В 1936 году Вадим Алексеевич окончательно перебирается в столицу, и тут к певцу приходит настоящая слава. Когда на Кузнецком «выбрасывали» пластинки Козина, у прилавка начиналось легкое столпотворение. Был случай, когда киоск вместе с защитным тентом сдвинули с места, да так, что сломали ногу продавцу.
На эстраде имя певца котировалось очень высоко. Его приглашали и в большие филармонические концерты, и тогда, когда требовалось обеспечить «кассу» зарубежным гастролерам, еще мало известным в нашей стране. К примеру, в Зеленом театре ЦПКиО концерты строились так: первое отделение — еще не раскрученная Клара Юнг, второе отделение — Вадим Козин. Или: первое отделение — Поль Робсон, второе — Вадим Козин. Публика всегда раскупала билеты и ради любимого певца, выступавшего во втором отделении, слушала и Клару Юнг, и Поля Робсона, имена которых массовому слушателю ни о чем не говорили.
Удостоился Вадим Козин и высочайшей чести быть приглашенным для выступления перед «любимым вождем» Иосифом Виссарионовичем Сталиным. Правда, распространяться на эту тему певец всячески избегал. Только один раз проронил, что Сталину очень нравились «Псковские страдания», и он в компании артистов повторял запомнившийся ему куплет:
Ритатухи ходил к Нюхе,
Нюха жила в пологу.
Нюха девочку родила,
Больше к Нюхе не пойду.
Утилитарная подробность, открывающая нечто новое в «светлом облике» вождя.
С началом войны Козин одним из первых в составе концертной бригады выехал на фронт. Он пел в частях действующей армии, в госпиталях, на боевых кораблях. После одного из концертов на передовой генерал Баграмян вручил певцу орден Красной Звезды. Нарком путей сообщения выделил ему специальный вагон для поездок, чтобы артист мог выступать не только перед фронтовиками, но и перед рабочими оборонных заводов тыла.
В конце ноября — начале декабря 1943 года состоялась Тегеранская конференция глав правительств трех союзных держав — СССР, США и Великобритании. 30 ноября участниками конференции отмечался день рождения У. Черчилля. Вадим Алексеевич рассказывал мне, что английский премьер тайно пригласил на свое торжество выдающихся артистов — «звезд» мировой эстрады: Марлен Дитрих, Мориса Шевалье. Изу Кремер. Черчилль попросил Сталина, чтобы от СССР на вечере выступил Вадим Козин, и такая поездка состоялась (хотя многие оспаривают факт пребывания артиста в Тегеране).
После выступления к Вадиму Алексеевичу подошла Иза Кремер, наслышанная о репрессиях НКВД, и сказала, что у него есть прекрасная возможность обратиться к Черчиллю с просьбой о предоставлении политического убежища и таким образом остаться на Западе, в Советском Союзе, мол, после этой поездки его обязательно «посадят». Как в воду глядела, но Козин тогда воспринял ее предложение как сущий бред.
Покойный директор Мосэстрады В.А. Рубан сообщил мне интересную подробность (не знаю, откуда он почерпнул эту информацию, могу только догадываться). Прилетев утром в Тегеран, Козин якобы исчез на целый день (посвятил свободное время тамошним злачным местам) и объявился только к началу концерта. Версии, конечно, слишком неправдоподобные, но кто теперь скажет, как оно было на самом деле?
В мае 1944 года имя Козина неожиданно исчезает с концертных афиш. Перестают продаваться его пластинки, не слышно соловьиного голоса певца и по радио. Никто не знал, что Вадим Алексеевич был арестован...
За что же сослали на Колыму замечательного артиста? В своих книгах о нем (они писались еще при жизни Козина) я сознательно, по этическим соображениям, подробно не касался этой темы, ограничиваясь прозрачными намеками. Тогда было важно рассказать новым поколениям, «как пел» (и пел божественно!) опальный Орфей, а не «за что сидел?». Десять лет прошло, как певца нет с нами, ушли в мир иной и его родственники. Видимо, пришла пора дать дополнительные разъяснения, хотя я, право, не любитель копаться в чужом белье.
Трагедия Вадима Козина эпохи 1930—1950-х годов — в его, как теперь говорят, нетрадиционной ориентации. Сейчас в артистическом мире (по-моему, не только в нем) кичатся однополой любовью, она чуть ли не признак некой элитарности, а раньше за нее сажали! Конечно, подобное отклонение от нормы можно списать на проявление нездоровой наследственности в седьмом колене или на осложнение после какой-то болезни, но в случае с Козиным все было проще (или, наоборот, сложнее).
