– Следователь Лукин, – отрекомендовался толстый тип с неприятным лицом, удивительно круглым и лоснящимся, словно масленый блин. – Это вы мне звонили?
Галя поразилась спокойствию Боростовского. Он лишь крепче сжал поводок.
– Да, я, – Герман улыбнулся. – Видите ли, прогуливался с собакой и обратил внимание, что окно у Иосифа Абрамовича разбито, ну, и зашёл к нему, чтобы узнать, в чём дело.
– А он мёртвый, – закончил следователь. Онколог наклонил голову:
– Это я заявляю как врач. Вот, кстати, мои документы. Полицейский бегло просмотрел паспортные данные.
– И вы ничего не видели и не слышали? – поинтересовался он.
– Ничего, – спокойно ответил Герман.
– Паршиво, – скривился Лукин. – Кстати, кто владелец этого ломбарда? Нужно срочно его вызвать. Наверняка произошло ограбление, и лишь он сможет сказать, что и сколько украли.
Герман пожал плечами:
– Это вам придётся выяснить самому. Я знаю Иосифа Абрамовича, поскольку к нему обращалась моя бабушка: он иногда чинил её золотые безделушки. А вот кто владеет конторой – мне неизвестно.
– Широков, пробей этот вопрос через наших, – приказал Лукин и похлопал Боростовского по плечу. – Пройдёмте, вы будете понятыми, – казалось, он только теперь обратил внимание на Галю. – А вы кто? Случайная прохожая?
– Моя девушка Галина Лопатина, – представил доктор. – Сегодня она составляла мне компанию.
– И, конечно, тоже ничего не видела и не слышала, – буркнул Лукин. – Везёт мне, однако!
– Товарищ майор! – его молодой подчинённый помахал какими-то бумажными листками. – Здесь кипа квитанций. А в первом ящике ювелир хранил все ценности под номерами. Мы и без хозяина ломбарда разберёмся, что украли, а что нет. Мне кажется, такие тонкости он вряд ли знает.
Майор поморщился. Герман видел: ему было неприятно, что подчинённый оказался смышлёнее него.
– Вот и прекрасно, – кисло заметил он, и его тонкие губы растянулись в усмешке. – Много этих проклятых квитанций?
– Тридцать листков, – бойко отрапортовал парень. Лукин наклонил голову:
– Значит, тут быстро управимся. Заходите, – он слегка подтолкнул Галю к ломбарду. – Будете понятыми, ибо других в такое время я не отыщу.
Лопатина со страхом взглянула на доктора, но тот лишь ободряюще подмигнул:
– Разумеется, мы всегда готовы оказать помощь полиции.
Стараясь не смотреть на труп дяди Ёси, девушка заставила себя войти в комнату и сразу села на стул, стоявший возле окна. Отсюда тело практически не было видно. «Только бы не стал меня расспрашивать подробно, – молила она. – Я не выдержу, нет, я не выдержу». Герман, словно чувствуя состояние Лопатиной, взял всё на себя. Он помогал считать вещи и сверять их номера и описания с квитанциями, потом поставил на протоколе размашистую подпись и поднёс его Гале:
– Распишись здесь.
Галина нарисовала какую-то закорючку, и доктор вернул протокол Лукину:
– Всё сделано.
Майор пробежался по описи вещей и издал звук, похожий на звук лопнувшего шарика, что должно было означать удивление.
– Это что ж, ничего не украли? – поинтересовался он. – И как такое может быть? Почему разбили витрину?
Галя встретилась взглядом с его пустыми глазами, в которых читалось равнодушие, и ей показалось, что она понимает этого человека. Дело близилось к ночи, убитый не представлял никакого интереса, – да и убитый ли? Ведь внешних повреждений на трупе не обнаружили. Вот почему Лукину хотелось скорее покончить со всем.
– Кажется, я могу восстановить картину происшествия, – вдруг многозначительно изрёк он и по очереди обвёл взглядом слушателей. – Старик мирно работал в своём кабинете. Какие-то хулиганы разбили витрину. Вероятно, у него было слабое сердце, и оно не выдержало, – закончил майор свою чёткую и довольно красноречивую речь.
Герман усмехнулся и похлопал его по плечу.
– Лучше и быстрее вас вряд ли кто раскрыл бы это дело, – сказал он, еле сдерживая смех. – Скажите, мы можем идти домой?
– Сначала мы запишем ваши адреса и телефоны, а потом ступайте, – милостиво разрешил Лукин. – И учтите: как только вы понадобитесь полиции, вызову вас в отдел.
– Ну разумеется, – развёл руками доктор. – Мы в вашем распоряжении.
Когда наконец Боростовский потянул Лопатину из ломбарда, где Галя чуть не потеряла сознание, она вздохнула с облегчением:
– Господи!
– Теперь я провожу вас домой, – Герман взял девушку под руку. – Вы далеко живете?
Она дёрнулась, будто её ударили током.
– Я не пойду домой. Он достанет меня там.
– Кто? Дьявол? – уточнил врач. – А по-моему, на сегодня с него хватит.
Галина всхлипнула:
– Вы смеётесь и не верите. А между тем я вас не обманываю. И ещё: я совершенно нормальная. Да, смерть матери подкосила меня, но со мной стали происходить такие вещи, что я уже не помню, когда собиралась на кладбище. Прошу вас, поверьте мне и помогите, если сможете.
Герман провёл рукой по ёжику тёмных волос.
– Тогда у меня к вам одно предложение, безальтернативное, правда. Вы идёте ко мне. Уверяю, туда никто не проникнет, кроме меня. Вы под защитой Ральфа. А уж он не допустит никаких дьяволов.
