– Утонул восемнадцатилетний Виктор Харин, – прочитала Нина и удивленно посмотрела на Степана.
– Таких несчастных случаев с проходившими подготовку в центре Родина за два года – восемь, – ответил он на ее взгляд. – Двое утонули, двое разбились на мотоциклах, трое погибли в автоавариях, одного сбила машина. Это действительно так и было. И Родин помогал семьям погибших. Вот так. Вроде бы очень даже добропорядочный гражданин. Но почему к нему шастают недобропорядочные? Что их связывает? Ладно бы появлялись по очереди, мало ли зачем. Но они приезжали через короткие интервалы, и хозяин, встречая их, жал руки. А затем они в течение двух часов находились внутри. Гремела музыка, в общем, отдыхали. Значит, надо вести наблюдение. Мне кажется, именно из-за встречи Аллы с Родиным и убили Семена. Помнишь две фотографии, на которых запечатлено, как Алла встречалась с владельцем неприметного «москвичонка»?
– Да. Но там владелец не виден.
– А я этот «Москвич» видел в гараже Родина, это его машина. Вот и причина, почему убили Семена – из-за тех двух снимков. Подумали, что он мог сфотографировать Аллу. А должны были убить меня… – Степан вздохнул.
– Перестань, Степан. Мы делали одно дело. На твоем месте запросто могли оказаться Семен или я. Так что не надо самобичевания. Мы должны довести это дело до конца. До самого конца.
– Конечно. Я себе слово дал…
– А вот этого не надо, я имею в виду самосуд. В конце концов, ты облегчишь участь тех, кого убьешь. Если мы поможем Ягунину довести дело до суда, многих ожидает пожизненное заключение. Знаешь, сейчас немало людей требуют вернуть смертную казнь. Они считают пожизненное заключение мягким наказанием. А ведь это очень и очень страшно… Каждый день выполнять одно и то же. Во всем зависеть от охранников. Каждую минуту, секунду знать, что ты отсюда уже не выйдешь и здесь умрешь. Лучше уж вышка. Так что отмена смертной казни – не гуманизм, а убийство личности. Моральное убийство гораздо хуже физического. И поэтому умоляю тебя – не будь милосердным к тем, кто виновен в гибели Семена. Пусть они при жизни пройдут первую ступень ада.
– Возможно, ты и права. Но я хочу увидеть, как подыхает тот, кто убил Семена. И не важно, приказал или сам убил. Ягунин просил о том же, что и ты. Я, конечно, постараюсь, но твердо обещать не могу. Не знаю, удержусь ли я, когда узнаю, что именно этот человек виновен в смерти Семена. И давай пока что об этом больше не говорить.
– Кто-то наблюдал, – сказал атлет, – и лежал довольно долго. Правда, этот человек умеет не оставлять следов. Его лежку нам показал один мальчишка. Он его видел в бинокль.
– Найдите этого специалиста, – распорядился Чемпион. – Опросите местных жителей. Кто-то наверняка видел чужую машину или человека. В общем, не мне тебе объяснять, как надо искать.
– Найдем, собственно, уже начали. Пост ГАИ останавливает все машины, выезжающие отсюда. За это мы им прилично платим. Так что найти будет нетрудно.
– Молодец, Геракл! – Чемпион похлопал его по плечу. – Я в тебе не ошибся, когда назначил начальником службы собственной безопасности.
– Сейчас ничего не получится, – сказал по телефону Суриков. – Слишком напряженная ситуация. Так что все отменяется.
– Но ты говорил, – недовольно сказал мужчина, – что я могу обращаться в любое время, как только найду деньги. Я уже обещал товар…
– Послушай, дубина, – раздраженно перебил его Суриков, – это уже твои проблемы! – Он отключил телефон. – Не хватало только еще запалиться с тобой. Он наверняка сейчас обратится к Ганке. Это шанс убрать ее, и я использую его. Но тогда Григорян может попасть в лапы парней Воеводы. Армянин сразу укажет на меня. И тогда мной будет заниматься Сухой, а это ужасно… – Он передернул плечами. – Надо предупредить Ганку, чтобы не пыталась даже думать о сделке ни с Григоряном, ни с Петровым.
– Господи, – Ганна вздохнула, – совсем мужик разум потерял. Надо уезжать, пока еще есть такая возможность. Заберу Петруся и уеду. Сегодня созвонюсь с родителями – и прощай, Россия. Деньги есть, драгоценности я спрячу где-нибудь здесь, с собой их брать опасно. Да, надо уезжать.
Раздался вызов сотового.
– Да? – Она поднесла телефон к уху.
– Здравствуй, Ганна. Как у вас дела? – спросил мужчина.
– Кто это? – испуганно спросила она. – Вы ошиблись номером.
– Армен. Неужели не узнала?
– Извини, – облегченно вздохнула она. – Сейчас у нас не все в порядке, поэтому…
– Но как раз потому, – усмехнулся голос, – что у вас не все в порядке, я и решил помочь тебе избавиться от твоего товара. Он же лежит у тебя мертвым грузом, а я предлагаю живые деньги. Сумма весьма приличная, и ты, присоединив ее к другим деньгам, сможешь уехать, куда тебе захочется. Так когда мы с тобой встретимся?
– Позвони завтра утром. Но цена будет немного выше. Надеюсь, ты понимаешь…
– А я думал – наоборот. Ведь тебе сейчас надо избавляться от этих драгоценностей, и чем быстрее, тем лучше. Так что мне кажется, разумней будет отдать все сразу и по оптовой цене. Ты подумай, а утром я с тобой свяжусь.
