Женя хотела обидеться на «очкастую», но передумала.
– Елена – моя подруга, – гордо заявила она. – И у нее правда очень большие связи. Я вам не завидую, мальчики.
– А что за связи-то? – поинтересовался блондин. – Она что, дочка английской королевы? Или любовница президента?
– Она… звезда!
Женя сама не думала, что так скажет. Но вот сказала.
Блондин и брюнет переглянулись.
– Что-то я такую не припомню, – с сомнением проговорил блондин. – И имя вроде незнакомое.
– В свете она появляется под псевдонимом, – выпалила Женя. – Но этот псевдоним слишком известен, чтобы я его вам сказала. Мучайтесь теперь!
Машину тряхнуло на ухабе, и Женя растерянно посмотрела по сторонам. Несколько секунд она таращилась в окно на проносящиеся мимо дома и никак не могла понять, где находится. Осознав наконец, что находится в милицейской машине, Женя почувствовала, как у нее защипало в горле.
Брюнет протянул руку к панели и включил радио.
Ах ты, бедная овечка.
Что же бьется так сердечко?
Это любовь!
Женя слушала несущуюся из динамика песню и думала про Игоря. Она вспоминала его светлые вьющиеся волосы, его ослепительную улыбку, его глаза – такие бездонные, что в них хотелось утонуть и никогда не всплывать.
– Эй! – окликнул ее брюнет. – Задержанная, ты чего молчишь?
– Я? – Женя посмотрела на него удивленно. – А что я должна сказать?
– Расскажи, чего это вдруг тебе в голову взбрело воровать? Впаяют теперь года три «строгача» – будешь на зоне рукавицы и фартуки шить.
Женя почувствовала, как к горлу подкатывает ком. В глазах защипало, и она всхлипнула.
– Только не реви, – поморщился блондин. – Нас слезами не проймешь.
Женя сделала над собой усилие и не заплакала.
– Вот и молодец, – кивнул брюнет. – Слезами горю не поможешь.
– А чем поможешь? – тихо спросила Женя.
Брюнет обернулся, взглянул на нее сочувственно и ответил:
– Твоему – ничем.
Он отвернулся и больше за всю дорогу не задал ей ни одного вопроса.
– Спасибо, я ваша должница. Привет супруге.
Елена положила телефонную трубку на рычаг старинного, богато инкрустированного телефона и повернулась к Паштету.
– Кульков, вы все поняли? – поинтересовалась она, прищуривая глаза.
Паштет кивнул:
– Понял. Но не все. Вы собираетесь отправить меня к фокуснику Игорю Кону, так?
– Совершенно верно. Я бы занялась этим делом сама, но мне нужно выручать из милиции Женю. А время не ждет.
У Паштета предстоящая поездка не вызвала никакого энтузиазма.
– Но я никогда не беседовал с фокусниками, – уныло протянул он. – Что я ему скажу?
– Начните с того, что вы – давний поклонник его таланта. Что Дэвид Копперфилд в сравнении с ним просто мальчишка-двоечник. Что вы с радостью расскажете своим детям и внукам о том, что лично были знакомы с таким великим человеком как Игорь Кон. Что…
– Хорошо, хорошо, – оборвал ее Паштет. – С этим я как-нибудь справлюсь. Ну а дальше-то?
– А дальше расскажите ему обо всех выгодах предстоящего шоу. О спонсорах, которые ждут не дождутся, чтобы вложить в номер большую сумму денег. Имена спонсоров и фамилии президентов фирм я вам напишу на бумажке – выучите по дороге. Главное – ведите себя естественно, вежливо и непринужденно.
– А если будет заминка? В каждом разговоре бывает заминка.
Елена пожала плечами:
– Ну, я не знаю… Расскажите ему пару анекдотов, что ли. Только приличных. Надеюсь, вы знаете приличные анекдоты?
– Сколько угодно, – кивнул Паштет. – Хотите расскажу?
– В другой раз, – вежливо ответила Елена. – А сейчас – за дело!
13
Фокусник Игорь Эмильевич Кон оказался пожилым, безупречно выбритым и аккуратно подстриженным брюнетом с седыми висками и ухоженным интеллигентным лицом. Он слушал Паштета с вежливым вниманием, время от временя вскидывая правую бровь или чуть заметно покачивая головой.
– Вот так, – закончил свой длинный и сбивчивый монолог Паштет и уставился на пожилого фокусника.
– Гм… – Кон задумчиво потер пальцами подбородок. – Предложение, конечно, интересное. Благодарю вас за то, что так подробно все изложили. Но дело в том, что у меня крайне мало времени. Через две недели я улетаю в гастрольный тур по Европе. Так что боюсь, что у нас с вами ничего…
– Получится, – перебил его Паштет. – Раз за дело взялась Елена, значит, все получится. Она хочет, чтобы шоу состоялось через неделю.
– Через неделю? – Лицо артиста вытянулось от удивления. Затем он нахмурился и сухо проговорил: – Вероятно, это розыгрыш. Ни одно шоу нельзя подготовить за неделю. Даже если это новогодний утренник в детском саду.
Паштет усмехнулся:
– Я, конечно, извиняюсь, но вы хорошо знаете Елену?
На губах фокусника появилась вежливая улыбка, за которой могло скрываться все что угодно.
– Скажем так – я имею некоторое представление о ее возможностях, – уклончиво ответил он.
«Хотел бы я знать о ней все, что знаешь ты», – подумал Паштет.
И снова воцарилась неловкая пауза. Павел уже подумывал – не рассказать ли артисту анекдот, как вдруг Игорь Эмильевич спросил:
– А как насчет спонсоров? Елена сказала по телефону, что в шоу заинтересованы влиятельные люди, это так?
