– Сергей Игоревич Решетников, адвокат. Буду представлять интересы Карташова. Вы позволите ознакомиться с его делом?
– Да, пожалуйста, – Анатолий совсем забыл, что даже таким, как Александр, государство предоставляет защитника. – Кстати, вот его чистосердечное признание.
Решетников быстро пробежал глазами листки.
– Вы позволите мне поговорить с моим подопечным?
– Разумеется, – следователь поднял трубку и распорядился привести Карташова в комнату для свиданий. Лощёный адвокат предстал перед удивленным Александром, доброжелательно улыбнувшись арестованному.
– Здравствуйте, Александр Валентинович, – вежливо поздоровался он. – Я так понял, что вы и не думали о своей защите, иначе не поторопились бы сделать чистосердечное. Теперь помочь вам будет очень трудно. Вам известно, что ваши признания – стопроцентный смертный приговор?
Карташов стал белее простыни.
– Но мне обещали, что…
Решетников махнул рукой:
– Ах, забудьте, что вам обещали, – буркнул он. – Им нужно скорее раскрыть преступление. Разве вам не известно, что порой сажали невиновных? Был случай, когда одного даже расстреляли – ни за что.
Александр, если это возможно, стал ещё бледнее:
– Что же мне делать?
Сергей Игоревич оглянулся по сторонам. Оставив их одних в комнате, конвойный изредка посматривал в глазок.
– Я не просто общественный защитник, – начал Решетников. – Меня прислали солидные люди, – ну, вы понимаете, о ком я говорю. Этим людям небезразлична судьба бриллиантов, которых не оказалось при продаже, и перстня, именуемого «Кровь падишаха». Если вы признаетесь, куда спрятали их, то я в лепёшку разобьюсь, чтобы вы вышли на свободу.
Карташов сник:
– Когда я писал, что потерял украшения, то говорил чистую правду. Я действительно не знаю, где обронил их.
По холёному лицу Сергея Игоревича промелькнула тень. Было видно, что адвокат ему не верит. И тут у Карташова мелькнула мысль: что, если попробовать снова сыграть, только в другую игру, обмануть их, сказать, что припрятал драгоценности на чёрный день, но не называть место, пока его не освободят? А потом, оказавшись на воле, рвануть на все четыре стороны, скрыться, найти убежище, где его никогда не найдут ни милиция, ни эти? Однако потом, вспомнив, с кем имеет дело (отдай он им драгоценности или не отдай – всё равно его хладный труп однажды утром обнаружат в тюрьме, – уж они постараются), Карташов ещё раз повторил, более убедительно:
– Я бы всё отдал за свободу, Но увы … – и он развёл руками. Решетников встал:
– Тогда, к сожалению, прощайте. Да, именно прощайте, потому что за два убийства вы не отделаетесь пятнадцатью годами.
Он ушёл, оставив после себя запах дорогого одеколона, а Карташов повалился на нары и зарыдал. Музыкант рыдал долго, потом, вскочив, постарался взять себя в руки и что-нибудь придумать. Господи, ну зачем он признался во всём? Кто тянул его за язык? Что касается убийства Нинки, у них вообще ничего не было. Ну зачем? Зачем?! Он принялся колотить в дверь, требуя следователя. Петрушевский сразу пригласил его к себе в кабинет, и Карташов с порога выпалил:
– Я полностью отказываюсь от своих показаний и на суде буду утверждать, что вы выбили их из меня.
Анатолий удивлённо посмотрел на заключённого и потрогал длинный утиный нос.
– Вас били? Кто? Я или мой коллега Сарчук?
Карташов провёл рукой по отросшим волосам красивого пшеничного цвета:
– Вы… И ваш коллега.
Следователь вздохнул:
– Скажу вам откровенно, Александр. Когда вы написали чистосердечное, мне показалось, что, несмотря на то, что вы совершили, у вас сохранились остатки совести. Но, к сожалению, я ошибся. Возможно, вы с рождения не имеете понятия, что это такое.
Преступник отвёл глаза:
– И всё же я буду настаивать… – голос его звучал нерешительно, и Анатолий грустно продолжил:
– Это вам не поможет… Убийство в Бахчисарае доказано на все сто процентов, а дело Ельцовой… Мы нашли киоскёра, которому вы предлагали перстень взамен пачки лотерейных билетов. Он всё подтвердит на суде. Поверьте, мне очень жаль вас, Карташов.
Музыкант сел на стул, уронил голову на руки и заплакал, по-детски всхлипывая. Петрушевский с сочувствием смотрел на него. Даже если бы он и хотел что-то сделать для этого человека, всё равно уже не смог бы. Карташов сам сломал свою судьбу.
