Даже через узкую щель в стене Железный Лик узнал некоторых из них. Архиепископ Селестин — второй человек в иерархии церкви Святой Катарины после плененного Верховного Иерарха. Граф Дормар — один из богатейших землевладельцев Нисенхейма, чьи владения простирались вдоль всей западной границы. Леди Изольда — вдова королевского казначея, известная своими связями в подпольном мире. И в центре круга, рядом с алтарём, — Алисия Родерик, двоюродная племянница покойного короля, молодая женщина с фарфоровой кожей и холодными голубыми глазами, в которых читалась та же безжалостная решимость, что отличала всех представителей её династии.
Они говорили вполголоса, но благодаря своему обострённому слуху Железный Лик мог различить каждое слово.
— План требует абсолютной точности, — говорил Архиепископ Селестин, высокий, костлявый старик с лицом, похожим на череп. — Наши люди должны быть на позициях за час до начала церемонии. Когда Железный Лик начнёт свою речь, снайперы открывают огонь. Одновременно с этим отряды захватывают ключевые точки города.
— А если он выживет? — спросила Леди Изольда, её голос был мелодичным, но с нотками стали. — Этот… демон уже доказал, что обычное оружие не всегда эффективно против него.
— Для этого у нас есть Серебряные воины, — ответил Архиепископ, кивнув в сторону троих безмолвных фигур, стоявших немного поодаль от основного круга. Они были облачены в серебристые доспехи, а их лица скрывали маски, напоминающие посмертные изображения. — Маги-охранители, благословлённые самой Святой Катариной. Даже если обычное оружие не возьмёт его, их магия справится.
Железный Лик сузил глаза, изучая этих так называемых Серебряных воинов. После встречи с банши его восприятие изменилось, позволяя видеть то, что обычно скрыто от человеческих глаз. И сейчас он видел ауру вокруг этих троих — пульсирующую, серебристую, но с тёмным ядром, говорящим о том, что их сила происходила не из благословения святой, а из куда более тёмных источников.
— А что с остальными командирами? — спросил Граф Дормар, поглаживая свою ухоженную бороду. — Особенно этот… Фенрир. Он популярен среди солдат.
— Все они будут устранены одновременно, — уверенно ответила Алисия Родерик, и её голос, несмотря на молодость, звучал с властностью, присущей настоящим правителям. — Наши агенты в Легионе получили своё задание. Когда падёт Железный Лик, падут и все его приспешники.
Железный Лик почувствовал, как холодная ярость разливается по его венам. Агенты в Легионе. Предатели среди тех, кому он доверял. Это объясняло, откуда заговорщики получали информацию о передвижениях и планах командования.
Он отступил от щели, обдумывая ситуацию. Его первоначальный план состоял в том, чтобы проникнуть в зал, нейтрализовать заговорщиков с помощью Слёз Медузы и доставить их в Цитадель для публичного суда. Но теперь, зная о масштабе предательства, он понимал, что нужны более радикальные меры.
Закрыв глаза, он сосредоточился на спиральном знаке на своей груди. После поглощения банши он обнаружил, что может использовать её силу — не так мощно, как во время непосредственного контакта с призраком, но достаточно эффективно для того, что он планировал сейчас.
Знак начал пульсировать, испуская тёмно-пурпурное сияние, просачивающееся сквозь одежду. Железный Лик почувствовал, как внутри него просыпается что-то древнее и холодное, что-то, что не принадлежало миру живых.
Он поднял руку, наблюдая, как металл на его пальцах начинает течь, изменяться, преобразуясь в острые когти, способные рассекать камень, как масло. Трансформация, начавшаяся после Ущелье Скорби, ускорялась, металл распространялся по его телу, охватывая всё больше плоти, заменяя человеческое нечеловеческим.
Это цена, думал он, наблюдая за метаморфозой. Цена за силу, необходимую, чтобы защитить то, что я создал.
Когда трансформация завершилась, он уже не выглядел как человек в железной маске. Теперь он был существом из живого металла, с глазами, горящими янтарным огнём, с когтями, способными разрывать сталь, с телом, текучим и твёрдым одновременно.
Он приложил когтистую руку к стене, и камень под его прикосновением начал крошиться, образуя проход. Тихо, незаметно, он прокладывал путь к центральному залу, где заговорщики продолжали строить планы, не подозревая о присутствии того, кого собирались уничтожить.
Наконец, создав достаточно широкий проход, он проскользнул внутрь, держась в тени за колоннами. Заговорщики были так увлечены своими планами, что не заметили его присутствия. Только Серебряные воины проявляли беспокойство, оглядываясь, словно чувствуя присутствие чего-то нечеловеческого.
Железный Лик дождался момента, когда Алисия Родерик подняла руку, призывая к тишине.
— Итак, решено, — произнесла она. — Послезавтра в полдень мы восстановим законный порядок в Нисенхейме. Династия Родериков вернётся на трон, церковь вернёт своё влияние, а эти… повстанцы узнают цену своего высокомерия.
В этот момент Железный Лик выступил из тени. Металлическое тело отражало свет факелов, создавая жутковатую игру света и тени. Янтарные глаза горели за прорезями маски.
