Эш постучал в дверь снова, и в маленьком интеркоме раздался голос Дерримана, прозвучавший одновременно и механически, и трепетно.
– Да, кто это? – Парапсихолог догадался, что у Дерримана тоже выдался дурной день.
– Это Дэвид Эш, – ответил он. – Хочу увидеть сэра Виктора.
– Ах да, сэр Виктор упоминал, что послал вам записку. По-моему, вы немного опоздали.
Это здоровяка только порадует, подумал Эш и сказал:
– Тогда вам лучше меня впустить.
Послышалось жужжание, дверь кабинета приоткрылась на дюйм. Эш распахнул ее и двинулся прямо к закрытой двери кабинета Хельстрема, не обратив внимания на протянутую руку Эндрю Дерримана, вставшего, чтобы приветствовать исследователя. Стукнув разок в дверь основанием ладони, он сразу вошел, не дожидаясь приглашения.
– Либо у вас серьезные неприятности, либо кто-то играет в пакостные игры, – сказал он, прежде чем удивленный директор смог вымолвить хоть слово.
Хельстрем, сидевший за большим кедровым столом, коротко глянул на экран своего компьютера, а затем снова на Эша, и его щеки, длинные и плоские, покраснели даже прежде, чем он заговорил.
Эш шагнул вперед, уперся костяшками пальцев скрещенных рук в столешницу и смотрел здоровяку в лицо, стянувшееся от злости.
– Вы опоздали! – проворчал Хельстрем следователю, который продолжал нависать над столом.
– Так и есть, черт возьми! – Эш чувствовал, что такому властному человеку, как Хельстрем, несмотря на его периоды вежливости, следует противостоять, а не потворствовать. – Я только что выходил проверить оборудование, которое установил вокруг замка. Собирался проанализировать результаты для своего отчета. Беда в том, что анализировать нечего. Все мои приборы раскурочены и не подлежат ремонту.
Он рассматривал странное лицо Хельстрема с тесно стянутыми чертами, уставившись в маленькие глубоко посаженные глаза. Хельстрем в ответ буравил его негодующим взглядом.
– На что вы намекаете? – спросил он, отталкивая свое кресло, словно собираясь встать и разобраться с рассерженным парапсихологом.
– Я не намекаю, а прямо говорю, что мое оборудование сознательно уничтожено кем-то – или чем-то – здесь, в замке. Либо у вас имеется диверсант из числа людей, либо паранормальная ситуация, в которой пребывает Комрек, серьезна именно в той мере, о которой я вас предупреждал.
Эш выпрямился, убрав руки со стола.
– Советую вам, как и прежде, немедленно эвакуировать всех обитателей здания – или заниматься этими демонами самостоятельно. Я ничего не могу поделать! Если это нечто сверхъестественное, то оно зашло слишком далеко, и вам следовало вызвать меня гораздо раньше.
– Вы прекрасно понимаете, что мы не можем просить всех наших гостей покинуть Комрек. Кроме того, сегодня вечером будет банкет для важных членов Внутреннего двора, за которым последует еще более важное совещание. Мы теперь не можем обойтись без вас, мистер Эш. Если вы уедете, вы нарушите наш договор, и я приму соответствующие меры.
Прежде чем Эш успел что-то сказать, за спиной у него раздался стук в дверь. Генеральный менеджер нервно просунул голову в щель.
Черты лица Хельстрема снова сжались в кучку.
– В чем дело, Дерриман? Вы что, не видите, что я занят?
– Вы просили принести эту карту памяти, – упорствовал худой и сутулый человек, входя в кабинет и воздевая руку с крохотной флеш-картой. Эш заметил, что на лбу у него до сих пор наклеена широкая полоса лейкопластыря, теперь несколько неряшливая. Он понял, что медсестры в последнее время были слишком заняты, чтобы заниматься такими незначительными травмами, как порез на лбу у Эндрю Дерримана.
– Карту памяти? – грубо переспросил Хельстрем.
– Да. Помните? Файл Хойла? Вы хотели, чтобы его сегодня завершили.
Дерриман протянул руку через стол, и следователь увидел устройство. Вдоль одной его стороны был проштампован ряд цифр.
Хельстрем отвернулся и прошел через кабинет к аккуратному ряду серых металлических шкафов. Ящики в них были длинными и узкими, заметил Эш, очень похожими на депозитные ячейки, если не считать того, что глубины их хватало только для карт памяти. На каждом были разные буквы алфавита. Хельстрем открыл ящик с пометкой Х, поместил в него флешку и сразу же снова его запер.
«Х» – значит Хойл, подумал Эш. Он едва не выругался вслух, поняв, что это значит. При нем были другие числа, которые он записал на уединенной поляне в лесу. Если бы ему удалось соотнести номера из записной книжки с компьютерными файлами, он мог бы выяснить, кто лежал на этом странном, жутком кладбище – раскрыть хотя бы некоторые тайны Комрека. Он обхватил пальцами записную книжку в кармане. Ему хотелось ухмыльнуться, но он сохранял сдержанное выражение лица, заметив, что Хельстрем пристально смотрит на него из-под густых бровей. Тот через плечо Эша обратился к своему менеджеру.
– На этом все, Дерриман. Полагаю, теперь там ничего не упущено.
– Думаю, вы найдете, что файл включает в себя все соответствующие пункты, сэр Виктор, – кротко ответил Дерриман, уже пятясь к двери.
Хельстрем заставил его остановиться, прежде чем он успел ускользнуть.
– А вот мистер Эш обвиняет здесь кого-то в порче его оборудования.
– Я… – начал Эш, но Хельстрем не дал ему договорить.
– Он обвиняет нас в вандализме, – перебил здоровяк, снова усаживаясь и, по-видимому, наслаждаясь игрой. – Вы знаете что-нибудь об этом, Эндрю?
– Ко-конечно, нет, сэр Виктор, – запинаясь, проговорил Дерриман. – Ни-никто из наших людей не-не стал бы трогать инструменты мистера Эша.
– Вот видите, мистер Эш. Честный ответ от честного человека, чья лояльность не вызывает сомнений. В конце концов, что бы мы выгадали?
Облокотившись на стол, он обратил свое воинственное лицо к исследователю.
– Так вот, я говорю это только из-за исключительно необычных происшествий, случившихся за несколько последних недель, особенно из-за вчерашнего инцидента в обеденном зале, чумы библейского масштаба. Стало быть, лишать вас шанса раскрыть тайны, окружающие Комрек, вряд ли будет в наших собственных интересах, не так ли? Именно так. С нашей стороны это было бы и странно, и саморазрушительно. На мой взгляд, теперь уже ничего нельзя сделать, чтобы снять нежелательную проблему до нашей конференции сегодня вечером. Я не могу ее отложить – это причинило бы неудобство слишком многим важным людям. Проблема согласования времени, видите ли. Ожидается прибытие двенадцати членов, и все они уедут завтра утром, если не будет принято иное решение, в случае чего заседание продолжится завтра, пока не будет достигнут консенсус.
Он вперился в исследователя.
– Итак, я ожидаю от вас, Эш, что вы сделаете все возможное, чтобы контролировать, – он еще раз подчеркнул, – этих, этих… – Он потерялся, как назвать то, о чем говорил. – Хорошо, давайте называть их духами, которые создают такой хаос в Комреке. Делайте все, что можете, чтобы уменьшить их силу, используйте какое-нибудь литургическое мумбо-юмбо, если желаете. Вуду, экзорцизм… – Хельстрем иссяк, по-видимому, исчерпав все идеи. Он теперь практически умолял Эша.
– Должно же быть что-то…
Эш вздохнул.
– Я не знахарь, – язвительно сказал он. Испытывая сильную неприязнь к сэру Виктору Хельстрему, он, однако, никогда не позволил бы своим антипатиям помешать расследованию. Нельзя подводить клиента, каким бы неприятным он ни был. Кроме того, он чувствовал, что на карту поставлен его собственный профессионализм.
– Послушайте, я почти ничего не могу сделать, чтобы остановить происходящее. Я полагал, что моя работа состоит в обнаружении его причины – будь то призраки, преследующие Комрек, или что-то еще. При том, что большинство моих инструментов разрушено, я в любом случае не могу дать вам ответ. Я советовал вам покинуть замок, пока его не оставят в покое… – Он поднял руку, предупреждая протесты здоровяка. – И я понимаю, что это невозможно. Но может оказаться, что неземные влияния просто израсходовали свои силы при нападении вчера вечером. Чтобы вызвать такие мощные проявления, как личинки и мухи, с их стороны потребовалось бы очень много энергии – можно надеяться, что это исчерпало их силы.
Хельстрему это представилось благоприятным признаком. Его лицо озарилось надеждой.
– Подождите, подождите, – предостерег его исследователь. – Я сказал: может оказаться. Мы просто еще не знаем, насколько они сильны. Полагаю, они приводятся в наш мир кем-то или чем-то, присутствующим здесь.
Он не добавил, что этим чем-то могла быть самая ткань замка, зло, существовавшее здесь на протяжении веков. Убийства, пытки, насилие, даже злые умыслы жестоких умов, которые здесь обитали, – темные дела и кровавая жестокость, которые могли резонировать по сей день. Хотя скептицизма у Хельстрема поубавилось, он мог бы ополчиться на такую возможность.
– Вот что я предлагаю сделать, – сказал Эш и увидел, что здоровяк весь обратился в слух. Он поддержит любую идею, которую выдвинет парапсихолог, если она не будет требовать эвакуации замка.
– Да? – поторопил его Хельстрем, которому не терпелось ухватиться хоть за какую-нибудь соломинку.
– Вполне вероятно, что здесь присутствуют злые духи, стремящиеся причинить вред Комреку и его обитателям, – не важно, они или не они разрушили мое оборудование. В таком случае мы можем лишь бороться с этими сущностями физическим образом.
– Итак, ваше предложение? – нетерпеливо сказал Хельстрем.
– Дадим гостям транквилизаторы, может, даже введем их в искусственную кому.
Здоровяк кивнул, но ничего больше не сказал.
– Затем возьмем ваших охранников, расставим их по всему замку, обезопасим здание. Живые могут отпугнуть даже духов. – Эш пожал плечами, как бы закончив.
– Я правильно понял? Использовать наших собственных охранников, чтобы защититься от внеземных существ?
– Об этом я и толкую, – ответил Эш.
– Не очень-то сильная стратегия, не так ли?