– Джилли! – Ко мне со всех ног мчался Олли, в последний миг успев проскочить через схлопывающийся коридор. – Готова к прослушиванию? Я собираюсь спеть одну старинную пиратскую песню, очень задорную. Всё утро репетировал! – Он с воодушевлением пропел несколько нот. – Ну, что скажешь?
– Неплохо, – признала я. – Олли, а ты что, правда хочешь выступить в мюзикле?
Кажется, вопрос его обидел:
– Само собой! Я же получаю шанс спеть на сцене, в окружении прекрасных русалок, взирающих на меня с обожанием. Кто бы от такого отказался? Даже Джекс собирается что-нибудь спеть. Он ведь уже участвовал в мюзикле в Королевской Академии.
– Да, я слышала, – сухо сказала я, плотнее прижимая к груди книги, чтобы протиснуться в закрывающийся коридор.
Джекс уже не первый день хвастался своими актёрскими успехами в Королевской Академии, а теперь, считая себя экспертом, щедро делился с другими опытом и давал советы.
– А я буду расписывать декорации, – сообщила, нагнав нас, Джослин. Я, честно говоря, даже не сразу её узнала: так непривычно было видеть её в канареечно-жёлтом шёлковом платье с вышитым на груди гербом СИШ. Я заподозрила, что этот наряд она сшила сама, но спросить об этом не решилась. Джослин же ненавидит шитьё! И никогда не носит цветные платья! Куда катится Чароландия?!
Я вздохнула, и – пф! – передо мной появилось блюдо с пирожными.
– О-о-о, карамельные! – восхитился Олли. Они с Джослин быстренько схватили по одному, после чего блюдо окружили и другие ребята. Я поощрительно махнула им рукой – дескать, налетайте. Но не успевали они опустошить блюдо – как оно тут же наполнялось снова.
Пирожные, конечно, отличная штука, но после восьмого или девятого на них уже и глаза не смотрят. Даже от одного их запаха меня начинало слегка мутить.
– Джилли, ты в порядке? – Ко мне пробиралась Эл-Гри с тремя объёмистыми сценариями. На одном из них я увидела рисунок бобового стебля.
– Всё нормально, – отмахнулась я и глянула на её ношу. – А что это у тебя?
Эл-Гри застенчиво улыбнулась:
– Мюзикл, конечно! Его Джек сочинил.
– Джек?! Джек сочинил мюзикл?! – не веря своим ушам, переспросила я.
Эл-Гри энергично закивала:
– И между прочим, очень хороший! Он заготовил по экземпляру для каждого из преподавателей – надеется, что они предпочтут поставить мюзикл про его жизнь, а не тот, который предлагает мадам Клео, – «Ода к Чароландии». Который вообще неизвестно про что!
– Да уж, она такая скрытная! – согласилась с ней Джослин. – Они с Харлоу трудятся над её творением уже несколько дней, но пока никому ничего не показывают – хотят сделать сюрприз. Клео говорит, что это её «признание в любви нашему королевству». – Будь Джослин хоть немного похожа на себя обычную, она бы при этих словах фыркнула и закатила глаза. А сейчас она только вздохнула и мило улыбнулась. – Согласитесь, это так мило с её стороны.
– Конечно, – поддержала её Эл-Гри. – Но история Джека повествует о настоящем опасном приключении, которое найдёт отклик в душе каждого ученика СИШ. А на прослушивании он собирается исполнить отрывок из своего мюзикла под названием «Джек и бобовый стебель», и я пообещала, что выступлю вместе с ним. Вроде как дуэтом.
– Кряк! – Из сумки с учебниками на плече Максин высунулась Апельсинка.
Лично я считаю, что носить её в сумке неразумно: прожорливая утка готова была лопать всё что угодно, от фруктов до карманных часов, но Максин уверяла, что никто, кроме Апельсинки, не справится с охраной лампы. И тут с ней было не поспорить: я бы, например, дважды подумала, прежде чем попытаться утащить лампу в непосредственной близости от клюва этой птички.
– Как мило со стороны Джека, что он предложил тебе выступать вместе с ним. Я бы ни за что не решилась выйти на прослушивание в одиночку. – Максин потупила взгляд, и один её глаз нервно завертелся в глазнице.
– Но тебе и не придётся! – с воодушевлением замахала руками Эл-Гри. – Если хочешь, в нашем номере может быть ещё и третья партия. – Она чуть замялась, прикусив губу. – Это партия коровы. Не знаю, конечно, захочешь ли ты сыграть говорящую корову, но имей в виду, что у неё самые содержательные диалоги во всём мюзикле. Всякие выразительные «му» и всё такое прочее.
– Может, сыграть корову не так уж плохо, – слегка оживилась Максин, а я быстренько оттащила её в сторонку, пока Эл-Гри продолжала рассказывать остальным о волшебной корове в блестящем мюзикле Джека.
– Тебе совсем не обязательно соглашаться на роль коровы, – зашептала я. – Ведь мюзикл – это целиком твоя идея! Ты заслуживаешь стать его главной звездой!
Максин замотала головой:
– Нет-нет, всё не совсем так. Конечно, я хотела, чтобы все были счастливы – но я не знала, что для этого понадобится мюзикл! И я радуюсь, что все радуются, но сама я для такого шоу совсем не гожусь. Я же не артистка. – Она мечтательно подняла глаза к потолку. – Да, я хочу петь на сцене в красивом платье, и чтобы мама с папой смотрели на меня из зрительного зала и гордились мной… но этого никогда не случится. – Её взгляд потух. – Голос у меня просто кошмарный.
