– Это что, следствие рокнарийской черной магии?
– Нет, – покачал головой Кэсерил. – Как я это понимаю, мы имеем дело с нарушением некоего баланса в мире Богов и духов, с неоправданным истощением океана святости, лежащего в основании всего сущего.
Провинкара недовольно пожала плечами.
– Ну вы скажете! Ладно! Оставим эти тонкие материи богословам. А мы будем считать это черной магией. Вопрос практический – как ее преодолеть?
Увы, не так-то все просто. Решение зависит от точного диагноза. Иас и Иста попытались действовать напролом, словно проклятие было лишь актом черной магии. И что получилось? Нельзя механически исполнять ритуал, не зная, что за ним стоит.
– А все это имеет связь с магией смерти, в результате которой умер Дондо ди Джиронал?
На этот вопрос Кэсерил, по крайней мере, мог ответить. Нет ничего проще. Он уже решил отбросить как можно больше деталей, имеющих отношение к противоестественному – вряд ли провинкара станет верить ему больше, если он продолжит бубнить ей про демонов, про привидения, про святых, про внутреннее видение и прочие, не менее гротесковые вещи. У него и так было чем ее поразить. Он начал рассказ с истории помолвки, которая привела к столь ужасным последствиям, хотя и умолчал о реальных причинах смерти Дондо, о совершенном им, Кэсерилом, убийстве – так же, как он ни слова не сказал об убийстве, совершенном Истой и Иасом.
Правда, провинкара оказалась не столь щепетильной.
– Если лорд Дондо был таким отвратительным человеком, как вы его описываете, – фыркнула она, – я буду ежедневно молиться за нашего безымянного благодетеля.
– Именно так, Ваша светлость. Я молюсь за него каждый день.
– К тому же Дондо всего лишь младший брат в семье ди Джироналов. И о чем только думал этот Орико? Глупец, да и только!
Избегая говорить о невыразимом, Кэсерил описал зверинец как оздоровительное средство, придуманное и созданное для Орико священниками Храма. Собственно, именно таким средством зверинец и был. Провинкара сразу же поняла политические мотивы, которые побудили Дондо спровоцировать нападение Тейдеса на зверей. Погибнуть должны были не только звери, но и король. На известие о предательстве Тейдеса она ответила горестным стоном. Зато новость о том, что Валенда должна готовиться к похоронам, к свадьбе и последующей войне, которые, не исключено, придутся на одно и то же время, вернула провинкару к жизни.
– Может ли Изелль рассчитывать на поддержку своего дяди, нынешнего провинкара Баосии? – спросил Кэсерил. – И кого еще вы с ним смогли бы привлечь под наши знамена в войне со сторонниками ди Джиронала?
Провинкара быстро посчитала лордов, которых она могла бы рекрутировать в ряды сторонников Валенды. Они будут приглашены на похороны Тейдеса и, конечно же, помогут вырвать Изелль из цепких лап канцлера. Список произвел на Кэсерила немалое впечатление. Десятки лет находясь в гуще политических событий, сотрясавших Шалион, провинкара могла даже не заглядывать в карту, чтобы планировать свои действия.