Огонь велся из всех видов оружия. Били артиллерия и минометы, танки и самоходные орудия, скорострельные зенитки и крупнокалиберные пулеметы. Трассы неслись отовсюду — с мостов Штадлаубрюкке и Рейхсбрюкке, из окон портовых сооружений и с судов, из железнодорожного эшелона, стоявшего в порту, из домов, расположенных на набережной, из-за дамбы Кайзермюлле. Вся мощь огня сконцентрировалась на небольшом пространстве, и неизвестно, что спасало моряков — скорость бронекатеров или нервозная торопливость врага, застигнутого врасплох, мешавшая ему точно прицелиться.
Наши солдаты, наблюдавшие с берегов за прорывом, возбужденно реагировали на происходящее:
— Куда ломятся эти отчаянные головы, побьют ведь всех до единого. Пехота остановилась, танки не идут, а морячки летят к черту на рога.
Катера летели мимо стреляющих орудий и танков, сотен гитлеровцев, которые метались по берегам, пытаясь остановить огнем прорыв катеров. Справа отчетливо виднелась Вена в дыму и огне, слева, за дамбой, пылали пригороды. Катера неслись, менялись отдельные кадры сражения, с них открыли огонь из всего оружия: из пушек и крупнокалиберных пулеметов; гулко ухали противотанковые ружья, частили пулеметы и ППШ бойцов Пилосьяна. Пушки и пулеметы вели такой интенсивный огонь, что брызги воды, попадавшие на раскаленные стволы, тут же с шипением испарялись.
До цели оставались последние сотни метров. Рейхсбрюкке виден уже в деталях. Верхнее, висячее крепление, издали напоминавшее нитки мишуры на новогодней елке, вблизи оказалось мощными стальными фермами, укрепленными на высоких опорах и свисавшими полудугой к середине пролетов. На мосту царила паника. Фашисты метались точно обитатели развороченного муравейника. Целей было достаточно — через мост двигались танки, броневики, тягачи, перебегали группы солдат.
По мосту катера не стреляли — разрывы снарядов могли вызвать детонацию заложенных фашистами фугасов.
Корабли замедляют ход.
13 час. 55 мин. Свершается главное — гвардейцы «седлали» Имперский мост. БКА-234 старшего лейтенанта А.П. Третьяченко прорвался к левобережной опоре последнего целого моста, но подойти вплотную к нему помешали затопленные баржи. Катер начал высадку десантников в 100 метрах от моста.
— Давай, гвардия! — кричит рослый сержант в плащ-палатке с орденами и медалями на груди и спрыгивает на берег.
Матросы помогают солдатам грузить с борта 45-мм пушку и несколько ящиков со снарядами. Пушку быстро катят через пустынную, в дымящихся воронках набережную, укрывают за углом ближайшего здания и разворачивают к бою.
Следом за первым тоже проделал у другого берега БКА-233 старшего лейтенанта А.П.Синявского. На мосту появляется броневик. 2–3 минуты пулеметчики обоих катеров бьют по нему, заставив в конце концов умолкнуть автоматическую пушку.
Три других катера, маневрируя, артиллерийским и пулеметным огнем прикрывали в это время оба судна с десантом и вызывали огонь противника на себя.
Несколько секунд — и возле катеров уже не видно ни одного десантника — все они рывком бросились вперед, пробежали открытое пространство. Каждый успел занять себе позицию поудобнее, где кто смог: в оставленном немцами окопе, за грудой кирпича, меж разбросанных по набережной стальных балок, в подвернувшейся на пути еще теплой воронке.
Высадившись на левый берег, сотня десантников Пилосьяна в стремительном броске, одновременно с двух сторон ринулись к мосту, заняли близлежащее здание. Однако, встреченные сильнейшим огнем, они залегли в сотне метрах от цели. С первых минут бойцы десанта вынуждены были отбивать контратаки превосходящих сил противника. Поддерживая атаку, три катера продолжали «висеть» у самого моста, ведя непрерывный артиллерийский огонь по левому берегу Дуная, где было скопление огневых средств, и уничтожая живую силу врага на самом мосту пулеметным огнем. Бронекатер № 243 поставил дымовую завесу ниже второго венского моста, чем прикрыл высаживавшийся десант.
Решающую роль сыграли саперы. К тому моменту, как к мосту подошел десант, саперы из штурмовой группы поодиночке подползли к заминированному мосту. На подходе к нему находился усиленный проволочный забор, за забором — баррикада. Ночью в заборе был сделан достаточно широкий проход, хотя проволока по-прежнему висела на кольях. Небольшой проход был пробит и в баррикаде у самых перил, баррикада же вся разминирована.
Вот уже крайний мостовой устой, стоящий на берегу. Внизу, в его тени, пульсирует огненное пятнышко: фашистский пулемет. По команде сержанта бойцы идут в обход. Две гранаты — и с пулеметом покончено.
По сигналу саперы поползли. Степан Кузаков снял порезанную проволоку и отбросил ее в сторону. И так же по-пластунски пополз на мост, прячась за баррикадой. Дождался, когда товарищи последуют за ним. А там — пружинисто поднялся на руках. Подогнул под себя правую ногу, опустился на колено. Вытащил из-за спины отточенные саперные ножницы. Вскочил, бросился к перилам. За ним гуськом, затылок в затылок вдоль перил побежали саперы его штурмовой группы: Шевченко, Широков, Захаров, Михалевич. У Широкова ножницы, у остальных топоры.
