Утром началась паника. Правитель Темного королевства убит. Теора сразу поняла, чем это может ей грозить. Она приказала молчать о найденном в крови эмпата лекарстве. И правильно сделала. Узнав о снотворном, Дорриэн тотчас бы объявил Нельвии войну. Однако в суматохе она забыла об охране Владыки. А охранников-то и надо было допросить в первую очередь. Но поздно. Телохранители скрылись в неизвестном направлении. Да это и понятно. В Драгонии их ждала бы позорная смерть, ведь они не защитили повелителя.
Шерэтта с почестями похоронили в усыпальнице Владык, откуда он в тот же день исчез. Вампир рассчитывал, что Дорриэн станет действовать сразу. Но принца грызли сомнения. Несмотря на все доводы Кенэта, он оттягивал принятие решения. Шерэтт нервничал. А вдруг сын так и не решится объявить людям войну? Тогда весь спектакль со смертью окажется напрасным. Наконец Дорриэн послал советника в Нельвию, чтобы тот припугнул Теору. Дело сдвинулось с мертвой точки! Теперь-то уж королева пошевелится и пошлет сына вместе с Воллэном в Драгонию. И даже если бы ее величество решила отправить в Темное королевство Зоррена вместо принца – у Шерэтта имелся план. Эмпат попросту дождался бы, пока советник покинет пределы Нельвии, а потом отправил Теоре поддельное письмо, написанное «рукой» Зоррена, в котором последний под каким-либо предлогом настойчиво просил бы ее величество отправить принца следом за ним в Драгонию. Зоррена Теора послушалась бы в любом случае и отпустила бы сына.
Дорриэн вспомнил (конечно, не без помощи Кенэта и старейшин!) о клятве, данной отцу, и поехал просить руки Солеи.
Владыка торжествовал. До начала новой эпохи остались считаные месяцы.
– Начало! Вот о чем они тогда говорили! – пробормотала я.
– Ты что-то сказала? – на минуту Шерэтт отвлекся, услышав мое бормотание.
– Не обращайте внимания. Я молюсь.
Я следила из-под опущенных ресниц за эмпатом в маске. Именно он говорил с Кенэтом на балу. Тогда его лицо скрывал капюшон, сейчас на нем была маска. Никаких примечательных черт в его внешности не было. Высокий, худощавый, с длинными темными волосами, собранными в хвост. Вот и все, что я могла о нем сказать. Кто он? Чего боится? Ведь, как сказал Шерэтт, мы все умрем и не сможем его раскрыть.
А вампир продолжал:
– И тут появляешься ты и путаешь мне все карты. Советники Теоры шокированы. Королева решила поручить такое важное задание малолетней девчонке, о которой прежде никто ничего не слышал! Девчонке, которая все во дворце Геллиона перевернула вверх дном!
Но правительница непреклонна. Невзирая на уговоры приближенных, она отправляет тебя вместо сына. Жаль, что мы не сразу узнали о твоих способностях. Тогда бы все закончилось намного быстрее.
– Это ты подослал шарков, чтобы убить нас? И гарпий?
Вместо Владыки ответила Эдель:
– Дар Шерэтта – повелевать животными и мелкими демонами. Но как ты подчинил себе гарпий? Они ведь демоны высшего ранга!
– Хватит вопросов! – оборвал незнакомец. – Шерэтт, пора начинать. Ты и так потратил слишком много времени на болтовню.
Владыка скривился и снова попросил эмпата заткнуться. Но тянуть больше не стал. Подойдя к алтарю, подозвал Кенэта.
– Последний вопрос, Шерэтт. – Воллэн поднялся и помог встать Эдель. – Зачем ты разлучил нас?
Не переставая чертить знаки на алтаре, Владыка ответил:
– Девчонка мешала мне. Везде совала свой нос и постоянно что-то выспрашивала. Однажды даже ухитрилась пролезть в мой кабинет и найти там кинжал. Помнишь, Эдель?
Девушка сверкнула глазами от бессильной ярости.
– Я даже не подозревала, что это за кинжал. А ты набросился на меня, будто я сотворила что-то ужасное.
Шерэтт оторвался от написания символов и посмотрел на дочь.
– Могла бы сотворить, если бы знала.
Вопросы закончились. Все, о чем мы не спросили, было и так ясно. Это Шерэтт подослал убийцу на кладбище, Шерэтт устроил фарс с письмом от Теоры, и он же выманил Лориэна в Ирриэтон.
Вот что мне не давало покоя! Я интуитивно чувствовала, что не все в этой истории с убийством гладко. Если хорошенько покопаться, слишком много нестыковок выплывало наружу. Но мы предпочли избрать легкий путь, сделав Кенэта главным действующим лицом спектакля.
Я чуть ли не плакала. Умирать не хотелось, а смотреть, как убивают твоих друзей, тем более. Не хочу чувствовать то, что чувствовала Алия, когда убивали ее Элая. Я с тоской взглянула на Дорриэна. Мы даже проститься не сможем. Он, как и прежде, неотрывно смотрел на алтарь. И вдруг моргнул! Украдкой взглянул на меня, потом вновь уставился в одну точку.
Эмпаты занялись подготовкой обряда. Кенэт достал свиток и, осторожно развернув его, подал Владыке. Прошлое повторялось, превращаясь для нас в неотвратимое настоящее.
Я сбросила с себя оцепенение и придвинулась к Эдель. Вол стоял с другой стороны и держал в своих связанных руках руки девушки. Трем эмпатам сейчас было не до нас. Стражники застыли сзади, возле входа в храм, и могли видеть только наши спины.
