— Понял, — подтвердил Борис, — это упрёк импотентам. — И они с Тиной поспешили из кабинета.
…Как и предполагал Пахомов, допрос Хмелика не дал результатов, на все вопросы он отвечал отрицательно:
— С Бурляевым и с Кононовым ты разделался?..
— Не знаю таких.
— Заказ на них от Мерлина получил?
— Первый раз про такого слышу.
— Кто на меня навёл?
— Никто. Просто вышел в скверике погулять. Узнал тебя, вспомнил прошлое, решил поквитаться…
Уже второй час они сидели друг против друга, Пахомов уговаривал, грозил, снова уговаривал — Аким был непреклонен.
Наконец, терпение Бориса лопнуло. Он перегнулся через стол, схватил Хмелика за грудки и тряханул так, что у того голова откинулась за спину.
— Не хочешь по-хорошему, так я тебе, сволочь, сейчас морду в форшмак превращу и скажу, что так защищался, когда ты в меня стрелял!..
— Зря напрягаешься, начальник!.. — спокойно отреагировал Хмелик. — Я твоих страшилок не боюсь, можешь меня бить, резать, на огне палить — я на нарах такую школу прошёл, что тебе и не снилось. И отметки хорошие получал, вот, видишь… — Он ткнул пальцем в несколько шрамов, на щеке, на шее и за ухом. — Любую боль вытерплю. По милости твоей и прочих ментов, за эти годы не один пуд соли съел, самой горькой… И ртом ел, и задницей, и…
— Стоп! — вдруг прервал его Борис. — Значит, соль и задницей ел?..
— А чего ты вдруг всколыхнулся? — удивлённо спросил Аким.
— Красивый образ! Представил себе, как это происходит… — Позвал часового, приказал. — Уведите арестованного. — И пообещал Хмелику. — Скоро опять увидимся!
Оставшись один, он вытащил записную книжку с телефонами и стал поспешно перелистывать, ища нужный номер.
Когда Тина вошла в кабинет, Борис заканчивал разговор:
— Я очень надеюсь на вас. Заранее спасибо!.. Выезжаем минут через десять. — Положил трубку. Довольный, потёр руки. — Этот бандюга у нас скоро расколется!
— А куда мы едем, — спросила Тина.
Борис быстро пересказал ей свой замысел. Она расхохоталась.
— Ты не просто Бармюн, ты — гений среди Бармюнов!
— Я знаю, — скромно признался Борис. — Выезжаем сейчас, он уже готов действовать — Мы едем к нему домой?
— Нет. У них за городом — садовые участки, вдоль дороги. На каждом — строительные вагончики, приспособленные под домики. Он там будет ждать.
— Как мы узнаем его участок?
— Он же умелец: на крыше домика соорудил что-то вроде ветряной мельницы, крылья раскрасил — сразу заметно. Когда ветер дует, крылья вращаются, заряжается аккумулятор — своё электричество!.. Прикажи надеть на Хмелика наручники и посадить к нам в машину. А я пойду и куплю ему пива, побольше. Тина снова рассмеялась.
— Ты — самый беспощадный Бармюн!
— Я знаю, — снова скромно подтвердил Борис.
Машина неслась по шоссе.
Борис сидел за рулём, Тина на заднем сидении, рядом с Хмеликом. Отхлёбывая из бутылки пиво, которым его угостил Борис, тот поинтересовался?
— Куда везёшь, начальник?
— Выбивать из тебя признание.
— Не получится, на мне уже все пытки перепробовали.
— Не скажи! — И Борис процитировал: — «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам…»
— Стихами будешь пытать?
— Возможности криминалистики неисчерпаемы! — загадочно ответил Борис.
— А можно ещё бутылку оприходовать? — попросил Хмелик. — От раны жажда мучит.
— Бери. Мне за рулём нельзя, а старший лейтенант алкоголь не употребляет.
— Вас надо по телику показывать: непьющие менты!
Аким откупорил следующую бытылку и буквально влил её себе в горло. Минут пять ехали молча. Потом Хмелик снова стал хныкать:
— Жарко в твоей машине, майор!.. Почему кондиционер не поставишь?
— Денег нет.
— Взятки брать надо!
— Заткни свой рот ещё одной бутылкой!
— Можно?.. Вот спасибо, вот удружил! Да так я готов всю жизнь быть под следствием! — и он опорожнил следующую бутылку.
Проехали ещё несколько километров и подследственный заёрзал на сидении.
— Майор!.. А, майор!.. Останови машину.
— Чего это вдруг? — не оборачиваясь, спросил Борис.
— Мне того… Этого… — Присутствие Тины его немного стесняло. — Пройтись надо.
— Куда пройтись? — Борис делал вид, что ничего не понимает.
Тина, отвернулась, чтобы скрыть невольную улыбку, смотрела в окно и мысленно повторяла: «Ну, Борька! Ну, гений! Как всё точно рассчитал!..»
Хмелику уже было невтерпёж. Отбросив остатки приличия, он заявил прямым текстом:
— Отлить мне надо, понял?.. Отлить!..
— А, понятно, повод уважительный… Сейчас поищем тебе туалет.
Аким взвился на сидении.
— Зачем искать?.. Россия — родина туалетов: каждое дерево — туалет!.. Останови на минутку!
— Но не здесь же! — они выезжали из какого-то городка. — Пойдём по трассе, поищу тебе подходящее место.
— Давай быстрей, а то я за себя не отвечаю!
Через пару минут они уже ехали мимо пригородных садовых участков. Аким торопил, подпрыгивая на сидении.
— Здесь давай!.. Или здесь!.. Тормози, давай!
