9 декабря в районе города Вуковар противник, наступая в направлении командного пункта, прорвал нашу оборону. В создавшихся обстоятельствах лейтенант М. Сысоев по личной инициативе взял на себя командование, остановил бегущих и с группой десантников организовал фланговую контратаку. Путь им преградил огонь вражеского дзота. Лейтенант не стал рисковать солдатами, а лично во главе небольшой группы обошел огневую точку и забросал ее гранатами. Автоматчики врага несколько раз контратаковали занятую десантниками позицию, а затем, не добившись успеха, пустили «тигры» и «пантеры». В ходе боя бойцы во главе с ним захватили вражеское противотанковое орудие с боеприпасами. Они выкатили его на удобную позицию и подбили из него два танка. Лично Сысоев гранатой подбил еще один танк, другие не решились продолжать движение. У десантников же был приказ мосты не взрывать, а удержать во что бы то ни стало. Стоял на железнодорожных путях состав с бочками горючего, так десантники те бочки зарыли в шахматном порядке, заминировали. На этой приманке не один «тигр» «разулся». Всего в течение дня десантники отбили 12 атак, в ходе которых уничтожили 5 танков, 3 орудия, расчеты пяти вражеских дзотов. После этого немцы отказались от дальнейших атак на этом участке.
Десант, оставаясь без боеприпасов, нес значительные потери. Небольшое подкрепление, высаженное в ночь на 9 декабря, не могло изменить положение. 10 декабря противник сосредоточил на флангах плацдарма до 50 танков и, перейдя в наступление, стремился отрезать десантников от Дуная. В ночь на 10 декабря командование 3-го Украинского фронта решило снять десант.
За Сысоевым, который был ранен, командование прислало катер, и его, на руках, вынесли на берег.
— Что ты меня как маленького несешь, — ворчал на моряка лейтенант.
— У меня приказ такой, — отвечал ему матрос. — Обязан доставить вас с плацдарма живым или мертвым.
За эти бои Сысоев был вторично представлен к высшей награде Родины, но поскольку десант не выполнил свою задачу, то командованию флотилии пришлось долго защищать его кандидатуру перед вышестоящим командованием. 20 апреля 1945 г. ему было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.
Пока документы на Героя проходили высокие инстанции, лейтенант Сысоев продолжал воевать. Шли тяжелые бои за город Будапешт. Будучи помощником начальника смены, он сдал ночное дежурство и лег уже спать, как срочно вызвали к комбригу. У того начальник штаба бригады. На столе карта. Дают задание:
— Нужно разведать, куда можно дойти по этим говенным трубам.
Из 50 человек он отобрал 12. Был еще проводник-югослав — он слесарем работал и эти трубы канализационные знал. От него же и исходила сама идея. Разведчики дошли по трубам до перекрестка улиц, приоткрыли люк, чтобы убедиться, что он открывается. Можно было возвращаться, но Сысоев решил по-другому:
— Так не пойдет! Завтра же нам снова сюда же лезть, чтоб «языка» взять!
Ребята поддержали. На поверхность вылезли четверо, в том числе Сысоев и их проводник с ведром. Дождались двух мадьяр. Проводник к ним вышел, заговорил. Взяли их. Когда притащили, оказалось, что это офицер связи с ординарцем — разносили по частям секретные пакеты.
На другой день командование вновь затребовало тем же путем языка взять. Уже с другим командиром. Моряки начали в трубах «падать» в обмороки, и разведку отменили. Запах, что и говорить, стоял в трубах омерзительный.
Вскоре в освобожденном Будапеште командующий артиллерией фронта вручил ему Золотую Звезду Героя.
Принимал участие Сысоев и в знаменитом Эстергомском десанте. 23 марта 1945 г. командир катера, который высаживал их группу в тумане, ошибся с местом. Морские пехотинцы высадились с катера в густых камышах в тылу противника. Оказалось, что до. Плацдарма несколько десятков километров. Группа состояла из 31 человека. Решили выходить к плацдарму. Встретив кабель связи, перерубили его и захватили двух связистов. По пути брали других пленных, разгромили штаб немецкого полка. Так и прошли 40 км по тылам противника.
В начале мая 1945 г. на трофейных машинах разведчики мчались в Прагу, далеко оторвавшись от основных сил бригады. С бою взяли город Брно. Сысоев с небольшой группой разведчиков ворвался в город Яромержице (в 12 км от Праги). Отступая, фашисты взрывали дома. Михаил Андреевич услышал под обломками рухнувшего дома крик ребенка. Лихорадочно отбрасывая доски, бревна, кирпич, под кирпичной глыбой в небольшой нише-проеме увидел трехлетнюю девочку. Она сидела у тела мертвой матери.
Здесь, в этом городке, и застала его весть об окончании войны. Была еще в Вене мимолетная встреча с американцами, с ними была и журналистка. Сфотографировались даже на память, и не знал морской пехотинец, какую роль сыграет эта фотография в его судьбе.
После войны о продолжении военной карьеры думать не приходилось — ранения и контузии сказались на здоровье. 15 ноября 1946 г. Сысоев был уволен из рядов Советской Армии по болезни. С 1949 г. получал пенсию Министерства обороны по инвалидности.
