– Глупенькая, – пожурила меня колдунья. – Кому нужна свобода, если финал ее – одиночество? Просто будь чуточку смелее и признайся сама себе, чего ты хочешь на самом деле.
Она еще раз поцеловала меня и направилась к двери.
А я продолжала лежать, сжавшись в комок, и смотрела в одну точку.
– Принцесса жила в сказке, а моя жизнь – жестокая реальность.
– В твоих силах ее изменить.
Колдунья вышла, оставив меня наедине с моей болью.
На следующий день я вскочила ни свет, ни заря. Быстро привела себя в порядок, позвала Инэку и попросила собрать мои вещи. Я не принцесса и не собираюсь рушить чужое счастье, даже если от этого зависит мое собственное.
В то утро, как назло, обо мне решили вспомнить. Сначала забежали эльфы и предложили съездить на мост Дриад посетить любимую кондитерскую. Я полушутя-полусерьезно осведомилась, почему они забыли про очередных сногсшибательных красоток. Близнецы накинулись на меня, не обращая внимания на протесты, усадили… на передвижной столик для еды и покатили по коридорам Ирриэтона, приговаривая, что ни одна девушка не заменит им «любимой посланницы». К счастью, кроме изумленных слуг и нескольких придворных, нам никто не встретился. А они уже привыкли к выходкам эльфов и особого шока при виде орущих во всю глотку близнецов не испытали.
Через какое-то время вернулась Инэка и передала мне небольшой сверток с прилагающимся к нему письмом Солеи. Заинтригованная, я развернула его и прочла:
«Нарин, хоть мы с тобой не всегда находили общий язык, я никогда не забуду того, что ты для меня сделала. Ты спасла мою жизнь и жизнь моего любимого. Буду счастлива, если останешься на нашу свадьбу. К письму прилагаю мирриану – эльфийские благовония. Не скажу, для чего они, но если захочешь узнать – любой маг расскажет тебе, что с ними делать. Солея».
И что бы вы сделали на моем месте? Правильно. Пожелали бы молодым долгой и счастливой жизни и поспешили убраться.
Попросив Инэку положить сверток к остальным туалетным принадлежностям, я начала собираться в город. Это был мой последний день в Эсфероне, и я не собиралась проводить его в четырех стенах.
Следом за Инэкой заскочили Воллэн и Эдель. Увидев меня в хорошем расположении духа (уверена, во мне умерла актриса!), влюбленные пожелали нам удачной прогулки и поспешили в какой-то храм, расположенный в южной части Ирриэтона. Инэка хотела сказать им, что госпожа собирается на следующий день свалить из Драгонии, но, заметив мой предупреждающий взгляд, прикусила язык.
…Тот день начался как один из самых счастливых в моей жизни. А закончился как самый несчастливый.
Погода стояла великолепная. Тучи рассеялись, уступив место пусть и не очень яркому, но все-таки солнцу. Не было ни намека на ветер или дождь.
Услышав крики друзей, я выбежала на балкон. Заверила их, что спускаюсь, и завершила свой образ парой темно-синих перчаток, превосходно гармонирующих с простым, но в то же время элегантным синим платьем. Прежде чем надеть перчатки, посмотрела на свою ладонь. Доктор Морт сказал, что ожог побелеет, но след останется. Я горько усмехнулась. Еще одно напоминание о Драгонии.
После посещения кондитерской мы гуляли по улицам Эсферона. Смеялись и дурачились, как беззаботные дети, не обремененные проблемами взрослой жизни. В парке, возле Фонтанной площади, нырнули в гору листвы и долго лежали, рассматривая и обсуждая проходящих мимо горожан.
Такие минуты, когда забываешь обо всех невзгодах и радуешься любым мелочам жизни, нужно ценить. Я наслаждалась эйфорией, как жаждущий среди пустыни наслаждается последним глотком воды.
Ближе к вечеру мы вернулись на мост Дриад. Близнецы уже хотели взять наемный экипаж.
– Возвращайтесь в Ирриэтон сами. Меня еще ждут дела.
– Какие? – полюбопытствовал Рэй. – Мы не оставим тебя одну.
Я рукой подозвала возницу.
– Больше мне не грозит опасность. Да и не так уж просто обидеть посланницу.
Я нащупала рукой кинжал, прикрепленный к поясу на корсаже, и помахала друзьям. В этом городе остались те, с кем я еще не простилась.
Могилы Алии и Элая укрывал мягкий ковер из пожелтевших листьев. Я вдохнула опьяняющий воздух. Какая же прекрасная пора осень! И как красива Драгония в это время года! Королевство тьмы явно возрождалось, превращаясь в Королевство света. Ведь таким оно и должно было быть. Я склонилась над могилами и положила заранее собранный букет цветов.
Две души наконец-таки обрели покой. Проклятие было разрушено.
– Спите спокойно. Я вас никогда не забуду.
– И они тебя тоже. Ты принесла свет в наш мир.
Откуда-то появился Дорриэн. Он сел рядом и взял в руки одну из роз, принесенных мною.
– Знаешь, мне кажется, они сейчас смотрят на нас с небес и благодарят тебя. Так же, как и все мы.
Эмпат снял с себя плащ и заботливо накинул на мои плечи.
– Ты дрожишь. Не стоило так легко одеваться.