— Нельзя здесь, — объяснял ему Борис, — видишь, в этом дворе дети играют, в этом — бабушки беседуют… Ты у них на виду будешь свою струю демонстрировать?! Надо подыскать безлюдный садик.
— Вот он, вот! — заорал Хмелик. — У этой мельницы! — и он указал на домик, на крыше которого вращались разноцветные крылья.
— Этот годится. — Борис въехал на обочину и остановил машину. — Выходи. Только забеги за угол, чтоб дети не видели.
Не теряя времени на ответ, Аким только кивнул, выскочил из машины и помчался к домику, на ходу расстегивая ширинку. Через секунду он скрылся за углом. Наступило минутная пауза: Тина и Борис напряжённо ждали. И дождались: один за другим, прозвучали два выстрела, и раздался волчий вой. Но это был не волк, это выл Хмелик. Он выскочил из-за домика, пытаясь скованными руками дотянуться до ягодиц. Вслед за ним вышел хозяин домика с охотничьей двустволкой в руках. Это был Рыбин Гуд. Он схватил воющего Хмелика за шиворот и потащил к машине, у которой стояли Борис и Тина. Не показывая, что они знакомы, спросил:
— Полиция?.. Очень кстати!.. Вот получите — ко мне в дом пытался залезть. Бежал, видно, из тюрьмы: видите — наручники.
— Это наш клиент, — сообщил ему Борис. — Просился пописать — не знали, что задумал грабёж. Вы имели полное право защищать вашу собственность.
— Да не грабил я этого психа, не грабил!.. — Подпрыгивая от боли, орал бывший боксёр. — Что ты мне в зад всадил? Почему так печёт?
— Два заряда соли, — спокойно ответил Рыбин, — морской, технической, неочищенной… Ко мне тут некоторые нацелились за грушами, за ягодами… Так я их этой солью быстро отвадил… — Затем объяснил Акиму, продолжающему подпрыгивать и подвывать. — Сутки печь будет, пока не растворится…
— А как-то сократить срок можно? — сочувственно спросила Тина, включаясь в этот спектакль.
— Можно, если задницу в тазике отмочить.
— А у нас в машине как раз есть тазик, — Борис открыл багажник и вытащил оттуда большой белый таз, купленный за час до отъезда. — По распоряжению начальства, теперь полиция без тазика на задания не выезжает. А в садике, вижу, и кран имеется.
— Так наливай скорей воду! — радостно закричал Хмелик и стал расстёгивать брюки.
— Стоп! — остановил его Борис. — Во-первых, не здесь, а в домике, если хозяин разрешит. — Рыбин утвердительно кивнул. — А во-вторых, в тазик сядешь только после того, как ответишь на все вопросы, которые я тебе в управлении задавал.
И тут Хмелик всё понял. Продолжая дрыгать ягодицами от боли, он схватился скованными руками за голову и заорал:
— Менты поганые!.. Что придумали, суки легавые!..
— У тебя есть право продолжать молчать — ты ведь любые пытки выдерживал.
— Так то по-пацански было: нож или пуля… А тут соль грёбаная… — Опять завыл. — Ой, не могу!.. Ой, печёт!.. Давай тазик!.. Тазик давай!..
— Говорить будешь?
— Да! Только из тазика!.. И поскорей!
— Тогда пошли.
Борис повёл воющего Хмелика в дом. Рыбин наполнил таз водой и направился за ними. Через минуту вышел, предложил Тине:
— А вы пока ягод поешьте, они в этом году уродились. Я своих ребят из школы привожу — они всё обчистят, а назавтра снова полно, и малины, и смородины…
— Спасибо вам за помощь!
— Не за что — одно дело делаем. Да и должник я ваш. За то, что тогда с Рустамом помогли разобраться, и, самое главное, моему автомобилю классное название придумали — «Попорожец»!.. Его теперь весь город знает, я еду, а народ улыбается, будто Михаил Жванецкий приехал…
Допрос продолжался больше часа. Борис сидел за столом, Хмелик, со спущенными штанами, — на полу в тазике. Борис записал все его показания, зачитал ему, и тот, сидя в тазике, подписал их. Но перед этим категорически потребовал никому не рассказывать, как он их давал. Мол, если об этом узнают, то, «когда срок мотать стану, вся тюрьма с хохоту подохнет, и погоняло мне пристегнут «Жопа малосольная»!.. Борис дал слово оформить его показания, как добровольное признание. Успокоенный Аким, чтобы тянуть время «отмачивания», сообщал всё новые и новые подробности своей «деятельности». Из его рассказа вырисовалась схема взаимодействия участников группировки.
Хмелик клялся и божился, что никакого Мерлина не знает и в глаза не видел — все распоряжения он получал от некого Савелия Лисицына, по кличке «Лис». Борис понял, что Лисицын и был тем партнёром, которому Мерлин поручал осуществление проклятий. Но «Лис» сам руки не пачкал: для этого у него был Аким, которого он посылал на исполнение. В свою очередь, у Акима были два подельника, которых он, если не справлялся один, привлекал на помощь и сам с ними расплачивался.
— В Бурляева ты сам стрелял?
— А там двоим делать было нечего: только открыть замок и отключить свет!..
— А Кононова?
— Тут посложней: в машину тащить, из машины… Пришлось Коляна брать… Я тебе о нём уже говорил. — И чтобы ещё потянуть время, продолжил. — Кроме Коляна, у меня ещё Толян есть, в одной камере два года чифир пили, он сперва за драку сидел, потом за грабёж… Хочешь, я тебе всю биографию Толяна расскажу?