ному усмотрению сокращала и исправляла писания отца. Больше того, она приписывала свои мысли, выдавая их в дневнике за отцовские. Эта бесцеремонная дама очень много напортила и понизила ценность и значимость этих дневников. Самое ужасное, что подлинник дневника безвозвратно исчез и потеряны надежды его найти.
Спал крепко. Голос еще не раскачался, не буду его утруждать, ему вчера была большая нагрузка. Не знаю, как я выдержу сегодня. Настроение несколько подавленное.
Можно ли и нужно ли удивляться по поводу окружающей действительности? По-моему, нельзя. Иначе прослывешь недовольным и врагом. Удивляться нельзя, не говоря уже о возмущении. Но возмущаться нужно и должно. Продуктов мало в Долинске, зато витрины и прилавки продмагов забиты папиросами и винно-водочной продукцией. Водкой торгуют без выходных дней. А вот книгу или платок носовой в понедельник не купишь. Что это такое? Нужно ли по этому поводу возмущаться? Надобно об этом кричать и орать, бить в набат. Мы повсюду орем о благе народа. Но оказывается, что книга и носовой платок — это предметы второй необходимости. А водка и папиросы — предметы первой необходимости, ибо они приносят государству огромный доход. А если это доход, так к черту народ! И народ начинает думать, что водка и папиросы — предметы первой необходимости.
14.15. Впечатление такое, что на Сахалине устанавливается более приличная погода, чем была до сих пор. Немного поспал после обеда в ресторане «Приморье», в котором проигрывались на радиоле «Урал» допотопные пластинки. Выпил бутылку рислинга.
21.30. Быково. Один концерт уже спел, начинаем второй. На первом семичасовом было мало народа. Но пел я его изо всех своих сил. Как убога в роли певицы Кипайгуло. Матусевич, очевидно, из разговоров приехавших сообщил, что вместо «Кэто и Котэ» будет ставиться «Марица». Начнется борьба за роль Марицы. Островский (администратор театра. —Б.С.), видимо, желая подбодрить меня, сказал, что второй концерт подходит к аншлагу.
После концерта едем сразу же в Южно-Сахалинск.
Саша сказал, что с Ломовым творится что-то странное то ли на почве пьянства, то ли на почве психостении. Мне кажется, что всему виной Шульгин или Бастанжо (балерина, жена Шульгина. — Б.С.). Она все время добивается его расположения, а он его отвергает. Она капает на мозги Шульгину, тот, пользуясь своей властью, начинает Ломова травить. Анатолий, будучи самолюбивым и зная, что он уже не самодеятельность, начинает оскорбляться и начинает пить. Есть еще одна версия — это его взаимоотношения с Кабаловым. Кабалов всеми способами хочет, подобно Бастанжо, добиться его расположения и пробует его споить, чтобы в удобный момент соблазнить его. Вообще дела творятся в театре необычные. Все пьянствуют. Пьянство среди актеров, писателей, киноактеров и вообще работников искусств и культуры распространилось, словно эпидемия.
Б.Л. (Островский. —Б.С.) рассказывает, что в этом самом клубе были концерты Алейникова. Перед приездом в Быково ему какой-то шахтер поднес стакан спирта, который великий киноартист выпил, ничем не закусив. В Быкове его вытащили из машины и приволокли в клуб. Сыграв с грехом пополам сцену или какой-то скетч, он, не дойдя до кулис, упал, и половина его туловища с ногами осталась на сцене. За кулисы пришла группа старых шахтеров и заявила, что они его, т.е. Алейникова, ждали с большим нетерпением, горели желанием посмотреть любимого актера, но глядеть пьяных людей они могут в Быкове сколько угодно и что не за тем они пришли в театр, чтобы рассматривать валящегося с ног актера. В ответ на справедливое замечание сей актер ударил говорившего чемоданом по голове. Потерпевший хладнокровно перенес незаслуженный удар — оскорбление. Но шахтеры написали коллективное письмо о безобразном поведении сталинских лауреатов (П.Алейников не был лауреатом Сталинской премии и вообще не имел никаких званий. — Б.С.), распространяющих на периферии свое искусство быть пьяным на сцене, показывать его за деньги публике и при этом получать за свои безобразия гонорар. Что творится?
Приехали в 4 ч. ночи. Я дремал и бредил. Почему-то страшно возбудился и приятно грезил в дреме. Утром встал как обычно. Сходил на базар, приобрел электроплитку и накупил книг.
24.00. Поиграл в шахматы с ребятами. Голова очень болит. Голос чего-то похрипывает. Наши вернулись со спектакля и прошли по гостиничному коридору, подобно табуну лошадей. Полнейшее отсутствие культуры, сплошное хамство.
В комиссионном магазине стоит приемник «Ленинград» ценою в 1700 рублей. Как он мне нравится по своему звуку!
Сегодня надобно будет сходить в баню и затем залечь в постель на целый день, молчать и ничего не делать.
Сейчас по радио кореянка на ломаном русском языке пела арию Антониды из «Ивана Сусанина», довольно приятно. Корейский тенор очень симпатично спел русскую «Это родина моя».
21.20. Получил телеграмму от Яхниса. Он был болен и, очевидно, не понял, для чего мне надобны справки.
