– Если Миранда не умрет…
– Это понятно. А если умрет?
– Вы что, тоже начали в это верить, мэтр?
– Я просто хочу как можно лучше подготовиться к ситуации.
Господин прево надел шляпу.
– Многое будет зависеть от этого капитана. Его приезд сильно изменил расстановку сил. Я никогда не встану на дороге человека, имеющего доклад у королевского министра. Если он всецело встанет на сторону маркиза…
– Понятно.
– Послушайте моего совета, мэтр… впрочем, не хочу даже таким образом вмешиваться в эту историю. Этот странный субъект доверен вам, и вам виднее, как себя вести.
– Но законную помощь вы мне обещаете?
Господин прево встал.
– Мне самому неприятен этот де Луветюр, но я не люблю его меньше, чем боюсь за себя.
Нострадамус кивнул.
– Вы сказали мне много полезного.
Было понятно, что рассчитывать можно только на себя. Мысль работала быстро. Пока ученый прошел из столовой в спальню, у него уже забрезжил в голове вариант выхода из создавшегося положения.
Кассандр сидел на сундуке под зарешеченным окном, с каким-то особым покорством сложив руки на мощных коленях. Сидел в детской позе, что при его размерах смотрелось как-то неприятно. «Когда ребенок настолько велик, – это уже уродство», – подумал мэтр и сел в кресло с высокой спинкой, закинул ногу на ногу, самоуверенно расправил плечи. При всей хлопотности эта история его как-то бодрила, побуждала к борьбе с обстоятельствами, да и маркиз казался соперником, которому стыдно уступить без борьбы.
– Прикажете продолжать? – Спросил вкрадчиво Кассандр.
– Что?
– До воцарения на земном престоле сына мертвой женщины будут три продолжительные эпохи. Перед самым годом порочного зачатия в полном разливе будет пора тысячи бесцветных царств, медленная война всех со всеми и без всякой пользы для кого бы то ни было. А перед нею эпоха черной власти, она придет на смену эпохе власти желтой. Каждая эпоха длиною в несколько столетий. Если угодно, я могу объяснить, в чем причина каждого названия. Желтая власть – по цвету народов, живущих на восточных морях и на землях, о которых на нынешний день мы имеем одни лишь слухи от португальских редких моряков. Черная власть – по цвету народов, живущих южнее берберских песков Африки…
Нострадамус поднял руку.
– Обо всем этом ты мне еще успеешь рассказать. Сейчас перед нами встала другая задача. Перебросся всею своей способностью, если она все же не выдумка, не шарлатанство, из конца времен во время наше, а именно в сегодняшний день.
Кассандр несколько раз хлопнул глазами, надо полагать, таким образом проявлялось его внутреннее «перебрасывание» через тысячелетия.
– Твое положение сделалось еще хуже, чем было до того. Маркиз де Лувертюр привлек на свою сторону королевского пристава, он будет пьянствовать с его высочеством в замке Лувертюр до самых родов Миранды, и если она умрет родами… она умрет?
Кассандр кивнул.
– То, боюсь, тебя не смогу защитить не только я, но и законы Экса. Тебя обвинят в насылании какой-нибудь порчи на Миранду де Лувертюр, и кому какое дело, что такие люди, как я, например, считают, все эти разговоры о порче, ведовстве и прочем дикостью.
Глаза юноши налились страхом.
– Как нам спасать тебя, предсказатель?
Кассандр нервно пожал плечами.
– Тебе ничего не приходит в голову, я уже понял. Про сына мертвой женщины ты можешь рассказывать сколько угодно. В каком году будет извержение Этны, я что-то подзабыл?
– В-в-в… – Кассандр помотал тоскующей головой, – в тысяча шестьсот шестьдесят девятом. Вы меня проверяете, да?
– Хорошо, – сказал Нострадамус, он действительно решил мимоходом проверить, не путается ли собеседник в своих предсказаниях от раза к разу, – мне вот что пришло в голову. Если ты можешь предсказать смерть Миранды, вдруг ты сможешь что-нибудь найти у себя в голове и для Огюстена Гравлена – капитана, королевского пристава, мужчины лет сорока, с длинным лицом, огромной родинкой у правой брови. Родом он из Пасти. Какое-нибудь событие в его жизни в ближайшую неделю! Например, у него сгорит дом!
– Нет. – Покачал головой Кассандр.
– Кто-то умрет из родных?
– Нет. – Тихо произнес Кассандр.
– Наводнение, пожар в городе, разорение известного горожанина, большая драка!
Кассандр все качал головой. Потом спросил:
– Родом из Пасти?
– Да, да, да. – Азартно повторял Нострадамус.
– Через три дня там выпадет сильный град. С куриное яйцо. Уничтожит все посевы.
– Летом? Град? Ты не путаешь?
Кассандр только улыбнулся.
– Ну, что ж, такое должно запомниться. Через три дня? Хорошо!
Нострадамус встал, потирая сухие, безжалостные на вид руки. По губам дважды пробежала плотоядная, быстрая улыбка. Нет, не то что бы он окончательно проникся верой в невероятные способности этого юнца, но почему бы не попробовать воспользоваться его болтовней? В конце концов, это ведь еще и забота о нем самом.
