Глава 18
Если скажу, что день прошел приемлемо, то нагло солгу. День прошел – хуже не бывает. Примерно до обеда всё валилось из рук. Особенно оно валилось, когда я чувствовала на себе взгляд хмурого и крайне недовольного чем-то Шефа.
Подготовка документов не сразу заладилась, поскольку пришлось во многом узнавать архив. Видите ли, в приёмной директора лишних бумаг быть не может, зато радует, что в большом и, почему-то, секретном архиве есть, так называемый в данной компании, архивариус, который примчится, стоит только сказать какую бумажку желает видеть Его Светлость.
Мысли, как навязчивые насекомые вращались вокруг образа из сна, делая меня очень рассеянной. Увлекшись выполнением поручений, об обеде я вспомнила только, когда Босс изволил на него откланяться. Естественно, почти сразу рванула следом. И когда подходила к хмурой Кире, увидела, как двери лифта закрываются, а оттуда на меня смотрят прямым взглядом, в котором бушует пламя бессильной ярости.
Меня бы взяла оторопь от увиденного, но Кира вовремя щелкнула перед моим носом пальцами.
– Не повторяй этой ошибки. Не будь дурочкой, как все в этом офисе. Не влюбляйся в это чудовище.
Я моргнула пару раз, осознавая сказанное и неподдельно удивилась.
– А что, в этого злыдня ещё влюбляются? Да после одного такого взгляда хочется скрыться за горизонт, а не то, что повторно на глаза попасться.
Кира в ответ легко расхохоталась и направилась к тому же лифту, цокая каблуками.
– С тобой весело, – проговорила она. – Ты, как лучик солнца в серости будней.
Но я с грустью подумала о том, что без блистера в сумке, людям окружающим меня, было бы совсем не до смеха.
В здании офиса был хороший ресторан для сотрудников, но Кира почему-то предпочитала кафе. Говорила, что там меньше шума, и что ей хотелось бы, как можно реже встречаться со своими коллегами в нерабочее время.
– Когда все вернутся, ты поймёшь мои причуды, – фыркнула девушка, отпивая кофе из фарфоровой чашки. – Все эти напыщенные, надушенные и высокомерные особы вырабатывают стойкое желание находиться, как можно дальше от места их обитания.
– И давно у тебя это желание выработалось? – улыбнулась я в такую же чашку.
– О, я в этой компании динозавр, – закатила глаза Кира. – Нахожусь тут с самого основания. Пять лет. Но вот в серпентарий она превратилась только год назад, когда фирму выкупил Шеф и его команда.
– Команда? – вздёрнула я бровь.
Кира в ответ усмехнулась, хитро блеснув глазами.
– Ага. Сейчас они выполняют поручения Босса, но уже скоро ты с ними познакомишься. И поосторожней будь, – девушка отвела взгляд в сторону, но мне всё равно было прекрасно видно, как покраснели её щёки. – Эти засранцы совершенно бесцеремонны с девушками. Поэтому всё рыжее поголовье и не желает перекрашиваться, дабы не остаться без их пристального внимания.
– Это всё похоже на какой-то бред, – улыбнулась я. Увидев немного обиженный взгляд, развела руками, не отрывая их от поверхности столика. – Нет, правда. Злой Босс, отправленные отдыхать сотрудники, серьёзный интерес к рыжим девушкам. Ты где-нибудь ещё встречала такую компанию?
Кира отмахнулась, допивая свой кофе.
– Это Россия, детка. Здесь, что ни фирма, то цирк.
И вспомнив своё предыдущее место работы, я вынуждена была согласиться с ней. У всех боссов свои причуды.
Кира взглянула на часы, задумалась на секунду, прищурившись и выдала:
– Без пятнадцати. Пойдём, мне нужно ещё кое-кого обзвонить по поводу заказов.
Рассчитавшись за обед, мы отправились назад. Мне хотелось задать Кире ещё несколько вопросов, но она уже всеми мыслями ушла в работу, почти позабыв о моём присутствии. Поднявшись на этаж, мы пожелали друг другу удачи, и разошлись по рабочим местам.
Зайдя в приёмную, я с облегчением выдохнула, потому что Шефа ещё не было. Не очень-то хотелось мне работать под его напряженным взглядом.
По привычке протёрла стол дезинфицирующими салфетками, прибралась на столе, протёрла мышку и монитор, после чего со спокойной совестью села за работу. Уже открыла файл с расписанием вылетов Его Светлости, как звякнули смарт часы, напоминая о ненавистном.
Два часа.
Достала из сумки препарат и положила на стол, после чего набрала себе стакан воды из кулера. Щелчок блистера, и я с таблеткой разворачиваюсь к стене-окну, вид из которого больше пугал, чем умиротворял. Всё ещё не решаясь выпить, болезненно кривлю губы.
Мне аукнется. Я точно знаю, что да.
Не хочу.
Не хочу.
Не хочу!
Но я ложу желтый кругляш на язык. Но я запиваю его одним большим глотком воды.
И вздрагиваю, когда звучит:
– Что это?
Показалось, что сердце собирается вылезти через горло, так сильно оно дрогнуло. Резко разворачиваюсь, смотря затравленным взглядом в синие глаза, что смотрят хмуро. Очень хмуро.
В руках Шефа мой блистер.
Сказать правду – значит, скорее всего, лишится работы. Кому нужны психи на таких важных должностях? Никому.
