— Встань и дерись! — кричал марсианин. — Это тебе не развлечение!
Последняя реплика Джуры ликвидировала остатки цивилизованного самоконтроля Форрестера. Он яростно вскричал, отбросил марсианина в сторону и поднялся на ноги. Марсианин бросился бежать. Форрестер нагнал и повалил его на землю, придавив горло коленом. Он увидел висевший на поясе инджойер марсианина, схватил его и принялся, как палицей, молотить череп Хейнци. Индж при каждом ударе издавал глубокий металлический звук…
Даже в ярости Форрестер познал момент изумления. Парик с короткими белокурыми волосами оказался бронешлемом.
— Подонок! — с утроенной яростью взревел Форрестер.
Марсианин подготовился к этой битве! Форрестер нанес короткий встречный удар в лицо марсианина. Брызнула кровь, сломались зубы. Удар, еще удар. Марсианин тщетно пытался закричать; удар! удар! удар! удар!..
За спиной раздался голос пилота аэрокрафта реверса смерти.
— Достаточно. Теперь он в моем ведении.
Форрестер отпрянул назад и, сидя на камнях, жадно глотал воздух, уставившись на кровавое месиво лица.
— Он… он мертв? — задыхаясь, выдавил Форрестер.
— Мертвее не бывает, — ответил пилот. — Немного отодвиньтесь в сторону. Благодарю. Теперь он мой. Обождите полицейского. Он составит протокол.
Дальнейшее протекало в тумане. Форрестер смутно помнил, как вернулся в зал кроулинга; душ, чистая одежда, клубы стимулирующего газа. Но пелена тумана вернулась, нахлынула на улице. И не физическое истощение помутило рассудок, не свербящая головная боль от ударов Хайнци, а психический шок.
Он раздавил человеческую жизнь.
Но не навечно, сразу же оговорился Форрестер. Короткий отдых в морозильнике, и де Сыртис выйдет как новый!
Сей факт не укладывался в мозгу, шок не проходил. И Форрестер никак не мог решить: померещилось ему или нет, что марсианин без сопротивления дал себя убить?
Эдне и Тайко поджидали его. Они видели драку и остались помочь уладить формальности. Помочь или ему, или марсианину, с горечью подумал Форрестер. Вероятно, это им безразлично. Но, тем не менее, он с благодарностью принял помощь.
Эдне отвезла Форрестера к себе, ненадолго вышла и вернулась с новостью, что его прежняя квартира подготовлена для въезда; затем отвезла его туда и оставила с Тайко, который захотел поговорить.
— Прекрасный бой, Чарлз. Несомненно, ты получил встряску. Черт, я вспоминаю свое первое убийство. Ничего постыдного в этом нет. Но если ты собираешься работать на общество, мой совет — возьми себя в руки.
Форрестер сел и посмотрел на Тайко.
— Какого хрена ты решил, что я помчусь гнуть спину на луддитов?
— Не горячись, Чарлз. Выпей и успокойся. Зеленая кнопка на ручке и…
— Выметайся-ка. Оставь меня одного.
— О Пот! — с неподдельным раздражением выругался Тайко. — Ты сам вызвался помочь реализовать программу общества. Недопустимо терять время! Перед нами долгожданный шанс! Зациклившись на сирианах, люди во весь опор ринутся в морозильники, и медперсонал не в силах будет справиться с очередями. Шанс прийти к власти появится у людей с реалистическим подходом к жизни. Мы нейтрализуем угрозу нашествия машин раз и навсегда, а потом…
Тайко остановился и в задумчивости посмотрел на Форрестера.
— Впрочем, пока необходимо выяснить главное: ты с нами или против нас?
Перед Форрестером встала проблема: как объяснить Тайко, что Общество Нед Луд привлекло его элементарной необходимостью зарабатывать на жизнь, а когда сирианин оставил подарок в девяносто три миллиона, то заинтересованность испарилась. Но он не посчитал нужным вдаваться в объяснения.
— Считайте меня противником.
— Чарлз, — сказал Тайко, — меня тошнит от тебя! Кто бы говорил! Ты, с кем эпоха обошлась так жестоко. И ты не хочешь попытаться изгнать зло господства машин? Разве ты…
— Знаешь, чего я хочу? — сощурился Форрестер, приподымаясь. — Я хочу, чтобы ты убрался! Живо! Иначе надеру тебе задницу!
— Ты не в своем уме! — выкрикнул Тайко. — Позвони, когда придешь в норму. Дозвониться будет нелегко, так как… Впрочем, неважно. Я оставлю для тебя специальный канал. Я понимаю тебя, Чарлз. И я уверен, ты решишь, что пора положить конец эпохи трусости и вернуть человеку… Все! Я ухожу!
Дверь закрылась за Тайко, но Форрестер лежал неподвижно не меньше часа, уставившись в одну точку. Затем он перевернулся на бок и заснул, сожалея только об одном: рано или поздно ему вновь предстоит проснуться.
Глава 15
Форрестер не понимал: почему до сих пор его не арестовали?
А мотивы, по которым преступники добровольно сдаются властям, стали ему яснее ясного. Как невыносимо долго тянулось ожидание! Десять раз в час он брал индж, чтобы сказать: «Я соучастник побега сирианина».
