Кое-кто не хочет потерять работу, подумал Эш.
В их сторону широкими шагами быстро направлялся высокий, немного полный, седовласый человек в совершенно черном одеянии, если не считать клерикального воротника на шее. Позади, стараясь не отставать, следовала крошечная женщина в черной монашеской рясе с белым нагрудником, который отбрасывал восковой свет на ее и без того бледное лицо с пухлыми щеками. Свободная черная ряса была так длинна, что волочилась за ней и почти полностью прикрывала туфли. Голова у нее была покрыта платком, а талию обхватывал плетеный шерстяной пояс с привязанными к нему бисерными четками. С шеи свисал на шнуре серебряный крест. У нее было гладкое, безупречно красивое, правда сейчас встревоженное, лицо, глаза же ее так и буравили спину священнослужителя, за которым она боялась не поспеть.
Человек в черном внезапно остановился в двух шагах перед Эшем, так что усердная монахиня едва в него не врезалась.
– Новичок, я вижу, – пророкотал священник. – Грешил ли ты, сын мой?
Эш оставался на месте, несмотря на искушение шагнуть назад, чтобы восстановить собственное пространство. Он находил это внезапное столкновение забавным, особенно ласковое обращение «сын мой», которое, как он считал, современное духовенство больше не использует.
Дерриман быстро встал между ними, чтобы избежать дальнейших затруднений для всех участников.
– П-позвольте мне п-познакомить вас, – сказал он, и Эш понял, что заикание генерального менеджера возобновилось в связи с беспокойством. – Это преосвященный архиепископ Карсли, – сказал Дерриман Эшу. – И его, э-э, прислужница, я думаю, можно так сказать, сестра Тимбл. Она выступает в качестве личного секретаря архиепископа и его поборницы.
Монахиня улыбнулась Эшу из-за левого локтя архиепископа, меж тем как священнослужитель горделиво откинул голову, чтобы посмотреть, что еще за любитель вмешиваться в чужие дела появился у него под носом.
– Итак, сын мой, да или нет?
– Да или нет – что?
– Грешил ли ты? Разве ты не слышал меня в первый раз?
Для священника, решил Эш, этот тип довольно напыщен, равно как и резок.
– Думаю, да, – признался он, вступая в игру.
– Желаешь ли, чтобы я выслушал твою исповедь?
Это прозвучало не как приглашение.
Дерриман снова вмешался.
– Мистер Эш – следователь-экстрасенс, он здесь, чтобы помочь нам с небольшой проблемой, ваша светлость. Он не гость.
Архиепископ Карсли властно глянул на дипломатичного генерального менеджера.
– Чтобы избавить нас от злых духов? – негодующе спросил он. – Я уже извещал вас, что сам в состоянии исполнить экзорцизм.
– Вы чувствуете темные силы, которые проявили себя в замке? – спросил Эш. Вопрос был целенаправленным, и он надеялся, что сможет извлечь пользу из ответа.
– Злые силы правят всем миром, мистер Эш. Почему же в этом замке должно быть иначе? Однако, когда я предлагаю свои услуги сэру Виктору, он настаивает на том, чтобы я продолжал хранить молчание о недавних духовных бесчинствах в этих стенах. Он боится тревожить других жителей. Но услышьте меня сейчас: число этих отвратительных невидимых сущностей растет. Словно темный жестокий легион притягивается сюда, чтобы искать союза с тем злом, что уже наполнило Комрек.
Так же, как притягиваются сюда с гор эти опасные дикие кошки? – размышлял про себя Эш, вдруг вспомнив о своей поездке через окрестности.
– Зло изобилует в Комреке, – продолжал архиепископ, – и тому должна быть какая-то причина. Как бы то ни было, вы можете быть уверены, что скоро оно себя проявит. И только дьявол будет наслаждаться таким откровением.
Священник без предупреждения вытянул руку и возложил ее на голову Эшу, твердо нажимая ему на макушку, так что парапсихологу только и оставалось, что смотреть на мраморный пол. Затем архиепископ Карсли исторгнул поток непонятных слов, по предположению Эша латинских.
Слишком пораженный, чтобы вырваться, пусть даже испытывая неловкость и смущение, как будто он оказался унижен перед этим эксцентричным Божьим человеком, Эш остался недвижим, ожидая, чтобы священник закончил. К счастью, это длилось недолго.
Архиепископ убрал руку, дал своему воображаемому просителю быстрое благословение двумя выпрямленными пальцами, а затем, отвесив короткий поклон, пошел своей дорогой.
Глаза монахини с оттенком тревоги встретили взгляд Эша, прежде чем она поспешила за своим церковным хозяином, оставив следователя с удивлением глядеть им вслед и мысленно почесывать голову.
Он повернулся к Дерриману.
– Что, черт возьми, это было?
Гости вокруг них возобновили свои разговоры, как будто ничего необычного не произошло.
– П-п-простите. – Лицо у генерального менеджера опять было пунцовым. – Может, кому-то следовало сказать вам заранее.
– Об архиепископе?
– Да, и о других людях, которых вы здесь можете встретить.
– Я заинтригован.