Физическую природу, физическую сущность певца ломали с самого детства. Сначала двоюродный брат показал, как надо заниматься мастурбацией и получать от этого удовольствие (ну, это «цветочки», через эту «болезнь» проходит большинство подростков). В ранней юности его соблазнила учительница русского языка. В кабинете следователя УКГВ в 1959 году в своем «признании» Козин писал: «Однажды в вьюжный, морозный вечер она дождалась меня (я закрывал помещение) и попросила помочь ей донести книги до ее квартиры, по формуляру я знал, где она живет, как раз недалеко от моего дома. Она пригласила хотя бы на минуту зайти к ней и, обогревшись у нее, уже идти домой. В ее комнате было страшно натоплено. На столе стоял кипящий самовар. Я не отказался выпить стакан чая и рюмку коньяку или какой-то желтой, страшно крепкой наливки. Я опьянел и, видимо, заснул, ибо, очнувшись, увидел себя лежащим на кровати без брюк и ботинок, а она лежала рядом со мной, почти раздетая, и держала в руках мой половой орган, пытаясь возбудить его. Затем она неожиданно взяла в рот мой член, я перепугался и начал вырываться, но потом почувствовал какое-то странное ощущение и возбуждение. Через минуту я получил удовлетворение. На меня напала дремота, что она делала со мной, я уже не помню. Помню, что она взваливала себя на меня, и я опять получил удовлетворение. Домой я пришел около 2 ч. ночи. (Похоже, такие подробности при написании «автобиографии» требовались следователем или сочинялись под его диктовку. — Б.С.) Эта связь с 35-летней женщиной продолжалась до нашего отъезда в Ленинград до 23 года. Выражалась она в подавляющих случаях — просто говоря, минетом. Я был истощен, мне она была уже противна, но бросить ее я не мог, она угрожала мне, что ей придется объявить моим родителям, что у нее должен родиться от меня ребенок. Я начал испытывать какую-то неприязнь к женщинам и теперь никак не мог представить, что я смогу жить каждый день или ночь с женщиной. Я думал, что половая связь с женщиной главным образом заключается в минете, а через ее половые органы — только для того, чтобы иметь детей».
Когда Козин ступил на театральные подмостки, восполнить «пробелы» в его половом образовании вовсю постарались старшие товарищи по эстрадному цеху. Тайны «мужской любви» раскрыл ему известный композитор, автор популярных романсов (см. подробнее в примечании к записи от 8.06.55 г. — Б. С.).
Артистическая богема довершила свое дело. С 1930-х годов Козин гастролирует по Союзу с разными эстрадными группами. Продолжу цитировать его «показания»:
«...B группе со мной ездило акробатическое трио: муж, жена и его брат, молодой интересный парень лет 26, чуть старше меня. Он был очень бледен, держался обособленно, любил быть один, не курил. А так как я не курю, то мне пришлось жить с ним в одном номере, и так почти всю полугодовую поездку. Однажды ночью после концерта, уже после месячного концертирования, в каком-то городе в гостинице в номере была одна широкая постель, а другая приставная койка. Он сказал, чтобы я шел к нему на кровать. «Расскажи, как ты любишь? Я знаю, что я тебе нравлюсь, а ты мне тоже нравишься. Но какой ты, расскажи откровенно, а я расскажу, какой я. Как ты раньше жил?» Я все ему откровенно рассказал. Он меня крепко, до боли обнял и, поцеловав, сказал: «Сегодня спи, а завтра будем разговаривать».
В течение нескольких дней он объяснял мне все «тонкости», но как ни заставлял меня быть «активным», у меня ничего не получалось. Несколько раз я был для него пассивным, но никакого ощущения от этого не получал. Я откровенно сознался, что больше не хочу ему давать. Мне было приятно лежать рядом с ним и, когда он уснет, самому себе проонанировать. Однажды он это заметил, стал меня в это время целовать. «Так вот что ты в конце концов любишь! Я — то же самое, я иногда люблю один представлять себе мужчину и онанировать». После этого разговора мы продолжали спать вместе, но никаких физических соприкосновений не было...»
Когда Козин начал выступать в Москве, у него появилась масса поклонников. Фанатики караулили певца у «черного входа», ему желали отдаться и женщины, и мужчины, считавшие его «активным». Мне кажется, что какое-то время он даже не видел между ними разницы.
Далее Козин признавался: «...хотя мне и нравятся юноши, я лишь мысленно представляю себя с ними пассивным, а физически я смогу, будучи рядом с ним, лишь проонанировать, а иногда даже мне достаточно посидеть и поговорить с понравившимся человеком, и, когда он уйдет, я один, мысленно представляя его, буду онанировать. Этот человек может лежать, спать рядом со мной, я к нему не прикоснусь, мне будет приятно, что он находится около меня. Такое же чувство я испытывал к женщинам, но здесь меня охватывал какой-то шок. Я знал, что общение с ней непременно должно окончиться половой близостью, но каждый раз передо мной возникал образ учительницы, и всякое чувство и желание сразу пропадало. Боязнь и стыд, что я опозорюсь в самый нужный момент, атрофировали мою волю и психику. И когда у меня были какие-то романы, я прерывал их до того дня, когда предполагалось сближение. Так окончился роман, нашумевший по всей Москве, с Мариной Расковой, Ниночкой Бадигиной и т.д.».
Если бы все это было написано не в кабинете следователя по особо важным делам... А так, что тут правда, что ложь — это, к сожалению, Вадим Алексеевич унес туда, откуда не возвращаются. Но будем довольствоваться хотя бы этими «признаниями», они тоже в какой-то степени помогают понять тайны его внутреннего мира:
«Я понял, что я человек ненормальный, неполноценный. Если в чувствах к мужчине я был более смелым, я знал, что самым худшим будет, если меня обругают психопатом, «не рыбой и не мясом», то в отношении женщины остаток моего мужского «Я» не мог перенести чувства стыда за мою неполноценность. Я озлобился...