– Просто голова разболелась, – тяну неуверенную улыбку я, надеясь, что эту фальшь не раскусят.
– Азенапин? – хмурится Босс. – Впервые слышу про такое обезболивающее.
И вид у него такой, будто он все препараты подобного направления перепробовал лично. А ведь их хренова гора. А ещё точнее две горы, одна нашего производства и вторая, та, что побольше, зарубежного.
Пожимаю плечами, делая повторный глоток воды, нарушая рекомендацию врача не пить ближайшие полчаса. С перепугу во рту пересохло, а в пальцах явственно ощущался тремор.
– Сейчас на рынке фармацевтики очень много различных препаратов. Простой анальгин мне не помогает, поэтому приходится пользоваться Нидерландским, – кивнула я на блистер.
Ян Кириллович почему-то прищурился, глядя на меня. После положил блистер на место и удалился в свой кабинет, позволяя мне вернуться к работе. До самого конца рабочего дня я провисела на телефоне, обзванивая людей по заданию от шефа. Договорилась о нескольких встречах после директорских каникул. Пригласила делегата из Египта, для обсуждения договоренностей о сопровождении груза, и много кого ещё, особо не вникая в подробности.
Чувство беспокойства настигло практически сразу, оттого возникло желание постоянно двигаться, не останавливаясь на перерыв и передышку. Бумаги, звонки, отчёты. Начала крутится, как белка в колесе, уже даже не обращая внимание на пристальное наблюдение за мной руководителя.
В один прекрасный момент, взяла в руки кипу бумаг и направилась в его кабинет. Как обычно, постучалась, дождалась кивка и вошла.
Он сидел за столом, сцепив руки перед собой. По-прежнему хмурый и недовольный всем вокруг, но пристально смотрящий в мои глаза, будто мог там что-то прочесть. Будто желал прочесть.
Я приблизилась к его столу, с опаской косясь на прозрачную стену, что будоражила видом и высотой, и это не укрылось от Шефа.
– Боитесь высоты?
На самом деле, я много чего боюсь. Фобии – это часть моей жизни, от которой не спрятаться, но высота не является одной из них. Разумная боязнь высоты – это нормальная работа инстинкта самосохранения. Просто кто-то преодолевает свой страх, а кто-то прислушивается к своим ощущениям. Я одна из таких. Как говорит мой психотерапевт: «Страх – это нормально. Не нормально его отсутствие.»
– Все мы чего-то боимся, – пространно ответила я, пожав плечами. – Я просто разумно опасаюсь, только и всего.
Подошла ближе к столу и аккуратно уложила документы на край стола, а когда взглянула на Яна увидела, что он усмехнулся краешком губ и тут же подавил это проявление эмоций.
– Вы мне солгали, Лина, – прозвучали слова, заставившие вздрогнуть всем телом. – Азенапин не обезболивающее.
Сердце ткнулось прямо в горло, не давая даже выдохнуть. Пальцы врезались в ладони, а мозг лихорадочно искал, что ответить, чтобы свести последствия признания к минимуму.
– Не обезболивающее, – кивнула я в ответ, судорожно подбирая слова. – В психиатрии есть такое заболевание, как биполярное аффективное расстройство. У меня измененная его форма.
Бровь шефа насмешливо вздёрнулась, как бы спрашивая в чём тут прикол, но не получив ответа твёрдая линия губ дрогнула.
– Я знаю, что такое «биполярочка», Лина Алексеевна, – после этого заявления мне сделалось как-то не хорошо. – И знаю, что у этого расстройства есть только две формы проявления, которые должен фиксировать врач-психотерапевт.
Я поджала губы, чувствуя ту самую жуткую потребность постоянно двигаться. Понимание, что меня вот-вот уволят ничего в этом состоянии не меняло, пока я наконец не обратила внимание, что шеф стал смотреть на меня как-то иначе. Не как раньше хмуро, а так, будто собирался с интересом препарировать лягушку прямо на рабочем столе.
– Я ничем не могу подтвердить свои слова, – ответила тихо.
– Ну почему же? Вы вполне можете дать мне номер своего психотерапевта, чтобы я с ним пообщался, и убедился, что Вы способны работать.
Ужас, охвативший меня, слишком явственно отразился на лице, ибо реакция боса была почти звериной.
Он прищурился, а затем резко поднялся из-за стола, чтобы мощным рывком схватить за запястье и обжечь будто огнём. Жар прокатился по телу лавовой волной, облизал нутро и свернулся комочком внизу живота. Я уставилась в синие глаза, на дне которых будто плескались всполохи молний грозового неба. Дыхание стало глубоким, тяжелым.
– Ты мне лжёшь, Лина. Что ты скрываешь?
Я только и сумела, что возмущенно выдохнуть ему в лицо.
– Что Вы себе позволяете?
– Имя психотерапевта, – потребовал босс, даже не желая знать, что мне в данную минуту очень хотелось уволиться.
– Это уже не важно, – я дёрнула руку, пытаясь высвободится из крепкого захвата, но мне не позволили. – Немедленно отпустите, иначе я буду вынуждена кричать.
Усмешка змеёй скользнула по твёрдым губам, гипнотизируя мой взгляд. И Ян делает шаг. Ко мне. Вынуждает испуганно отступить, заблеяв бледной овцой.