– Не стоит. Вы подписали юридически обязательный договор.
– Вообще-то я подписал их целых два. Но это не значит, что я не могу быть заинтригован.
Дерриман принял его довод со вздохом.
– Полагаю, что так.
– Естественно, я буду осторожен, но сейчас мне нужна хотькакая-то информация. Обещаю держать рот на замке.
– Я могу только умолять вас о сдержанности. У нас есть договоренность, что все, о чем вы узнаете, никогда не покинет этих стен?
– Я же сказал, что подписал на этот счет два контракта, и я не собираюсь нарушать ни одного из них. Это обошлось бы слишком дорого.
Эшу не понравился внезапный безмолвный взгляд Дерримана. Генеральный менеджер, казалось, разрешал внутренний конфликт.
– Вам надо спросить у сэра Виктора? – услужливо подсказал Эш.
Прошла секунда-другая, а потом Дерриман медленно помотал головой.
– Нет, я буду уповать на вас, Дэвид. Я только прошу, чтобы вы полностью информировали меня о своей деятельности в замке и всегда обращались ко мне с любыми вопросами, ответы на которые вам могут потребоваться.
– Договорились. – Эш пожал протянутую ему руку и постарался придать своему лицу доверительность. – Давайте начнем с архиепископа и его монахини, согласны?
– Да, архиепископ Карсли и его служительница, сестра Тимбл.
Эндрю Дерриман поразмыслил еще пару секунд. Затем он, казалось, решился.
– В объяснении вам личных обстоятельств этого человека, должно быть, не окажется никакого вреда. В конце концов, вы можете натолкнуться на других, кого вы узнаете или, по крайней мере, о ком слышали, а они – кто знает? – могут быть вовлечены в дела, которые привлекли, по словам архиепископа, «темный жестокий легион». Кто может доподлинно знать?
Дерриман подался ближе к Эшу, и его слова было трудно разобрать из-за гула других разговоров в большом зале.
– Когда Карсли был просто епископом, его епархия находилась в лондонском Ист-Энде. Священникам, знавшим его тогда и работавшим вместе с ним в бедных районах, было известно, что он совращает детей обоих полов. Карсли внушал детям, что говорить о произошедшем между ними было бы смертным грехом и что если они так поступят, то их души будут ввергнуты в огненные глубины ада. Он отправился в паломничество в Лурд со многими больными детьми. Карсли был ученым и уважаемым членом священства, и другие священники опасались его разоблачить. Тем не менее, время от времени кто-нибудь из священников пытался его осудить, а Церковь, опасаясь еще более дурной славы, либо переводила их в другие приходы, либо отправляла за рубеж на миссионерскую работу.
Дерриман устало покачал головой, словно эта проблема обременяла его собственные плечи.
– Возможно, вы помните скандал в Римско-католической церкви в 1990-х годах, когда была обнародована переписка между американскими епископами и будущим понтификом. Епископы осудили американского священника, который якобы совратил две сотни глухих детей. В то время дисциплинарный отдел в Риме, Конгрегацию доктрины веры, возглавлял кардинал Ратцингер, впоследствии возведенный в Папы. Как кардинал, он не смог ответить американскому высшему духовенству. В конце концов, обвиняемый священник, отец Лоренс Мерфи, умер от естественных причин, и самому делу тоже было дозволено умереть.
Эш не собирался перебивать Дерримана, но его сообразительность значительно опережала изложение генерального менеджера.
– Вы хотите сказать, что Карсли, который в конце концов был возведен в сан архиепископа, был педофилом, и поэтому они послали его сюда, чтобы избежать дальнейшего скандала.
– Боюсь, что так. Такое громкое дело, видите ли. То, что он был архиепископом, а не просто священником, было гораздо, гораздо более разрушительным. Это было до того, как проблемы педофилии в Церкви получили печальную известность. Карсли поместили сюда, чтобы навсегда скрыть его проступки. И это сработало – он замурован.
– Не понимаю, почему с ним эта монахиня. Сестра Тимбл?
Дерриман пожал узкими плечами.
– Она служила ему в его приходе, когда он был просто священником, а затем последовала за ним, когда его повысили. Она преданна ему, пусть даже он извращенец. Я думаю, ее призвание в том, чтобы вернуть его к Богу и заставить покаяться его в своих грехах. Кроме того, архиепископ Карсли отказывался переехать в Комрек без нее. Она давно стала его верной служительницей и остается таковой.
– Звучит жутковато.
Генеральный менеджер кивнул.
– Да, полагаю, так и есть. Но это действует.
Эш посмотрел на экс-архиепископа, который важно шествовал по длинному мраморному залу, шагая напрямик через группы других гостей и на ходу благословляя их властным крестным знамением. Сестра Тимбл следовала чуть позади, она почти бежала, чтобы не отстать от того, кто для нее, очевидно, являлся божеством во плоти.
Эш вопросительно посмотрел на Дерримана.
– Вы не думаете?..
Сутулый генеральный менеджер словно бы читал его мысли.
– Что она посвящает все свое тело лишенному сана архиепископу, лишь бы он был спокоен? Или, может, следует сказать «сыт»?