– Если вы готовы туда ехать, нужно поторопиться, – заметил он. Боростовский вытер пот, заливавший лоб.
– И вы спрашиваете!
– Возьмём вашу машину, – Рыбак отвёл глаза.
– Да, да, разумеется, – доктор бросился на улицу, полицейский едва поспевал за ним. Машина, взревев, полетела по шоссе. Навигатор бесстрастным голосом сообщал, куда ехать. Герман до отказа вжал педаль газа, автомобиль нёсся с немыслимой скоростью, но ему всё равно казалось, что он плетётся, как черепаха.
Глава 3
Машковский колотил дверь, кидал в неё огромные камни, но она стояла как крепость, защищая свою пленницу. Обессилев от ярости и бесплодного труда, Владислав опустился на ступеньки разбитого крыльца и пробормотал:
– Галя, ты меня слышишь? Давай поговорим.
Ответом ему послужило молчание. Машковский усмехнулся и вытер лицо грязной рукой, оставив на щеке серую полосу. Молчит… А на что же он рассчитывал? Что она пригласит его на чай?
– Галя, мне серьёзно нужно с тобой поговорить. У меня для тебя хорошее предложение.
Ни звука в ответ. Он вздохнул:
– Ну подумай сама. Да, допустим, я не доберусь до тебя, уеду, однако перед этим заблокирую дверь, и долго ли ты протянешь без еды и воды? Но мы можем договориться. Ты отдашь мне перстень, я сегодня же покину город, из аэропорта позвоню в полицию и сообщу им твои координаты. Да, тебе придётся посидеть тут до конца дня, может, даже полночи, но это не смертельно. Самое позднее ранним утром тебя освободят. В противном случае я вернусь сюда с пилой дня через три. Даже если ты будешь ещё жива, то не сможешь оказать мне никакого сопротивления. Ты проиграла, моя птичка. Перстень будет у меня.
– Ты так считаешь? – Владислав вздрогнул, услышав бодрый голос Гали. Он шёл откуда-то сверху, не из закрытой комнаты первого этажа. Подняв голову, Машковский увидел свою бывшую жену. Она стояла на веранде второго этажа и приветливо улыбалась ему. Он оценил обстановку. Снаружи на второй этаж без лестницы не попадёшь, наверное, проклятая баба поднялась из дома.
– Галя, ты слышала моё предложение, – он чуть отошел от крыльца, чтобы лучше видеть её лицо. На его удивление, оно было спокойным, безмятежным.
– Да, слышала, и отвечу – нет, – рассмеялась она. – Если мне суждено здесь погибнуть, лучшее место трудно найти. Но я умру с чистой совестью, уверенная, что перстень тебе не достался.
Девушка открыла сумочку и вытащила кольцо. Солнце стояло в зените, и его жгучие лучи упали на рубин. На секунду Владиславу показалось, что всё вокруг вымазалось кровью, и он закрыл глаза.
– Смотри, – позвала Галя бывшего мужа. – Мне кажется, ты должен это видеть, – она размахнулась и кинула драгоценность в воду. Метание всегда получалось у неё прекрасно: перстень упал возле пирса, где, по словам Машковского, торчали сваи и железные тросы. Он заорал нечеловеческим голосом:
– Тварь! Я убью тебя! Ты здесь сгниёшь!
– А ты не хочешь попытаться его достать? – ехидно спросила Лопатина. – Совсем недавно ты любезно предлагал мне искупаться, совершив прыжок с пирса. Может, сам попробуешь? Вдруг тебе повёзет, и ты отыщешь то, за чем охотился столько лет, вернёшь наследство, оставленное тебе дядей, таким же проходимцем и убийцей, как и ты?
Он сплюнул в сторону, немного подумал и вдруг решительно расстегнул молнию на джинсах. В его измученном мозгу пронеслась мысль, что, возможно, кольцо действительно удастся отыскать – в конце концов, радиус поисков небольшой. Правда, сваи и тросы будут мешать, но он попробует… Галя продолжала стоять на втором этаже и с ехидной улыбкой наблюдала за ним.
– Я рада, что ты не суеверный, Машковский. Другой бы уже давно забыл о таком сомнительном артефакте.
Владислав заскрипел зубами. Ничего, ничего, придёт и её черёд. В конце концов она умрёт от голода и жажды. И пусть ей кажется, что умереть здесь прекрасно. Для смерти нет хороших мест.
– Подумай лучше о себе! – закричал он. – Ты обречена! Обречена!
Она ничего не ответила, лишь помахала рукой. Чертыхаясь, Владислав полез в воду, оказавшуюся довольно холодной. Острые камни кололи ступни. Машковский нырнул и сразу погрузился в царство свай и ржавых металлических тросов. Найти кольцо без специального снаряжения, голыми руками, было невозможно. Он сжал кулаки. Только не сдаваться! Завтра он вернётся сюда с пилой, как обещал Галине, и с аквалангом. Драгоценность будет принадлежать ему. Настроение сразу скакнуло вверх. Сейчас он выйдет и скажет этой дуре, что козырная карта у него… Он рванулся из воды всем телом, чтобы выплеснуть в лицо бывшей очередные угрозы, но поскользнулся на гладких заросших зелёными водорослями камнях и упал на один из коротких тросов, облепленных мидиями, надёжно скрывшими его от посторонних глаз. Коварный металлический стержень пропорол ему правую ягодицу, и чистая вода окрасилась кровью. Машковский задрожал, но не от боли, а от суеверного ужаса. Ещё недавно воду окрашивали блики от перстня. Наверное, высшие силы посылали ему знак, предупреждали о несчастье, а он не внял. Зажмурив глаза, Слава резко открыл их и взглянул на дом. Галя по-прежнему стояла на веранде второго этажа, и неизвестно, видела, что с ним случилось, или нет. Но в любом случае она не могла ему помочь.
