– Это ужасно. – Дельфина от отвращения затрясла головой. – Какой злой мир. – Эш снова наклонился над ней, когда появился дальнейший текст.
– Господи, – снова прошептал он в изумлении. – Ты только посмотри.
Глаза у психолога расширились, когда она прочитала дальше.
– Смерть Максвелла 9 августа 1996 года была результатом самоубийства…
– Полагаю, он не вынес пребывания взаперти, какой бы роскошной тюрьма ни была.
Показалась следующая строка, и оба они ахнули от того, что было на экране.
– …после передозировки ягод тиса.
– Ягод тиса? Как…
Дельфина перебила его.
– Семена тиса ядовиты. Летальная доза составляет от пятидесяти до ста граммов. Я думаю, он однажды прогуливался по лесу, возможно, это входило в его двигательный режим. Оказался среди пластин кремированных и предположил, что в один прекрасный день и он закончит вот так, вдали от глаз общественности и, конечно, своих драгоценных сыновей и дочерей. Думал ли он о своей жене, кто знает? Он оставил ее в 1991 году.
– Значит, он выбрал свой собственный выход, – с налетом грусти сказал Эш. – Должно быть, приходил туда неделя за неделей, каждый раз собирая ягоды и унося их в замок, спрятав их где-нибудь в одежде, это же совсем нетрудно… Он, родившийся в стране, которая тогда была Чехословакией, всего в жизни достиг сам и заявлял – или хвастался, – что до семи лет никогда не носил обуви. Воевал в чешской армии, дослужившись до капитана. Что-то вроде героя, если верить тому, что он говорил. В некотором смысле, его заклятым врагом был Руперт Мердок, которому удалось перехитрить его, захватив две газеты-бестселлера – «Сан» и ныне несуществующую «Ньюс оф зе Уорлд».
Дельфина вдруг встревожилась.
– Дэвид, мы уже так долго сидим в кабинете сэра Виктора…
– Ты права. Не будем испытывать судьбу. Давай уходить.
Он торопливо взял по пригоршне карт памяти из обоих ящиков, которые взломал, и сунул их в карман куртки.
– Не знаю, кого мы заполучили, но думаю, некоторые имена заинтересуют полицию. Может, даже озадаченных историков.
– Но ты же не собираешься показывать их властям. Боже мой, если это откроется, то Внутренний двор рухнет! Ты – мы – подвергнемся ужасной опасности, если сэр Виктор узнает.
Он вернулся к ней и поцеловал ее в щеку.
– Именно так. В любом случае, что-то подсказывает мне, что находиться сегодня в замке Комрек будет рискованно. Вот почему я так настаиваю, чтобы мы ушли.
Она встала, сняла очки и убрала их в карман куртки.
– Но как? – взмолилась она. – Как мы отсюда выберемся?
– Как я уже сказал, я пойду к Шоукрофт-Дракеру и объясню ему ситуацию. Не стану говорить, что мы стащили у Хельстрема особые файлы, но, во-первых, предупрежу его, что надо эвакуировать замок, а во-вторых, если он откажется, попрошу у него разрешения уйти только нам.
– Он никогда этого не позволит.
– Посмотрим. Не забудь флешку Максвелла, – сказал он.
Она передала ее Эшу, и та отправилась к остальным в его куртке.
– Теперь пойдем!
Пока они шли обратно через главный кабинет, Эш заметил, что бумаги на столах двигаются, словно их касается ветер, хотя все окна были закрыты. Эш нахмурился и остановился. Он почувствовал слабое громыхание у себя под ногами.
Начинается, подумал он.
Глава 68
Дельфина осторожно закрыла дверь главного кабинета, затем осмотрела вестибюль. В нем было тихо и спокойно, словно в какой-то огромной подземной пещере.
– Дэвид, – сказала она, касаясь его руки, – Тихоня Пэт пропал.
– Старик-охранник? Да, я заметил. – Возможно, Тихоня Пэт тоже почувствовал подземное громыхание и пошел на разведку.
– Он редко покидает это место, – сказала Дельфина, указывая на пустой стул. – Иногда может патрулировать здание, но не в это время.
– Давай уйдем отсюда, и подальше, – предложил Эш. – Не хочу, чтобы кто-то заинтересовался, что мы делаем. Пока что удача нам улыбалась, и я не хочу ее спугнуть.
Они пошли по коридору, и звук их шагов отдавался эхом от стен и высокого потолка. Эш не мог отделаться от чувства, что находится внутри собора, пусть даже в замке Комрек не было ничего святого.
Парапсихолог остановил Дельфину, потянув ее за руку, и огляделся, чтобы убедиться, что его не сможет услышать никто другой.
– Дельфина, не возражаешь, если мы заскочим к тебе в кабинет? – прошептал он.
– Нет, но зачем?
– Скажу тебе там.
До ее комнаты было уже рукой подать. Едва оказавшись в прихожей, он тихо закрыл за ними дверь.
– Что… – начала она, но он дал ей знак молчать, прижав указательный палец к губам.
– Давай пройдем к тебе в кабинет.
Она бросила на него полный сомнения взгляд. Ее мысли было легко прочитать, и он ответил ей невинной улыбкой.
– Не думай, что этого у меня на уме нет, но мы здесь по менее приятному поводу.
Озадаченная, она открыла дверь в свой кабинет, где Эш едва не рухнул на ее удобный диван.