И десять раз в час он останавливал себя. Позже, решал он. Завтра, через час, а вероятнее всего — через несколько минут, но только не в данный момент!
Время от времени индж информировал о поступавших сообщениях — сорок пять за первый день! Форрестер отказался выслушивать их. Он не хотел никого видеть до тех пор… До тех пор…
Вообще, он не хотел видеть никого. Он не мог решить, в какой момент мир раскроется ему, когда в нем возникнет желание снова жить.
Но он знал, что это время еще не подоспело.
Пока же Форрестер изучал квартиру, возможности инджойера и собственное сознание. Он заказывал фантастические блюда и пил странные, пенящиеся напитки вкуса старого пива или топленого молока.
Он слушал музыку и смотрел кинофильмы.
Он отчаянно жаждал колоду карт, но противный индж не понимал описания, так что в пасьянсе ему было отказано.
Желанная анестезия мозга пришла с чтением и перечитыванием того, что оказалось под рукой. Он выучил наизусть письмо жены; руководство по жизни в двадцать шестом веке изучалось им до боли в пальцах от переворачивания страниц.
Во второй день поступило семьдесят сообщений. Форрестер отказался выслушать даже одно.
По его указаниям инджойер выбирал и показывал на стене обзора новости. Единственная тема, интересовавшая Форрестера, — развитие событий в сирианском вопросе. После информационного всплеска первого дня ручеек новостей странным образом иссяк: отрицательные сообщения патрульных зондов повторялись из каждого квадрата пространства, и почти прекратились прогнозы и оценки предполагаемого нападения сириан. Все обозреватели пришли к консенсусу: не раньше, чем через несколько недель.
Форрестер ничего не понимал.
Он ясно помнил, что Сириус находился на расстоянии около пятидесяти световых лет, а индж подтвердил, что способ преодолевать барьер скорости света пока не открыт. В конце концов Форрестер склонился к мнению, что сириане могли посылать сообщения со скоростью, превышающей скорость света, как это было на Земле, и даже если улетевший сирианин не возвратится на родную планету, то наверняка пошлет сообщение. Существовала вероятность того, что сирианский военный патруль курсирует в непосредственной близости от Солнечной системы. Но патруль так и не объявился. На третий день поступило с дюжину сообщений, и Форрестер отказался заслушивать их.
Большую часть времени он спал.
Он владел девяносто тремя миллионами долларов и имел идеальное здоровье. А лучшего способа распорядиться своими достоинствами он не знал.
— Инджойер! Объясни, в чем я провинился перед Эдне?
— Разъясните понятие вины, человек Форрестер. В мою память не вводились данные о ваших антисоциальных актах.
— Перестань паясничать. Почему после нескольких дней знакомства я не понравился Эдне?
Индж принялся объяснять категориями гормонального баланса, рассказал о модуляционной вариативности подкорки, о полярных компонентах эмоций и псевдоэмоций…
Форрестер прервал его:
— Подай пиво! — приказал он. — И отвечай по существу. Ты полностью регистрируешь происходящее?
— Да, человек Форрестер. За исключением случая получения обратного приказа.
— Хорошо. Я оскорбил ее. Чем?
— Мне не под силу оценить величину оскорбления из-за отсутствия калибровочных шкал. Но я укажу перечень актов, имеющих большую значимость в сравнительном отношении и выражении. Пункт. Отказ от предложения в выборе реципроканального имени.
— Это серьезно?
— Исходя из социальных условий — да, человек Форрестер.
Стакан с пивом появился рядом с диваном. Форрестер отпил глоток и состроил мину.
— Пойло, — диагностировал он. — Как обзывалось то пиво с малиновым привкусом?
— Berlinerweisse, человек Форрестер.
— Да, подай его и продолжай.
— Пункт. В некоторых аспектах ваши действия после того, как человек Хайнцлихен Джура де Сыртис Майджор зарегистрировал намерение убийства, по некоторым аспектам отнесены к категории недостойных.
— Да разве она не понимает, что я не привык еще к этой жизни?
— Она поняла все, человек Форрестер. Но, между тем, она посчитала ваше поведение недостойным. Пункт. Вы позволили себе скатиться до нищеты. Пункт. Вы критиковали ее отношения с другими мужчинами.
Рядом с Форрестером появился высокий стакан со светлым пивом и фляжка с красным сиропом. Форрестер смешал сироп с пивом и отпил глоток. Омерзительно! Но перечень известных напитков закончился, и он довольствовался этим.
— Я любил ее, вот и все, — раздраженно сообщил он.
— Некоторые неизбежные психодилические аспекты синдрома «любви» не поддаются моделированию и определению, человек Форрестер.
— Не удивительно! Ты — машина. Но я считал, что Эдне — женщина.
— Анализируя ее ответы, можно сделать вывод, что она не понимала и не принимала вашего поведения в целом, человек Форрестер.
— Доля истины в выкладках есть, — вздохнул Форрестер и отставил в сторону стакан с пивом. Потом встал и зашагал взад-вперед по комнате. — Что, впрочем, несущественно.
Он задумчиво потер подбородок, затем сделал характерный жест. Появилось зеркало, и он принялся внимательно изучать изображение. Он выглядел, как ярый бродяжка: нерасчесанные волосы, клочья нарастающей бороды…