– Эдель, развяжи нас! – я многозначительно посмотрела на веревки.
– И как я, по-твоему, это сделаю? Попрошу у папочки нож на пару минут? – зашептала эмпатия, удивленная моей просьбой.
– Боюсь, он тебе его не даст. Воспользуйся аринерией. Искры уничтожат веревки.
– А вместе с ними и наши руки. Чем я потом буду сражаться?
Я шикнула на Вола. Вечно лезет, куда его не просят!
– Ну создай немножко искр. Так, чтобы только веревки задело.
Она закатила глаза и что-то пробормотала на ветхом драгонийском. Еще и ругается! Я спасти их пытаюсь, а они недовольны!
– Ойнэр мэр Лот… – Шерэтт уже начал вызывать демона Жуткой тьмы.
– Эдель, жги веревки! – я угрожающе зашипела.
– Кому?
– Да какая разница?! Вон Вол держит тебя за руки. Ему и жги!
– Не могу!
– Тогда жги мне, черт тебя побери!
– И тебе не могу!
– Жги! – зашипели мы в один голос.
Эмпатия глубоко вздохнула и зажмурилась, концентрируясь. Потом открыла глаза и осторожно дунула. Я сжала челюсть, боясь заорать благим матом на весь храм. Одна из искр все-таки попала на кожу, оставила на ладони красный след. Глотая слезы боли, я дрожащими пальцами начала развязывать руки Эдель, затем Волу. Сзади послышались предупреждающие крики стражников. Но когда они подбежали к нам, Воллэн встретил их с распростертыми объятиями. Успевшая набраться энергии Эдель играючи сожгла одного, а второго проткнула его же мечом. Я бросилась к эльфам. Радостно обняв меня, они кинулись к стенам капища, встречать прибывающих солдат. И где только Шерэтт набрал такую армию?
– Нарин! Осторожней!
Я обернулась и увидела Кенэта, творящего заклятие. Только не это! Лучше бы он на меня с мечом пошел! Из рук мага начали вырываться клубы дыма. Я запаниковала. Сейчас он точно меня прикончит!
К счастью, на помощь пришла Эдель. Эмпатия быстро сплела антизаклятие и послала его магу. Кенэт, не ожидавший такого поворота событий, отлетел в сторону и, ударившись головой о камень, затих. Вот вам и Верховный маг Темного королевства!
– Нарин, развяжи меня! Скорее!
Голос Дорриэна звучал слабо, но вполне осмысленно. В отличие от Лориэна и Солеи, эмпат понимал, что происходит.
Я подбежала к нему и развязала веревки.
– Чем вас опоили?
Дорриэн пошатнулся, но устоял. Растирая опухшие руки, быстро проговорил:
– Наркотиком. Точно не скажу каким. Я пришел в себя как раз тогда, когда… он снял с себя маску.
Эмпат кивнул в сторону Шерэтта. Бедный! Даже не могу себе представить, каково осознавать, что тебя хотел убить твой собственный отец.
Разрезав веревки Солее, Дорриэн подхватил ее на руки и отнес в сторону. То же самое он сделал и с Лором. Я радостно прыгала вокруг эмпата, время от времени отбиваясь от лезущих в драку солдат. Совсем охамели! Может, мне поговорить по душам надо, а они мечи под нос тычут!
– Что делать будем? Сейчас Шерэтт дочитает заклятие, и придет Иценус. Тогда нам всем будет… хм… В общем, всем будет плохо!
Дорриэн посмотрел на меня, потом на алтарь, потом снова на меня и, схватив в охапку, нежно поцеловал.
Я блаженно улыбнулась и в тайне возликовала. Прощена и помилована!
– Как же я рад, что ты здесь. Рядом со мной.
– Не сомневаюсь. Вдвоем умирать всегда веселей.
Я подняла с земли камень.
– Что ты делаешь?
– Пытаюсь не допустить появления в капище еще одного демона. Здесь их и так слишком много. На нервы действуют!
Я прицелилась. Камень угодил в ветхий пергамент. Лист рассыпался на мелкие кусочки, они упали на алтарь и вспыхнули синим пламенем.
– Не могли переписать на новую бумагу! Хранители традиций, блин!
Шерэтт взревел. Разъяренный тем, что не дочитал заклятие и прочесть его уже не сможет никто и никогда, Владыка в сердцах выкрикнул чье-то имя.
– Проклятье! Только красного феникса нам сейчас не хватало! – процедил Дорриэн.
Сверху послышался крик, напоминающий приближающиеся раскаты грома. Ну что за напасть? Сколько нечисть ни трави, ее не уменьшается!
– Эдель! – я подпрыгнула к эмпатии и, бессовестно отвлекая ее от расправы над очередным бравым воякой, осведомилась: – Никогда не пробовала готовить феникса в собственном соку?
Не поняв смысла вопроса, солдат и девушка переглянулись. Как же с ними тяжело! Отбросив раненого эмпата в уже успевшую образоваться вокруг нее кучу тел, Эдель развела руками, будто спрашивая: «Чего ты от меня хочешь?»
– Сейчас попробуешь, – указала я на крылатое существо, совершающее посадку подобно самолету-истребителю.
На какое-то мгновение сражающиеся замерли, подняли головы к небу и поняли, что плохо сейчас будет всем. Всем, кроме Шерэтта. Воскресший мертвец стоял, скрестив руки на груди, и с радостным упоением наблюдал за выражениями наших лиц.
В углу начали приходить в себя принц с эльфийкой. Как раз вовремя, нужно же в последний раз в жизни услышать пение птички!
Феникс открыл клюв, чтобы закричат