– Так, – кивнул Паштет. – Я лично говорил с этой… как ее… Вивиан Вестуд… Ну, знаете, дизайнер?
– Вивьен Вествуд? – осторожно уточнил Кон.
– Вот-вот, – кивнул Паштет. – Она собирается открыть бутик модной одежки. Прямо на Воробьевых горах, – добавил от себя Павел.
– На Воробьевых горах? – Иллюзионист смотрел на него удивленно. – А где именно?
– Да прямо у водички, – ответил Паштет. Подумал и добавил: – Красиво же.
– В самом деле, – рассеянно протянул Кон, пытаясь, по всей вероятности, представить себе бутик «у водички».
– Потанин опять же, – солидно добавил Паштет. – И Абрамович подключится.
У артиста слегка вытянулось лицо. Он хотел что-то сказать, но слова по какой-то причине застряли у него в горле.
«Вот она – заминка! – с ужасом подумал Паштет, глядя на фокусника. – Нужно что-нибудь сказать!» И Павел заговорил:
– У еврея умерла жена. Ну, он пошел в газету, чтобы дать объявление. А ему там говорят: «За эти деньги вы сможете дать объявление из четырех слов». Еврей подумал-подумал и написал: «Сара умерла. Продам «Москвич».
Паштет хохотнул, но, увидев, что артист продолжает сидеть с серьезным лицом, замолчал.
– Что это было? – медленно спросил Игорь Эмильевич.
Паштет выдавил дежурную улыбку и ответил:
– Анекдот. Вам понравилось?
Кон отрицательно покачал головой:
– Не очень. Вероятно, вы не знаете, но я еврей.
– Вы уверены? – усомнился Паштет.
– Абсолютно, – кивнул седовласой головой фокусник.
«Во влип! – подумал Паштет. – Надо было что-нибудь нейтральное рассказать. Про зверюшек там или про Штирлица». Поскольку пауза затягивалась, Паштет решил привести план в исполнение и начал:
– Звонок в милицию: «Алло, милиция! Срочно выезжайте – в комнату вошла черная кошка!» – «Успокойтесь, это суеверие. Ничего страшного». – «Ничего страшного? Но я попугай!»
Секунду фокусник молчал, уставившись на Паштета, затем вдруг запрокинул голову и разразился громких хохотом.
– Буа-га-га! – хохотал Кон. – Попугай! Это ж надо такое придумать! Попугай! Замечательно! – И он хлопнул себя ладонью по коленке.
«Пошло дело! – обрадовался верзила. – Теперь нужно дожать! Нужно сказать ему про Копперфилда».
– Кстати, – браво начал Паштет, – Дэвид Копперфилд в сравнении с вами полный козел!
– Как-как? Ко… козел? Бу-га-га! – снова зашелся хохотом артист и снова хлопнул себя ладонью по коленке. – Ой, не могу! Дэвид Копперфилд – ко… Молодой человек, вы прелесть!
Фокусник смахнул с век выступившие от хохота слезы и с любопытством посмотрел на Паштета.
– А вы с Еленой, случайно, не…
– Нет, – мотнул головой Паштет и улыбнулся. – Я просто ее секретарь.
– Замечательно. – Тут Кон хитро посмотрел на него и вдруг сказал: – У вас такое прекрасное грустное лицо. Слушайте, Павел, а что, если мы с вами как-нибудь поужинаем вместе?
– Поужинаем?
– Ну да, – кивнул артист. – Вы любите трюфели?
– Под настроение, – ответил Паштет и подумал: «Хотел бы я знать, что это такое».
– Отлично! – обрадовался Кон. – Я могу зарезервировать столик в «Максиме». Вы когда-нибудь бывали в «Максиме»?
– Постоянно, – ответил Паштет, понятия не имея, о чем говорит фокусник. Подумал секунду и добавил для внушительности: – Ну, то есть я там обедаю. И завтракаю. Да и ужинаю иногда.
– В самом деле? – удивился Кон. На лице его отразилось некоторое разочарование. – По всей вероятности, Елена Васильевна хорошо вам платит, – сказал он.
– Да уж, не обижает, – немедленно согласился Паштет, приосанившись.
«Это я хорошо придумал про ресторан, – подумал он. – Побольше понтов! Москвичи это любят».
– И что же вы там обычно заказываете? – поинтересовался Игорь Эмильевич. – Какие блюда предпочитаете?
– Разные, – уклончиво ответил Паштет. – Пельмени люблю… Вареники… Котлеты разные… Но всегда с гарниром и мясной подливкой. Мне без подливки ни мясо, ни картошка в рот не лезут.
– Гм… – Кон посмотрел на Паштета, чуть склонив голову набок. – Любопытно… И что, в «Максиме» действительно готовят такие вкусные пельмени?
– Еще какие! – обрадовался любимой теме Паштет. – В пельменях ведь что главное? Фарш! Говядина плюс свинина, пятьдесят на пятьдесят. И лука побольше. И еще перчика молотого. Высыпешь их, родимых, на тарелку – а они парят! Припорошишь свежей зеленью, зальешь сверху сметанкой… м-м… – Паштет блаженно прикрыл глаза и покачал головой. – Объеденье. Нет, можно, конечно, и уксусом, но это уже хамство. Уксус убивает вкус. После него ничего, кроме кислятины, не чувствуешь.
– Любопытно, – снова сказал Кон. Теперь он смотрел на Паштета с благосклонной улыбкой. – Павел, вы так аппетитно рассказываете, что у меня слюнки потекли.