Демобилизован был отважный морпех с военной службы по чистой. После войны долго залечивал раны: дважды ложился на лечение в госпитали, был на курорте Карловы Вары в Чехословакии. Уже на гражданке лечился в нервной клинике Курской областной больницы, посылали его на курорт в Зеленоградск Калининградской области. Жаловался на сильные головные боли, раздражительность, плохой сон, снижение памяти.
Но не захотел пенсионер-инвалид сидеть сложа руки. Стал работать инспектором по кадрам управления пищевой промышленности Курской области.
25 января 1950 г. его вызвали в военкомат, якобы в личном деле ошибка — буквы не хватает. Посмотрите. Тут же за ним пошли два соглядатая. Пришел домой, а там еще служивые, обеспокоенная мать. В доме сделали обыск, изъяли награды, фотографии. Ничего не объясняя, повезли в Москву, только сказали:
— Вы не арестованный, вы временно изолированный.
Везли в купе, где, кроме двух «сопровождающих», села посторонняя девушка. В дорогу Михаил взял какую-то книжку. Когда девушка попросила ее почитать, то бдительные «сопровождающие» не позволили.
26 января он был доставлен во внутреннюю тюрьму МГБ. Следствие вело 3-е Главное управление МГБ. На Лубянке первый вопрос:
— Когда вы стали изменником Родины?
— Только, — отвечает «временно изолированный» Сысоев, — сейчас.
— Как?
— Раз вы меня спрашиваете, значит, подозреваете. Значит, сейчас и стал.
— А знали ли вы изменника Родины генерала Власова?
— Нет, не знал.
— Вы не могли его не знать!
— Я знал офицера-разведчика Николая Карповича Власова. Изменника Родины Власова я не знал и не знаю.
— А изменника Родины Петрова?
— Нет, я знал только разведчика Петрова.
От Сысоева требовали подписать показания на этих арестованных и посадили «подумать» в Лефортово. Узник согласился было подписать, стал читать, что следователи написали — это совсем не то, что он говорил.
— Да это разве я сказал?
— А это литературная обработка, — отвечает следователь. — Мне так, кажется, что вы это имели в виду.
Разговаривали с ним и так и сяк. Возили в бокс — стоячий карцер. 22 февраля 1950 г. привели снова в кабинет:
— Видишь драпировка? Не подпишешь — будешь, как этот бархат, вишневого цвета.
У следователей в руках уже резиновая палка.
— Ложись.
Втроем замахали палками. Бывший морпех и разведчик запел: «Раскинулось море широко».
Один говорит:
— Рано.
Когда арестант потерял сознание, его облили водой, очнулся — нашатырь под нос сует капитан медицинской службы:
— Катись отсюда! Ты врач или палач? Не буду подписывать.
Его подвели к драпировке, раздвигают ее, арестанта туда и начинают воздух туда то закачивать, то выкачивать — человек задыхается. Была еще пытка электродами. Трижды он терял сознание.
— Если не перестанете, я вообще говорить не буду, и тогда хоть вырывайте язык — ничего больше не скажу.
На два дня оставили в покое. Тринадцать месяцев пробыл Сысоев в тюрьме. Потом в марте 1951 г. было Особое совещание. Сысоев был обвинен в том, что установил и поддерживал преступную связь с бывшими офицерами Советской Армии майором А.М. Петровым и старшим лейтенантом Н.К. Власовым. В его деле было отмечено, что Сысоев передал Петрову, как резиденту американской разведки, сведения, составлявшие государственную и военную тайну. Действительно, встречался Сысоев с Петровым раза три за время службы. В Вене, в Доме офицеров сидели в ресторане последний раз. Было это уже после войны, в 1945 г. Выпивали, беседовали. Петров спросил: где он служит, где его корабль. Сысоев ответил, что в Будапеште. (В протоколе же было указано, что тем самым Сысоев раскрыл место дислокации Дунайской флотилии.) Хотя при очной ставке Петров факт вербовки и передачи ему сведений от Сысоева отрицал: если это считать сведениями, то какие же тогда настоящие сведения? Тем не менее без всяких доказательств это оставили, а также добавили, что Сысоев не донес советским государственным органам об изменнических намерениях Власова, с которым он вместе служил в 305-м обмп. Тот был во время войны командиром взвода химразведки и, скорее всего, после 1945 г. сбежал в Западную Европу. В деле, как одна из веских улик, также фигурировала фотография, сделанная американской журналисткой.
3 марта 1951 г. Особым совещанием при МГБ СССР М.А. Сысоев был обвинен в преступлениях, предусмотренных ст.58-1 «б» и 58–10 н.1 УК РСФСР и осужден на 15 лет. Через несколько месяцев он был лишен звания Героя Советского Союза.
Каково это было узнать и пережить матери Михаила Андреевича. Ведь по родному селу поползли слухи: Мишка-то Сысоев никакой не Герой. Своровал у кого-то Звезду, вот его и посадили.
А у матери в комоде Грамота Героя, подписанная Председателем Верховного Совета СССР, которую сотрудники МГБ не нашли при обыске. Как же так? Нет, не верила мать в виновность сына.
Осужденный же ушел по этапу. Садились в поезд на Воркуту. Вокруг настоящие враги советской власти — бандеровцы. А начальник конвоя лейтенант при посадке возьми да ляпни: «О, да ты Герой! Как же ты сюда попал?». Лежит Михаил на верхней полке и думу думает: они меня прикончат теперь.