Услышав, что разговаривают о ней, собака несколько раз гавкнула, как бы подтверждая слова хозяина. Галя стояла в нерешительности, не зная, как ей поступить.
– Как-то неудобно, – наконец сказала она.
Герман мягко улыбнулся и взял её руки в свои.
– Минуту назад вы просили меня помочь вам, – его голос звучал доброжелательно и печально. – Но если я не буду в курсе ваших дел, как я вам помогу? Вы поведаете мне свою историю, и мы вместе решим, как быть дальше. Что касается стеснения… Видите ли, я живу один в трёхкомнатной квартире… Одна комната ваша. И вы нисколько меня не стесните.
Девушка махнула рукой. В конце концов, она была словно те нищие, которым, как известно, выбирать не приходится. – Хорошо, идёмте к вам.
Они прошли метров триста, когда показалась современная многоэтажка.
– Это моё жилище, – скромно сообщил доктор. – Далековато от центра и от клиники, где работаю, но мне здесь нравится. Тихий район.
– Да, – согласилась с ним Галя. – Здесь тихо. Во всяком случае, я тоже так считала, пока не убили дядю Ёсю.
Они поднялись на второй этаж, и Герман клацнул ключом. Ральф первый вбежал в квартиру.
– После этого бойца вы можете смело заходить сюда, – рассмеялся доктор. – Мой пёс уже всё обследовал и обязательно почуял бы присутствие чужого. А вот вам и тапочки.
Девушка удивилась, увидев, что тапочки были женскими. Кажется, в больнице Герман сказал Славику, что холост.
– Это вашей матери или…? – спросила она и смутилась. Слова «сожительница» или «любовница» повисли на языке, вопрос показался ей бестактным, однако Боростовский вполне спокойно на него ответил:
– Не угадали. Бывшей жены. Мы в разводе уже пять лет. Жаль, она почти не даёт видеться с сыном, но деньги тянет из меня исправно. А вы вышли замуж после развода? Откровенность за откровенность.
– Да мне нечего скрывать, – Галя сунула ноги в тапки, оказавшиеся ей довольно большими. – Замуж не вышла, бывший муж жаждет помириться, но у меня нет такого желания. Когда вспоминаю о нём, то сожалею лишь об одном – что у меня нет детей.
– Всё впереди, вы молоды, – заметил Герман. – Впрочем, что же я держу вас в прихожей? Проходите, я покажу вам вашу комнату, и мы сядем ужинать.
Он привёл её в довольно просторную, но скудно обставленную спаленку. Кроме стола, кровати и телевизора, здесь ничего не было.
– Нормальной мебелью ещё не обзавёлся, – пояснил он. – Сейчас принесу вам халат. Вы не возражаете, что он тоже от бывшей? Правда, совсем новый, Лика его так и не надела.
Девушка покачала головой:
– Кто в моём положении станет возражать?
Она села на кровать. К ней подошел Ральф и уткнулся носом в колени. Нос был мокрый и холодный, и от присутствия овчарки Галина почувствовала успокоение. Да, здесь её никто не тронет.
– Вижу, вы подружились, – радостно сказал Герман, бросая халат на кровать. – Осваивайтесь, а я разогрею ужин. Через десять минут жду вас в кухне.
– Давайте я вам помогу, – Галя встала. – Готовить – женское занятие.
– Вы ошибаетесь, – усмехнулся он. – Я так не считаю и сам готовлю с незапамятных времён. Так что помочь мне нужно только в одном – съесть всё, что я положу вам в тарелку. Кстати, я не показал, где ванная и туалет. Ваше полотенце – розовое. Я уже повесил его на вешалку. На полочке возле зеркала лежит нераспечатанная зубная щётка. Это тоже для вас.
Теперь Галина смутилась по-настоящему. Бывает же так в жизни: ты впервые приходишь к человеку, который даже не подозревал, что ты к нему придёшь, но всё выглядит так, будто тебя давно ждали.
Она приняла душ, облачилась в розовый махровый халат с чёрными полосками и вошла в кухню.
– Умопомрачительно пахнет! – констатировала девушка, потянув носом.
– Мои фирменные отбивные с картошкой фри и салат из свежих огурцов и помидоров, – сообщил доктор и в мгновение наполнил тарелку гостьи доверху. – Кушайте.
– Но мне столько не осилить, – Галя улыбнулась и взяла вилку.
– А вы не думайте, осилите или нет, – посоветовал хозяин. – Просто кушайте.
Девушка надкусила сочное мясо:
– И правда вкусно. Признайтесь, вы ещё и кулинар.
– Я обязательно расскажу, как у меня получилось стать великим кулинаром – или, вернее, пришлось, – улыбнулся он. Улыбка вышла грустной. – Но сперва вы расскажете о себе и своих страхах. Только уговор: рассказываете, ничего не утаивая. Тогда я смогу вам по-настоящему помочь.
– Хорошо, – пообещала Галя с набитым ртом.
– Сначала опустошите тарелку, – приказал Герман. Девушка не возражала. Она сама не заметила, как тарелка опустела, а заметив, расхохоталась.
– Я всегда была противницей того, чтобы наедаться на ночь, – усмехнулась Лопатина. – А теперь не то что наелась – объелась. Всё действительно вкусно.
– После чая и поговорим, – доктор аккуратно плеснул ей заварку в кружку с кипятком. – Попробуйте. Я никогда не пользуюсь пакетиками. Один знакомый из Средней Азии научил меня, как правильно заваривать чай.