Одновременно с рывком группы Кузакова на мост по засеченным огневым точкам с разных концов нашего берега ударили танки и самоходки. Немцы тут же вступили с ними в поединок. Открыли они огонь и по саперам. Те на секунду прижались к перилам и снова бросились вслед. Был ранен Кузаков, и ножницы выпали у него из рук. Но тут же он их схватил и вместе с Широковым добрался до заветной электровзрывной сети, с разбегу перерезал провода.
Захаров, Шевченко и Михалевич перерезали веревки, которыми ящики с толом и 100 кг фугасами были привязаны к фермам моста. Взрыв моста был предотвращен.
Гвардейцы взбираются по береговому откосу и готовы ринуться врукопашную. Гитлеровцы не выдерживают. Они выскакивают из окопов, из дзотов, бегут через набережную к ближним домам. Вслед им трещат автоматы.
На мосту появляется усатый сержант:
— Эй, морячки! Мост — наш!
Катера, сделав свое дело и уничтожив около 40 огневых точек, разбив 9 вражеских пушек, отходят.
Десант Пилосьяна захватывает мост, содействует саперам в его разминировании, чем предотвращает его подрыв, и продолжает героически сражаться. Особенно отличились 1-я и 2-я стрелковые роты под командованием офицеров Л.И. Гончарова, Н.Д. Толобуева, взвод В.И. Новикова и пулеметный расчет П.Д. Голубя. Гвардейцы, захватившие мост, стойко обороняли его от противника, пытавшегося овладеть им. Особенно ожесточенные атаки были у въезда на мост на правом берегу — они отрезали врагу путь отхода из Вены. Больше суток держались гвардейцы на мосту, затем были вынуждены отступить. Все же высадка и боевые действия десанта ошеломили противника, внесли известную дезорганизацию и замешательство в его ряды, а в последующем облегчили захват моста другими подразделениями.
Не удалось овладеть мостом и подразделениям 102-го гв. сп. Командующий 4-й гв. армией генерал Захватаев поставил задачу командиру 1-го гв. мехкорпуса генерал Руссиянову в течение двух дней снова разминировать мост. Тот, в свою очередь, вызвал командира 2-й гв. мехбригады подполковника С.А. Иванова.
Утром 12 апреля комбриг вызвал к себе из разведроты старшего сержанта Кульнева[154] и поручил ему сформировать команду из разведчиков и саперов.
— Отбери десять гвардейцев, а шесть саперов сегодня придут.
Кульнев, выйдя от комбрига, сдвинул пилотку почти на нос и почесал затылок. Ничего себе задача!
Он прошел в подвал дома, развернул схему и долго изучал ее. Затем отобрал разведчиков. Когда они вышли из подвала, их уже ждали шесть саперов во главе со старшим сержантом Ластовским[155].
На поясном ремне у обоих саперов висели малые лопатки.
— Это зачем? — спросил Кульнев.
— А чем прикажете рубить кабель и провода к подрывным зарядам? — усмехнулся Ластовский.
Накануне все саперы отточили до предела свои лопатки.
— Кстати, сержант, а ножи-то у вас есть? — спросил в отместку Ластовский.
— А как же! И умеем их пускать в ход.
В полуразрушенном доме Кульнев довел до бойцов предстоящую им задачу.
— Какие мысли будут? — спросил взводный.
— Надо бы взобраться куда повыше да оглядеться, с обороной врага разобраться, — протяжно сказал разведчик Москальчук [156].
У этих опытнейших солдат, прошедших немало по дорогам войны, и мысли не появилось о том, что задача трудная, почти невыполнимая.
Вся группа направилась к соседнему дому, где сидели артиллеристы. Они поднялись на третий этаж здания, а оттуда по винтовой лесенке в башню полуразрушенного храма.
Артиллерийский лейтенант, узнав, в чем дело, уступил им место у стереотрубы. Вокруг гремело, даль тонула в облаках сизого дыма от разрывов снарядов и мин. Разведчики по очереди рассматривали оборону в районе моста. Потом смотрели на схему. Через час разобрались. Мост с восточной стороны обороняли три танка и несколько БТР. В траншее было не меньше взвода солдат. По другую сторону моста — то же самое. По мосту ходили двое часовых. Они то сближались на середине, то расходились.
Каждый видел: прямых подступов к мосту нет. Решили выйти правее моста метров на пятьсот. Там противник держал оборону в домах. Если удастся просочиться через нее к реке — можно будет вдоль берега подобраться к мосту.
Двинулись в путь, когда стемнело. Укрываясь в тени домов, перебежали улицу. Зашли в переулок. Не доходя до электростанции, сделали еще поворот и притаились возле небольшого особняка. Из окна его нижнего этажа постреливал пулемет.
Солдаты проползли в подворотню, зашли со двора, проникли в комнату, где засели пулеметчики, и без единого выстрела уничтожили весь расчет. Потом они по-пластунски проползли под стенами дома и залегли в канаве. Отдышались.
Стали прислушиваться, откуда меньше всего стреляют. Но стрельба была настолько густой и плотной, что сделать это оказалось невозможным.