Арк. Михайлов после репетиции пошел на стадион с одеялом и книгой. Полежать на солнце? Черта с два! Повозиться с мальчишками и похватать их.
Видел неприятный сон о зубах. Почему меня преследует этот сон?
Кабалов передавал привет от В.Н. (Белозерская. — Б.С.). Она сейчас находится в Сусумане и переотправляет в Магадан непроданную, залежавшуюся литературу. В то время как в Магадане ее не хватает, и из-за этого летний план недовыполнен на 50%.
На оперетту что-то мало стало ходить публики. Захалтурились. Ни «Принцесса», ни «Марица», ни «Сильва» не помогут. Представление о постановках у сахалинской публики имеется и, к великому сожалению, не в пользу Магадана. Либо Шульгин не умеет ставить, либо он выдохся.
В дуэте-вальсе «Икса» и Теодоры артисты обязаны с блеском станцевать вальс-бостон. Получается же, что на танцплощадке молодежь танцует вальс-бостон несравненно лучше, чем артисты на сцене.
Женя Стеснягин рассказал, как он меня видел во сне. Он, очевидно, прогрессирует в известном направлении.
Концерт вчера прошел вполне прилично. Билеты все проданы. С вокзала шел пешком. Я без ума от одного человека.
Пусть эта глубь бездонная,
Пусть эта даль туманная
Сегодня ночью темною
Связала нас сама.
Твои глаза зеленые свели меня с ума.
Как мне хочется хоть раз, хоть на одно мгновение заглянуть в глубину этих глаз. Почему они встали на моем пути? Опять эти зеленые глаза. Как бы я носил на руках этого человека. Почему это так бывает? Появился один человек, и больше нет на свете ничего святого. Он один заполонил все. Кто этот человек, никто никогда не узнает. Но я полюбил, как мальчишка, как влюбленная девушка. И ничего от человека не надо. Глядеть в зеленые его глаза, без устали, часами. Сколько лет прошло, когда вновь появились эти роковые зеленые глаза, почти тридцать лет. И в душе снова бушует ураган, словно наступила весна, расцвела сирень, и ты стоишь перед огромным букетом чудесной белой сирени, только что распустившейся, вдыхаешь аромат и боишься дотронуться до благоухающих чудесных белых молодых лепестков. Хочется встать на колени перед этим букетом и прикоснуться губами и целовать, целовать без устали цветы, пить их нектар, как было тридцать лет тому назад. Только одному человеку я дам прочитать эти безумные строки. Жизнь наша устроена совершенно иначе, и потому невозможно жить так, как ты хочешь. Хотя в той жизни, которой я хочу жить, ничего сверхъестественного нет. Есть настоящая, хорошая дружба и полное доверие друг к другу, скрепленное проявлением крепкого чувства такой силы, перед которой отступят и страсти, и любовь. Нежность и дружба сильнее страсти и любви. Крепкое рукопожатие после проявления капли нежности и дружбы, и жизнь станет совсем иной. Я пишу эти строки и заливаюсь слезами, неужели моя мечта не сбудется и мне не удастся прикоснуться к букету юности и силы? Если бы в жизни было бы иначе, какой был бы оказан ему культ личности. Ведь это зеленые глаза[82].
Спал хорошо. Но лег около 4 ч. Послушал на средней волне из Японии хорошую джазовую музыку.
Вчера на концерт заходил В., с которым я познакомился в Петропавловске, он одни сутки прожил в моем номере, т.к ему не было места. Чудеснейший человек, я в этом убедился, тактичный, сдержанный. Я не ошибся в нем. Дневник мой об этом корректно умолчал. Он решил ехать с нами и проводил в Южно-Сахалинске до самого порога гостиницы. Обещал сегодня зайти. Но придет ли, не знаю. А я его очень хочу видеть. Завтра день отдыха, какое это блаженство...
Вчера заходил Приходько, приехавший после спектакля и рассказавший, что Шайкин снова был пьяным на спектакле, оправдываясь тем, что думал, что вместо него должен работать Луговой и потому он спокойно «наклюкался».
Ездил в гастроном. Нет ни одной афиши, извещающей о моих концертах в Железнодорожном клубе. Высказал все это Гаскину. Я заметил, что когда делаются мои концерты на кассу, то, как нарочно, никаких мер не принимается к рекламе, организации продажи билетов, все пускается на самотек. Умышленно ли это? Или уверенность, что на Козина пойдут и без рекламы? А если не придут, то все можно свалить на Козина, что публика не идет. Раскупят билеты, тогда можно сказать «чего зря беспокоиться, пришла публика». Железная логика.
Вчера страшно болела голова. Бедная моя мама. Прости меня за все вины перед тобою. Бедная моя страдалица и мученица. Хорошая моя мамочка! Я так давно не видел тебя во сне. Родная ты моя. Как я часто был несправедлив к тебе и окружающим тебя. Я себе никогда этого не прощу. До конца жизни своей я буду раскаиваться и казниться. Это мне стоит огромных нервов, но выкинуть из памяти мои вины я не в силах. Это означает, что ты меня не простила. И пока это будет в моей памяти, я не буду иметь покоя. Значит, это до конца дней моих. А дни, как это ни странно, уже сочтены, несмотря на кажущееся безмятежное благополучие и внешнюю удачу в работе и жизни.