– Ладно, – согласилась она.
– Черт возьми, – отключая сотовый, вздохнул Суриков, – наверняка он звонит Ганке. Ну что ж, значит, так угодно судьбе. Теперь надо не упустить момент. Наверняка они сейчас не договорились о цене. Она просит повышенную, он уверяет, что для нее лучше сдать ему все оптом по заниженной. И в конце концов она решит, что это будет самое то. Значит, надо не выпускать ее из поля зрения. Озадачу-ка я ребятишек, пусть они пасут Ганку.
– Скорее всего за всем этим стоит владелец «москвичонка». – Ягунин показал фотографию Федорову. – Видишь, она подошла к машине и как-то виновато улыбается. И во второй раз то же самое. А к другим она не подходила. – Он провел указательным пальцем по нескольким лежащим на столе снимкам.
– К тому же сержант был у Родина на даче. – Федоров показал на снимок справа. – Здесь и расположен тот самый центр по подготовке новобранцев. Надо брать Родина…
– На основании чего? Ну, пойдем мы к начальству, а нас пошлют подальше. Мы же не имеем права заниматься тем, чем занимаемся. В нашем присутствии совершено убийство толстухи у метро. Из-за нас убит Яров. И мы ничего никому не докажем. Сейчас, после «оборотней», сажать милиционеров стало обычным делом. Так что сначала надо довести дело до того, чтобы стало возможным предъявить обвинение, а уж затем отдавать все в руки правосудия, которому мы, кстати, и служим. Я потому и подключил Ярова с его командой. Ведь ему было бы гораздо проще отдать материал в прокуратуру. Но видишь, что получилось – Семен убит. И теперь, кровь из носа, мы должны дожать этих сук. И дожмем.
– Наверняка, – уверенно проговорил Федоров. – Правда, придется просить Степана и Нину уделить внимание господину Родину. Чувствую, все от него идет.
– Их и просить об этом не надо. Только ведь опасно это. Родин не идиот. Спецслужба, воевал, как бы он их не вычислил. А с другой стороны, без помощи Степана и Нины мы его ни на чем подловить не сможем. И их жалко, и Родина упустить нельзя. Уйду я, наверное, в отпуск, мне, кстати, положен, и сам буду…
– А тебя, значит, Родин не вычислит? – вздохнул Федоров. – У тебя, кстати, опыта в наблюдении никакого. Ты скорохват. Так что наблюдатель из тебя никакой. Гусаров все-таки в ДШБ служил, разведчик, потом снайпер. В первую чеченскую воевал. Получается, именно ты и можешь засветиться.
– Значит, пусть Гусарова и Нинку засекут и шлепнут, – вздохнул майор, – а мы сливки снимать будем. Так выходит?
– А ты что-то другое можешь предложить? – вспылил Федоров.
– Да в том-то и дело, что нет.
– Послушай, убили твоего друга. Степан дал слово, что найдет убийцу и того, кто его послал. Так чего ты хочешь? Если даже мы скомандуем ему отбой, он сам будет искать. И тогда просто убьет исполнителя и заказчика. Неужели это непонятно?
– Да, ты прав. Но тогда вот что. Я подключу своих парней, тех, что свободны от службы. Здесь трое после Чечни отдыхают, вот они и будут обеспечивать безопасность Степана и Нины.
– А они на это пойдут? Ведь если все выяснится, то голов им, точнее, погон, не носить.
– Эти пойдут.
– Вот смотрите… – Геракл положил на стол перед Чемпионом список. – Подчеркнутых я проверил, они не при делах, это точно. А вот эти трое, – он указал на выписанные отдельно номера автомобилей, – еще неизвестны. Но…
– Стоп! – Чемпион взял список. – Ничего больше выяснять не надо, – уставившись в список прищуренными глазами, процедил он.
– То есть? – удивился Геракл.
– Я знаю, кто это. – Чемпион скомкал листок.
– Ну и ладно… Да, с вами Камень хотел поговорить.
– Камнев? Что ему понадобилось?
– Без понятия. Он сказал, что это очень и очень важно.
– Ладно, зови. Но если это просто желание поговорить, гарантирую ему спарринг с тобой.
Геракл улыбнулся и открыл дверь.
– Давай Камня, – кивнул он.
– Понятно, – сказал по телефону Вилли. – Спасибо. С меня причитается. А я могу быть стопроцентно уверенным в том, что это именно те люди?
– Разумеется.
– Больше вопросов нет. – Вилли отключил телефон. – Ну что ж, сыграем в союзников. Надеюсь, вы, господа, горите жаждой мести.
Глеб, открыв бутылку пива, сделал несколько глотков из горлышка и стал просматривать еще мокрые фотографии.
– Отлично. Все, звоню Горцу. Теперь-то новости имеются!.. – Допив пиво, он собрался поставить бутылку на пол.
И замер. Бросил бутылку назад и прыгнул к дивану. Бутылка угодила донышком в лоб одному из четверых ворвавшихся в комнату парней. Тот рухнул на спину. Глеб, выхватив из-под диванной подушки пистолет с глушителем, выстрелил. Второму парню пуля попала в лоб. Третий ударом ноги выбил «ТТ» и ударил Глеба пяткой в голову. Он, поднырнув под выброшенную в ударе ногу, сильно саданул противника кулаком в низ живота. И мгновенно подсек ногой четвертого. Тот, взмахнув руками, упал на спину. Глеб прыгнул на него и