– Да ну, брось, – возразила я и только тут сообразила, что на самом деле никогда не слышала, чтобы Максин пела. – Что, правда?
Максин кивнула, и я заметила слёзы в её глазах. Она потянула меня к выходу, затащила в какой-то пустой кабинет и запела «Песенку Пряничного Человечка» тонким, пронзительным голосом и невыносимо фальшиво. Я мигом зажала уши руками, но у птички за окном такой счастливой возможности не было: она испуганно чирикнула и улетела, а две декоративные вазы на тумбах разбились вдребезги. Я услышала взволнованные крики в коридоре: «Что это было?! Тревожная сирена?!»
– Вот видишь? – Максин уныло повесила голову. – Если бы ты знала, как я хочу иметь красивый голос, чтобы иметь возможность выступить в мюзикле!
При слове «хочу» лампа в её сумке затряслась и задребезжала. Крышечка с неё сорвалась, и из носика потянулось облачко серого дыма, постепенно принимая форму Дарлины в маске для сна и розовой пижаме в горошек. Джинна была занята разговором, держа у лица морскую раковину, и нас вроде бы не заметила.
– Ага. Ага. Совершенно согласна. Я и сама говорила Бетси, что поход на снежные вершины в это время года очень глупая затея. Уж лучше отметить её день рождения в каком-нибудь приятном тёплом местечке. Мне как раз нужен повод надеть то новое цветастое платье, которое я только что купила. Да-да, доставили прямо в лампу. Да уж получше, чем щеголять в пуховике и валенках! – Она умолкла и принюхалась, а потом стянула с лица маску и заморгала от света. – Жанин, милая, всё, мне пора. У моей хозяйки созрело второе желание. – Она пару раз кивнула в раковину. – Знаю, знаю. Надеюсь, с третьим она определится побыстрее. Нужно же как следует подготовиться к нашей вечеринке, а? – Она заливисто засмеялась. – Ладно. До скорого. Пока. – Раковина исчезла, и Дарлина с ослепительной улыбкой повернулась к Максин. – Привет, моя милая! Итак, время исполнения желаний! Та-дам!
– Но я ничего не желала! – заупиралась Максин. – С чего ты взяла?
– Я отчётливо слышала слово «хочу», – отчеканила Дарлина. Она щёлкнула пальцами – и в её руке появилось зеркальце. Джинна взбила волосы попышнее, надела серьги и в один миг сменила пижаму на красное платье. – Ну вот, так гораздо лучше. Больше соответствует обстановке. – Она снова переключила внимание на Максин. – Итак, ты пожелала себе красивый голос и главную роль в мюзикле, а также поклонение и славу, верно? Ну, это запросто!
– О, звучит действительно заманчиво, особенно если я заодно научусь ещё и танцевать, но… – залепетала Максин.
Дарлина прикрыла глаза и что-то пробормотала себе под нос. Налетел порыв ветра.
– Готово! Теперь у тебя прекрасный оперный голос и исключительные способности к танцу!
– Ой… правда?! – прижав руки к груди, шёпотом спросила Максин.
– Возьми да попробуй! Это же ты только что тут голосила как пожарная сирена? Мне даже из лампы было слышно, – сказала Дарлина, поморщившись. – Ну-ка, давай снова.
Максин во второй раз завела «Песенку Пряничного Человечка», но на этот раз слушать её было не в пример приятнее. У неё определённо был вполне оперный альт, сильный и мелодичный. До сих пор Максин особой грацией не отличалась, но сейчас от её неуклюжести не осталось и следа: она кружилась и выделывала пируэты, которых я бы никогда от неё не ожидала. Мы с Дарлиной зачарованно наблюдали, как она танцует, а потом не удержались от пылких аплодисментов. Зубастая улыбка Максин с щелью между передними резцами сияла как ясное солнышко. Её просто распирало от гордости, и совершенно заслуженно. Даже если это был не совсем её голос и не её движения. Ведь всё равно, кроме нас двоих, об этом никто не знает!
– Что ж, я своё дело сделала! – Дарлина удовлетворённо улыбнулась и взялась за свою маску для сна. – Позовите меня, когда будет готово третье желание. И чем скорее, тем лучше.
– Нет! – крикнула вдруг Максин. – Третьего желания не будет!
– Что?! – опешила Дарлина. Мы обе уставились на Максин, ничего не понимая.
– То есть я хотела сказать, что моё третье желание не должно быть таким эгоистичным, – поправилась Максин. – Оно должно принести пользу всему королевству. Скажем, обезвредить Румпельштильцхена или что-то в этом роде.
– Ну, не знаю, – с некоторой опаской сказала я. – По-моему, это немного рискованно. Видишь, как вышло с твоим первым желанием.
– Да-да, я понимаю! – с жаром согласилась Максин. – Вот поэтому я и не хочу снова допустить ошибку. Я должна как следует всё обдумать и взвесить не спеша, Дарлина. Так что ты уж обустраивайся здесь поудобнее, это может быть долго.
Дарлина резким движением опустила маску на глаза и надулась:
– Честно говоря, терпеть не могу однообразие и скуку! Просто не выношу! А пока моя лампа застряла здесь, в этой вашей СИШ, я не могу ни поучаствовать в конференции джиннов, ни заняться планированием вечеринки в честь дня рождения Бетси. Я, между прочим, живу довольно насыщенной жизнью! Думаете, у меня нет других дел, кроме как исполнять чьи-то желания?