– Хватит, Кассандр. Пока мне достаточно и этого. Иди в свою комнату. Люк принесет тебе поесть. Тебе лучше не показываться чужим. Не только на улицу не желательно показываться, и по саду не надо расхаживать без дела.
Люк был крайне раздосадован необходимостью обслуживать этого огромного оборванца с сумасшедшим взглядом и дикими манерами. Он попытался поговорить с господином.
Нострадамус писал у себя в кабинете. Пробивающийся сквозь приоткрытое окно пламень заката играл тревожными бликами на начищенной меди и бронзе измерительных приборов, подсвечников, на стеклянных боках колб и золоте книжных корешков. Стоячий поток драгоценной научной пыли шел от окна к двери. Нострадамус водил себя кончиком пера по кончику носа, согласовывая мысли в составляемом послании.
– Мэтр, я ваш лакей?
Нострадамус его не услышал.
– Но разве я так же и лакей этого найденыша? Как я могу успеть достойно услужить вам, если буду отвлекаться на то, чтобы бегать с подносом еще и в садовый сарай?
Нострадамус плеснул две струи песка на чернила для просушки написанного из драгоценной канцелярской пороховницы, подаренной на память другом Скалигером.
– Слушай меня, Люк.
– Я весь внимание.
– Я на тебя полагаюсь, но при этом и награжу, если ты все выполнишь надлежащим образом.
Лакей сделал стойку наподобие военной.
– Ты отправишься сейчас…
– Но ведь дело к ночи.
– В том-то и прелесть дела. Ты отправишься к замку де Лувертюр, найдешь способ, как вручить это послание капитану Гравлену. Познакомишься с тамошними слугами, в общем, найдешься. Передашь письмо, да еще таким образом, чтобы никто этого не заметил.
Люк выразительно вздохнул.
Мэтр достал из кармана свой кошелек, развязал его и начал выкладывать на угол стола серебряные монеты одна на другую. И делал так до тех пор, пока вершина башенки не попала в луч закатного света и не засверкала. Лакею стало неудобно ломаться далее.
– Господин капитан, я отношусь с большим уважением к чувствам его высочества, но не к его методам. Там, где я пытаюсь действовать способами новейшей науки и с благословения церкви, между прочим, вы можете справиться у его преподобия, господин маркиз прибегнет к дыбе или к бичу.
– Но его дочь…
Нострадамус и Гравлен прогуливались в свете нежного тихого рассвета в буковой роще у западной стены монастыря, излюбленном, из-за своей укромности, месте местных дуэлянтов. В данный момент так же разворачивался поединок, правда, лишь словесный.
– Господи, если будет доказано, что юноша, именуемый Кассандром, действительно виновен в предполагаемой смерти Миранды де Лувертюр… впрочем, что же я буду в пятый раз об одном и том же. Надо наконец сказать вам то, ради чего я вас сюда пригласил.
Ученый остановился, как бы давая знак военному, что предстоящее сообщение лучше выслушать, прочно и неподвижно стоя на земле.
– Я хочу пригласить вас в свидетели и эксперты. Слово такого человека, как вы, в подобном деле может стать решающим.
Нострадамус рассказал королевскому приставу историю про намечающийся град. Переждал приступ насмешливого недоверия.
– От вас потребуется совсем немногое, господин капитан. Пошлите человека в Пасти, дабы он на месте убедился в справедливости или несправедливости предсказания Кассандра.
– И что это нам даст?
– Это прояснит ситуацию. Если никакого града не будет, то мы сможем со спокойной совестью заявить, что юноша – просто тихий безумец, по ошибке принятый за опасного человека.
– А если град будет?
Нострадамус ответил не сразу.
– Тогда мы все вместе будем решать, имеем ли право подвергнуть грубому, калечащему наказанию человека, наделенного несомненным даром предвиденья. Достаточно ли нашей компетенции для принятия решения по этому делу? Может быть, мы поймем, что наша обязанность – обратиться к инстанциям, более высоким. Вы как королевский слуга понимаете это лучше меня.
Господин Гравлен задумался. Он с самого начала был не рад, что ему пришлось вмешаться в заваривающуюся тут кашу. И все потому, что он не мог отказать его светлости. Когда делаешь долги, не всегда знаешь, каким образом их могут с тебя взыскать. Хорошо еще, что о факте долга маркиз помалкивает, потому эта тайна в его пользу. История же тут у них в Эксе явно темная. Парнишка, конечно, не так прост, как может показаться. Не деревенский идиот-болтун, но и в то, что он способен насылать смерти и эпидемии на большие города как Экс-ан-Прованс, тоже не слишком верится.
– А как вы сами к этому относитесь, мэтр?
Нострадамус развел широкими рукавами своей мантии.
– Я стараюсь быть максимально объективным, не разрушить феномен слишком страстным вмешательством. И перед маркизом я всего лишь защищаю право довести свое исследование до конца. Жизнь Миранды мне так же небезразлична. Я желаю ей благополучных и легких родов. Так же, как желаю благополучия всем здешним горожанам. Прошу вас не забывать о том, что я кое-как, но все же справился с эпидемией в Эксе.