— Боюсь, ваши планы придётся отложить, — произнёс он, и его голос, изменённый трансформацией, звучал как голос из могилы, многослойный и резонирующий. — Навсегда.
Реакция заговорщиков была мгновенной. Двое выхватили оружие, спрятанное под одеяниями. Архиепископ Селестин поднял руку с амулетом, похожим на тот, что носил Верховный Иерарх. Серебряные воины выступили вперёд, их руки начали светиться серебристым светом.
— Взять его! — крикнула Алисия, и в её голосе не было страха, только холодная ярость. — Убить демона!
Железный Лик не стал тратить время на разговоры. Он атаковал с нечеловеческой скоростью, первым делом нацелившись на Серебряных воинов — наибольшую угрозу. Его металлические когти прорезали их серебристые доспехи, как бумагу. Магия, которой они владели, была сильна, но не могла сравниться с силой, полученной им от поглощённой банши.
Один за другим маги-охранители падали, их серебристый свет угасал, поглощаемый тёмно-пурпурной аурой Железного Лика. С каждым поверженным магом он чувствовал, как растёт его сила, как металл, покрывающий его тело, становится прочнее, текучее, живее.
Обычные заговорщики, видя, как легко он расправился с их главной защитой, запаниковали. Кто-то пытался бежать, кто-то отчаянно атаковал, кто-то молил о пощаде. Но в тот момент Железный Лик не был способен на милосердие. Он видел в них не просто угрозу для себя или Легиона, а угрозу для всего, что он создал, для нового мира, рождающегося на обломках старого.
В центре хаоса стояла Алисия Родерик, не пытаясь ни бежать, ни сражаться. Она смотрела на приближающегося к ней Железного Лика с высокомерным презрением, присущим представителям её династии.
— Ты думаешь, что победил? — холодно спросила она, когда он остановился перед ней. — Что изменил порядок вещей? Глупец. Ты лишь заменил одну тиранию другой. Твой Легион, твоя революция — всё это лишь новая упаковка для старого яда.
Железный Лик изучал её лицо — красивое, властное, с тем же выражением божественного превосходства, что отличало всех Родериков. В ней он видел отголоски того короля, чьим приказом были казнены его родители, того режима, что обрёк тысячи детей на жизнь в Подбрюшье.
— Возможно, ты права, — ответил он, и его голос стал почти человеческим на мгновение. — Возможно, власть всегда развращает, независимо от намерений. Именно поэтому я ухожу. Чтобы Нисенхейм мог найти свой путь без нового тирана.
С этими словами он поднял руку, намереваясь нанести смертельный удар. Но что-то остановило его. Образ мелькнул в его сознании — его мать, Анеля, с её добрыми глазами и тихим голосом, повторяющая слова, которые он почти забыл: «Будь сильным, но не потеряй доброту в своём сердце».
Он опустил руку, металл на его пальцах медленно втянулся, возвращаясь к более человеческой форме.
— Ты не умрёшь сегодня, — сказал он. — Ни ты, ни остальные. Вы будете судимы по законам нового Нисенхейма. И народ решит вашу судьбу.
Алисия смотрела на него с смесью удивления и презрения.
— Милосердие? От тебя? — она рассмеялась, но в её смехе не было веселья. — Ты действительно веришь, что можешь играть в благородство? Посмотри на себя. Ты уже не человек. Ты — чудовище, играющее в спасителя.
Её слова ударили сильнее, чем любое оружие, потому что в них была доля правды. Он действительно менялся, трансформировался во что-то, что сложно было назвать человеком. Но он всё ещё цеплялся за остатки человечности, за память о том мальчике, которым когда-то был.
— Возможно, — согласился он. — Но даже чудовище может помнить, каково это — быть человеком.
С этими словами он достал из плаща флакон со Слезами Медузы. Одна капля на шею Алисии, и она застыла, парализованная, но в сознании. То же он проделал с остальными заговорщиками, кто ещё был жив.
Когда дело было сделано, он отступил к проходу, через который проник в зал. Тень уже ждала его там, её глаза расширились при виде его трансформированного тела.
— Ты… в порядке? — осторожно спросила она.
Железный Лик посмотрел на свои руки, всё ещё частично металлические, медленно возвращающиеся к человеческой форме.
— Нет, — честно ответил он. — И не думаю, что когда-нибудь буду. Но я всё ещё помню, кем был. И это… что-то.
Он последний раз оглянулся на парализованных заговорщиков, застывших в гротескных позах.
— Пришли сюда Фенрира с отрядом. Пусть доставят их в Цитадель. Завтра мы объявим о раскрытии заговора и начнём публичный суд.
Тень кивнула и скользнула прочь, быстрая и незаметная, как её имя. Железный Лик остался один среди руин древнего храма, ощущая, как металл на его теле медленно втягивается, возвращаясь к форме маски и частично покрытых металлом рук.
Он знал, что время его в Нисенхейме подходит к концу. Сегодняшняя трансформация показала, насколько далеко зашли изменения, насколько тонкой стала грань между тем, кем он был, и тем, чем становился.