Я благодарно улыбнулась. Это был наш первый разговор после той роковой ночи. За несколько дней Дорриэн изменился. Что-то новое появилось в его голосе, взгляде, поведении. Нечто, чего раньше эмпат страшился и что пытался скрыть ото всех. И от меня.
– Зачем ты здесь? Хотел увидеть их могилы?
– Я хотел увидеть тебя.
Дор протянул руку и помог мне подняться.
– Спасибо тебе за все, Нарин. Прости, я был глупцом. Так долго не желал видеть правду, а ведь она была совсем близко.
Коснувшись губами моей руки, он задержал ее. Я не сопротивлялась. Если бы это мгновение длилось вечно!
– Я люблю тебя.
Я прикрыла глаза, борясь с нахлынувшими чувствами.
– Дорриэн, не надо. Зачем ты так говоришь? Знаешь ведь, что уйду. У каждого из нас свой путь, а нашим путям, видимо, никогда не пересечься.
Он приложил палец к моим губам и произнес изменившимся голосом, от которого по телу пробежала легкая дрожь:
– Но ты же можешь остаться. Или я уйду за тобой.
Как мне хотелось ответить «да»! Закричать, приникнуть к нему и забыть обо всем, что с нами случилось. Но это было бы неправильно. Так не бывает. Кто-то должен был уйти.
– Ты – Владыка. А я… я сама не знаю, кто я. – Я отступила назад. – В твоем мире для меня нет места. Так же, как и в моем его не будет для тебя. Мы – сказка, которой не суждено стать былью.
Владыка снова привлек меня к себе, как будто его объятия могли что-то изменить.
– Это всего лишь слова, Нарин. Мы сами создаем свои судьбы.
– Дорриэн, очнись! – Я старалась не показывать выступившие слезы и прятала глаза, боясь посмотреть на него. – В твоих руках не только твоя судьба, но и будущее целого королевства. Ты не можешь просто так взять и уйти. К тому же, – я сделала над собой усилие, последние слова давались с трудом, – в Ирриэтоне тебя ждет самая прекрасная девушка Этары. Она готовится стать твоей женой и повелительницей Драгонии.
– Нарин…
– Да послушай же! – Я решила говорить ему все что угодно, только бы не дать совершить новых ошибок. – Ты не имеешь права ставить чувства превыше долга. Владыки так не поступают. И… я не люблю тебя.
Теперь уже он отстранился от меня.
– Тогда почему ты не смотришь мне в глаза? – Дор легонько коснулся моего подбородка. – И снова заблокировалась. Боишься, что поймаю на лжи?
Я не ответила. Развернулась и пошла по аллее к выходу с кладбища.
– Куда ты отправишься? Ты же не знаешь Этары!
Я обернулась и, подобрав юбки, нежно улыбнулась ему. В последний раз.
– Искать ответы на свои вопросы. Тайну Владык я уже разгадала. Теперь пришло время подумать о своей тайне.
Он отвернулся и подошел к могилам. Сжав в руке цветок, опустился на колени возле надгробий. Алая струйка крови стекала по ладони на землю и терялась в опавшей листве.
Глава тридцать девятая
Жизнь – это игра. Задумана хреново, но графика обалденная…
Нарин
– Нарин, не хочешь пойти с нами… – на этом месте интонация Вола явно изменилась, – на ярмарку.
Советник застал меня за сборами.
– Ты что делаешь? – эмпат вопросительно уставился на мой скромный багаж.
– Собираюсь, – я кинула в сумку последнее платье и затянула веревки.
– Ты все-таки не передумала, – озадаченно протянул он. – Задержись хотя бы до коронации. Ведь осталось всего три дня.
Я скривилась. Коронация. А вместе с ней и свадьба.
– Вол, не могу. Я хочу как можно скорее встретиться с Теорой.
– Намереваешься вернуться в свой мир?
Пожав плечами, как можно равнодушнее ответила:
– Попытаюсь. Если, конечно, Теора снова не решит со мной поиграть.
– Нарин. – Советник встал рядом и со всей уверенностью, на какую был способен, проговорил: – Прошу, останься. Разве три дня что-нибудь изменят? Проведи их с нами. Ведь может так случиться, что мы больше никогда не увидимся. Что тебе, трудно, что ли?
Я взъерошила волосы приятеля и, чмокнув его в щеку, убрала сумки с кровати.
– Я подумаю.
Воллэн жалобно захлопал ресницами, чем вызвал у меня невольный приступ веселья.
– Тебе не идет это слащавое выражение, Вол. Ладно. Но только до коронации, – я подняла палец вверх, прекращая дальнейшие уговоры. – Потом я уеду.
Эмпат понимающе кивнул и, опустив руку в карман, достал оттуда серебряное колечко, украшенное извивающимися змейками – неизменным символом Владык.
– Дорриэн дал мне его еще вчера вечером и попросил передать тебе. Мне кажется, он на тебя обижен.
– Должно быть, расстраивается, что я тогда вырвала его из лап смерти, – с серьезным выражением лица пошутила я и примерила кольцо. Велико. – Ничего, повешу его к кулону Теоры, – обращаясь к самой себе, пробормотала я.
– Что будешь делать, если не сможешь вернуться в свой мир?
– Устрою тур по Этаре, – ответила, стараясь справиться с застежкой на цепочке. – Есть еще места, где не ступала нога посланницы.
Непринужденно болтая, мы спустились в парк, где собрались остальные члены нашей поредевшей шайки: Эдель, Рэй и Стэн.