– Дельфина, не знаю, как ты, но после вчерашнего почти фатального полета на самолете, эпизода с мухами, ночного бдения, морских пещер этим утром, а потом этих проклятых диких кошек я просто почти выбился из сил. Теперь что-то подсказывает мне, что сегодня дела здесь пойдут еще хуже. Останемся мы или уйдем, я смогу все это выдержать, но…
– Но тебе надо что-то такое, что поддержало бы твои силы.
Он повернул руки ладонями кверху и, поднимая их с колен, выдавил из себя усталую улыбку.
– Я успел заметить, что у тебя здесь стоит шкаф с лекарствами, и подумал, что если там есть какой-нибудь бензедрин[59] или что-то наподобие… – У него был робкий вид.
– Я против амфетаминов любого рода, – сказала она. – Но у меня есть кое-что, что может тебе помочь, хотя это, конечно, не бензедрин. Время не стоит на месте, Дэвид.
Достав из сумки связку ключей, она открыла металлический шкаф.
– В одной американской компании разработали препарат в форме таблеток, который действует в некотором смысле аналогично риталину[60]. Первоначально он входил в группу фармацевтических препаратов, используемых для лечения нарколепсии, даже болезни Альцгеймера.
Она вытянулась всем телом, стоя на цыпочках, чтобы достать с верхней полки маленькую коробочку.
Все еще сидя, Эш с сомнением спросил:
– Разве риталин не прописывают гиперактивным детям?
Дельфина, снова повернувшись к нему, положила картонную коробку на стол.
– Не для того, что ты думаешь. На самом деле риталин улучшает внимание, память и когнитивную гибкость, поэтому он помогает контролировать тех, кто страдает СДВГ[61]. – Она подняла коробку. – Это модафинил[62]. Как и кофеин, он стимулирует центральную нервную систему. Позволяет бодрствовать всю ночь, может, и больше, и концентрирует умственные способности, но, должна предупредить, слишком сильно, а еще он нарушает суточный цикл; ты будешь вести себя так, будто ночь – это день, и наоборот. Ты действительно хочешь этого, Дэвид?
Ее беспокойство было трогательным, но предстоявшая ночь, несомненно, потребует большой выносливости.
– Да, – сказал он. – Боюсь, что так. И, думаю, тебе это тоже может понадобиться.
– Это крайне неэтично. Мне запретили бы заниматься врачебной деятельностью, если бы это всплыло. Сначала надо пройти надлежащее медицинское обследование и проконсультироваться с врачом.
Он протянул руку, чтобы взять коробку, но она ее удержала.
– Я дам тебе упаковку с десятью штуками, что и так слишком много, но ты можешь поделиться со мной.
Он улыбнулся, когда она открыла коробку и достала блистер из серебристой фольги, а потом перегнулась через стол, чтобы передать ему. Он взял упаковку, радуясь, что она живет в реальном мире.
– Не волнуйся, злоупотреблять я не буду. Не так устроен.
– Но ты пьешь абсент.
Это потрясло его.
– Откуда…
– Сэр Виктор велел обыскать твой чемодан, прежде чем его доставили в твою комнату.
Эш откинулся на спинку дивана, и в его синих глазах ясно читалось смущение.
– И рассказал тебе? Зачем?
– Хотел, чтобы я за тобой следила. Мейсби сказал, что ты когда-то фактически был алкоголиком.
– Значит, в этом все дело? Ты просто следила за мной?
Она поспешно обошла стол и села рядом с ним на диване. Нежно повернула его лицом к себе.
– Я бы никогда не шпионила за тобой, Дэвид. Ты должен это понимать. То, что произошло между нами, было больше, чем просто влечение, – и с моей стороны не было никаких скрытых мотивов.
Эш помолчал, а потом тело у него вроде бы расслабилось. Он притянул ее к себе и крепко поцеловал в губы, а она поцеловала его в ответ.
Когда она наконец оторвалась, то, запыхавшись, сказала:
– Я люблю тебя, Дэвид.
– После двух дней знакомства? – В его ответе не было ни скепсиса, ни насмешки, лишь удивление. – Ты мало обо мне знаешь, – заставил он себя сказать.
– Сегодня утром мы оба много говорили. Мне не нужно знать чего-то еще, чтобы тебя любить. – Вид у нее вдруг стал неуверенным. – Это не слишком резко? Прости, если так. Я просто стараюсь быть честной.
Он потерся носом о ее щеку.
– Можешь быть сколько угодно резкой, если это правда.
– Так и есть. У меня нет сомнений.
– Я чувствую то же самое, Дельфина.
– Я знаю.
– Чертовы психологи, – тихо сказал он. Они снова поцеловались, крепко обнявшись. Вспомнив об их бедственном положении, Эш мягко выпустил ее из рук.
– У нас много дел. Вроде того как убраться отсюда как можно дальше.
Наслаждаясь мгновением, она держала глаза закрытыми, но распахнула их, хотя все еще действовала, словно в тумане.
Эш был серьезен.
– Поднимись в комнату Льюиса и оставайся с ним, пока я буду говорить с лордом Эдгаром. Подготовь его к уходу и положи к себе в сумку все лекарства, которые ему могут понадобиться. – Он разорвал упаковку модафинила пополам и протянул ей половинку. – По пять на брата, идет? Может, одну таблетку дашь Льюису, если у нее нет неблагоприятной реакции с какими-нибудь другими лекарствами, которые он принимает.