Глава 5
Несмотря на улики, Александр до последнего надеялся на то, что суд не вынесет ему смертный приговор. На свиданиях с женой он просил тёплую фуфайку, носки, ватник, говоря, что вскорости отправится в места не столь отдалённые, но это не должно её пугать, он ни в чем не виноват, просто милиция нашла крайнего, и всё потому, что Александр дружил с Нонной и был знаком с Ниной. Несчастная женщина верила и не верила, всё время плакала, однако обещала ждать и приезжать на свидания: ведь супругу как никогда была нужна поддержка близкого человека. Кроме жены, его навещала и сестра с племянником. Она то проклинала брата за то, что оставил без квартиры, то чуть не становилась на колени, умоляя сказать, где драгоценности, которые у него не нашли. Только это поможет компенсировать три тысячи рублей, собранные ею и мужем. Карташов клялся, как раньше Решетникову, что не помнит, где обронил серёжку и перстень, но нарисовал их и передал ей, не зная зачем. Даже если его сестра и нашла бы людей, подобравших драгоценности, она никогда не вернула бы их себе. Женщина это понимала и, выйдя из тюрьмы, бросила листок в урну. Она не заметила, как маленький сын Слава достал бумажку и спрятал на груди.
Никто из близких, кроме жены, не пришёл на суд. Карташов каялся, просил дать ему возможность искупить свою вину, однако у него не было никаких шансов остаться в живых, и суд вынес смертный приговор. Когда его в оцепенении выводили из зала, Виктор, теребя чуб, шепнул Петрушевскому:
– Если Карташов сказал правду и действительно где-то потерял дорогущий перстень, на который зарились – ну, ты меня понимаешь кто, – кому-то очень повезло.
Анатолий кивнул:
– Это правда, Витя, но я почему-то не хотел бы быть этим человеком. Драгоценности, запачканные кровью, приносят несчастья. Кому, как не нам, это знать?
Сарчук наклонил голову. Оба подумали об одном и том же: вот раскрыто ещё одно дело – очень трудное дело, за которым наблюдали на самом высоком уровне, – однако большой радости от этого они не чувствовали. Перед ними в тысячный раз проносились сломанные человеческие судьбы – судьбы людей, нужных государству, способных принести пользу, но лишь бесследно исчезнувших с лица земли. И это не могло радовать.
Часть 13Приморск, 2016
Глава 1
– Да, я Славик, тот самый Славик, который поднял листик с нарисованными украшениями и тогда, возле тюрьмы, поклялся найти их. Позже я узнал, что серёжка из гарнитура находится в милиции и мне до неё не добраться, но перстень с загадочным названием «Кровь падишаха» не давал покоя. Иногда казалось, что отыскать его невозможно – подумай сама, дядька где-то уронил его, сам не помня где, да ещё и в городе с самым многочисленным населением в стране. Однако я не сдавался, и мне повезло. Однажды в парфюмерном магазине я встретил женщину, дорого и модно одетую, которая покупала элитные духи. Я оказался там случайно: хотел сделать матери подарок на Восьмое марта. Когда кроваво-красный рубин, сверкнув в лучах солнца, ослепил меня, я пригляделся к кольцу и понял: это тот самый, «Кровь падишаха». Что-то быстро купив, я отправился за ней и узнал, где она живёт. Ты, наверное, догадалась, что это была твоя бабушка, в ту пору жена крупного военачальника. И я стал думать, как завладеть драгоценностью, но что я мог предпринять? Простой мальчишка против жены генерала? Набросься я на неё в тёмной парадной или переулке – на следующий день милиция отыскала бы меня. Решиться на убийство я не мог. Тогда по телевизору показывали достаточно фильмов о советской милиции, и раскрываемость была стопроцентной. Простой московский мальчуган, я знал: если решаться на серьёзное преступление, нужно совершить его идеально. И пусть говорят, что идеальных убийств не бывает. Это неправда. Бывают тупые убийцы. Однако моё время тогда не пришло. И я стал ждать своего часа. История вашей семьи проносилась у меня перед глазами. Сначала арестовали деда, потом умерла бабушка, вы остались одни с матерью, и я решил, что настал прекрасный момент, чтобы вступить в игру. Думаешь, ты действительно понравилась мне тогда, на вечере? Серая мышка, плохо одетая – это не в моём вкусе. Однако кольцо, хранившееся в вашей семье, делало тебя привлекательной – лучше всех других девушек. И я предложил тебе руку и сердце. Однако желаемого не получил.
– Ты спрашивал мою мать о перстне? – спросила Галя с волнением.
– Прямо я не решился задать ей такой вопрос, – признался Слава. – Поинтересовался, почему столь красивая женщина не носит украшения. И она сказала, что все украшения были проданы, когда посадили твоего деда. Вот тогда я совершил страшную ошибку – решил, что вы избавились от перстня.
– И ты развёлся со мной, – констатировала она. Он кивнул:
– Точно. Правда, через пару лет ты любезно исправила мою ошибку и рассказала о кольце.
Галя запустила руки в густые волосы, спадавшие на плечи чёрным водопадом.
– Боже, какая я дура! – прошептала она. – Как я сразу не догадалась! Единственный человек, который всё обо мне знал, – это был ты. Я рассказывала тебе обо всех действиях, которые собираюсь предпринять. И всё потому, что верила тебе.
– Это неважно, – бывший муж отмахнулся от её слов, как от назойливой мухи. – Теперь это уже неважно. Сегодня перстень будет у меня, и ты ничего не сможешь изменить.
Галя инстинктивно прижала к груди сумку:
– Почему ты думаешь, что получишь «Кровь падишаха»?
– Да потому, что со времени убийства ювелира тебе некогда было спрятать его, да и некуда, – пояснил он. – Не могла же ты искать укромные уголки в чужой квартире, куда отправилась сразу после происшествия. Но лучше проверим. Давай сюда сумку…