Машковский с трудом выбрался на берег, сел на серую гальку, тут же вымазав её красным, и внимательно осмотрел рану. Кровь хлестала как из шланга, и Владислав подумал, что умрёт здесь, на берегу, возле полуразвалившегося дома, и им с Галей уготована смерть на этом Богом забытом клочке земли. Неужели они вместе отправятся на небеса? Впрочем, что-то подобное он говорил совсем недавно. Если людям суждено быть вместе…
– Галя! – заорал Владислав, собрав последние силы. – Иди ко мне! Я уже не причиню тебе вреда!
Она стояла, не шелохнувшись, как маленькая статуя с отбитым носом на фонтане.
– Я напоролся на трос, – продолжал он, разворачиваясь к ней бедром. – Если ты окажешь мне помощь, я отпущу тебя.
– У меня нет шины и бинтов, – ответила девушка.
– Может быть, в этом доме что-то есть? – с надеждой спросил мужчина. – Я прошу тебя, помоги и иди на все четыре стороны. Ты видела, что через пару километров есть автобусная остановка. Когда приедешь в город, не забудь вызвать «Скорую».
Галя медлила, но Слава знал, что она ему не откажет. Он слишком хорошо изучил бывшую жену. И действительно, вскоре она открыла засов и заспешила к нему, держа в руках старую аптечку, наверное, оставшуюся от хозяев.
– Мне удалось найти бинты, и чистые, – сказала девушка. Славик шевельнул губами:
– Спасибо. Перевяжи рану как можно туже.
Она наклонилась над ним, выполняя его просьбу и вытягивая бинт, насколько хватало сил, как вдруг почувствовала стальные пальцы на своей шее.
– Слава, что ты делаешь? – глаза Галины расширились от ужаса. – Я же спасаю тебе жизнь!
– Потом ты меня сдашь и глазом не моргнёшь, – прошипел мужчина, бледнея от усилия. – Тебя необходимо убить, и чёрт с ним, с этим перстнем. После смерти Татьяны мне и так досталось много антиквариата. Есть и собственные накопления. Всё это позволит мне жить безбедно в какой-нибудь тёплой стране.
– Слава, не совершай очередной ошибки, – девушке не хватало воздуха. Несмотря на кровопотерю, бывший муж оказался довольно сильным, и попытки освободиться выглядели как жалкие потуги. Перед глазами уже плыли красные круги, и она подумала о свете в конце туннеля, который видят люди, находящиеся в состоянии клинической смерти, однако ничего подобного ей не примерещилось. Ничего, кроме громкого голоса Германа:
– Ты, негодяй, отпусти девушку!
«Герман, поздно, я уже мертва», – хотела сказать она, однако руки Славика разжались, и кто-то, подхватив Галину, старался привести в чувство, потом облегчённо произнёс:
– Жива, слава Богу, жива.
Это снова был голос Германа. Но как он оказался с ней на небесах?
– Герман, ты почему здесь? – прошептала она. – Мы оба в раю?
Он рассмеялся:
– Рай надо заслужить, любимая, и потому мы пока на грешной земле.
Не веря его словам, Галя открыла глаза. Доктор держал её на руках. Чуть поодаль на серой гальке корчился Машковский, на которого молодой парень, похожий на рыбу, только что вытащенную из воды, надевал наручники. Девушка крепко сжала шею своего спасителя.
– Любимый, – прошептала она. Так прошло их первое объяснение в любви.
– Никому больше тебя не отдам, никуда не отпущу, – Боростовский целовал маленькое ушко, отодвигая густые чёрные волосы. – Ты теперь моя навеки.
Потом он спохватился, что, возможно, Гале требуется медицинская помощь, и, бережно, как ценный хрусталь, опустив на землю дорогого человека, осмотрел, взволнованно спрашивая:
– Где болит? Что?
Девушка чувствовала только лёгкое першение в горле: стальные пальцы Машковского оставили следы на нежной коже. Но в остальном всё было в порядке.
– Поехали домой, – доктор потянул любимую за руку, когда Славика уже погрузили в машину.
– Давай побудем здесь ещё немного, – попросила Галя. – Герман, это дом моей мечты. Как бы я хотела жить здесь!
– Так вот почему ты его нарисовала… – догадался он. – А ведь по этому рисунку я тебя и нашёл, – Боростовский огляделся по сторонам. – Хорошо, давай немного посидим здесь, и ты мне всё расскажешь. А потом отправимся в полицию. Нужно оформить твои показания.
– Хорошо, любимый, – эхом отозвалась девушка.
Они примостились на старой перевёрнутой лодке, и Галя поведала возлюбленному, как отправилась сюда с бывшим мужем и как он хотел убить её.
– Представляешь, это Слава убил Татьяну и ювелира, – с волнением сказала она, однако Герман не удивился:
– Я знаю. Вместе с полицейским, которого ты сейчас видела, мы вычислили его.
Она прижалась к сильному плечу любимого мужчины.
– Что с ним теперь будет?
– Это решит суд.
Они сидели до темноты. Когда с моря подул холодный ветерок, Герман помог ей подняться: