Посмотрела на часы, прикинула, сколько осталось времени, после чего погрузилась в свои прямые обязанности. Конечно, я думала о том, как лететь в вертолёте. Между звонками. Когда пыталась унять дрожь в пальцах и сдерживала порыв откусить себе язык за то, что солгала шефу. Я боюсь высоты. От одной только мысли, что буду лететь над городом в стальной коробке, у меня ладони потеют. Это вам не прижатым к стеклу стоять, когда внутри всё дрожит от возбуждения из-за мужчины, который всему виной. Это хуже. Это лететь и понимать, что забрался в этот летающий гроб по собственной воле!
Как назло ещё и погода стала портиться. Небо затянуло набрякшими свинцом облаками, а с востока шла чернота, грозящая принести с собой вспышки молний и раскаты грома.
С нашего этажа был прекрасный вид. Город напоминал муравейник, в центре которого находилась башня. И, если бы было чуть больше времени, я бы обязательно представила себя на пару секунд Богом, который так несправедлив порой к людям. Вот о чём он думает, наблюдая за нами?
– Лина Алексеевна, – донеслось по селекторной связи, отчего я чуть не подпрыгнула. Резко повернулась и встретилась с синим взглядом, в котором плясали черти. – Мне показалось или Вы предавались мечтаниям во время работы?
Вот гад! Неужели думает, что я должна каждую секунду думать только о своих обязанностях? Теперь понятно, зачем ему стена эта стеклянная. Тиран и самодур! Я уже говорила, что уход его секретарей неудивителен?
– Я просто умножала семьдесят три на пятьдесят четыре, – ответила равнодушно и вернулась к компьютеру.
Застыл озадаченно, в глазах появился намёк на мозговую деятельность. Умножает.
Усмехнулась краешками губ.
Этот приём психотерапевтов почти всегда действует. Сбивает с толку, отвлекает от текущих мыслей и навязчивых идей, а главное успокаивает!
– Три тысячи девятьсот сорок два, – зачем-то озвучил мне шеф секунд через шесть.
Быстро.
– Спасибо, но мне уже не надо, – ответила ему, не отвлекаясь от записей.
Тишина была какой-то напряженной. Я чувствовала на себе его взгляд и отчаянно сдерживала улыбку, а селектор не передавал ни единого звука.
Скосила взгляд. Хмурится. Я бы на его месте сделала вид, что всё нормально, а потом отомстила. Всё-таки мало приятного, когда тебя так ненавязчиво посылают с помощью.
– Через сколько взлёт? – поинтересовался шеф минут через пятнадцать, когда я завершила последний звонок, договорившись о перенесении встречи.
– Через десять минут транспорт будет готов. Будут для
меня какие-либо поручения?
Шеф посмотрел на меня, едва заметно вздёрнув бровь.
– Какие поручения ты собралась выполнять в вертолёте? Там слишком шумно, чтобы совершать звонки и слишком трясёт, чтобы набивать документы. По прибытии я отдам новые распоряжения, а сейчас собирайтесь. Не хочу опоздать.
Кажется, сейчас у меня случится нервный приступ. Он же не собирается отправится со мной? Сходу отвечая на мой вопрос, шеф встал, стянул со спинки кресла пиджак, одел и поправил галстук.
Я хищно следила за тем, как перекатываются мышцы под облепившей его тело рубашкой, как быстро бьется жилка на крепкой шее, как растягиваются мягкие на вкус губы в самодовольной усмешке…
Черт!
Резко встала со своего места и схватив сумку направилась на выход.
Что со мной такое? Побочного эффекта уже не должно быть. Красные дни миновали, так почему тогда я веду себя, как прыщавый подросток?
Сердце в груди всё ещё грохотало, когда Ян вышел из кабинета. Одарив меня странным взглядом без тени улыбки, он направился к лифту, на ходу отдавая указания Кире, от которых у меня чуть глаза не выпали. Куда-то позвонить, что-то сделать, что-то подготовить к его приезду…
– Шеф, я же спрашивала…
– В твои обязанности входит непосредственная помощь мне, Лина, это не относится к корпоративным заданиям. Ты не просто секретарь, который сидит в приёмной. Ты личный помощник, в чьё отсутствие обязанности на себя принимает главный секретарь.
Вот опять он перешел на это непозволительное «ты». И ведь не возразишь, блин!
Я посмотрела на угрюмую Киру, во взгляде которой читались мольбы о помощи. Посмотрела на шефа, что уже разворачивался к лифту.
– А почему главный секретарь сидит в холле?
Кира пискнула и схватила телефон, семафоря мне глазами, чтобы шла отсюда подальше и не мешала занятым людям работать. А то задаёт тут глупые вопросы.
– А это ты у неё узнай, – услышала я веселый голос.
Двери лифта разъехались, и мы оба вошли в тесное помещение. В нос тут же ударил знакомый аромат, от которого на лицо поползла краска. Слишком близко! Резко стало нечем дышать, и я едва заметно сделала крохотный шажочек в сторону. Тут же услышала:
– Я не кусаюсь.
Посмотрела в синее пламя глаз и поняла абсолютно точно – врёт!
До вертолётной площадки добрались быстро, всего-то три этажа вверх и пара лестничных пролетов. На крыше здания был сильный ветер и моросил мелкий дождь. Всё же погода не окончательно испортилась. Мои ноги едва ли передвигались. На то, чтобы сделать один шаг к той черной махине, что блестела в свете сигнальных фонарей, мне требовалось произносить множество слов заклинаний, которые помогали преодолевать себя.
Ипотека. Собака. Машина. Муж. Ребенок.
Это были планы на будущее. Цели, которые служили для меня якорями. Сёмка советовал думать о них в трудные минуты жизни, чтобы желать преодолеть препятствия, страхи, себя.
Ян Кириллович подал руку, когда я влезала в эту проклятую всеми, кто боится высоты, штуковину. Усадил в кресло, надел наушники, помог пристегнуться. После чего сам устроился напротив и спокойно сообщил, что мы готовы к полёту. Пилот поздоровался с нами и начал общение с диспетчером. Просил разрешения, внимал наставлениям… а потом эта штука взревела, как динозавр! Через пару секунд над нами что-то захлопало, но посмотрев на спокойное лицо шефа я поняла, что так и должно быть.
Гул нарастал всё сильнее и мне начало казаться, что наушники тут в принципе не нужны, хотела их снять, но нас резко вздернуло вверх, и я молча вжалась в спинку удобного очень сиденья. Пальцы тоже не остались безучастны, они по кошачьи вцепились в тканевую обивку.
Шеф смотрел в окно, позабыв о моём присутствии, а я посчитала, что смотреть куда угодно, только не вниз – разумнее.
– Ты только посмотри, Лина, как красиво. Когда тебе ещё доведётся увидеть город с высоты птичьего полёта, да ещё и в таких ракурсах?
– Угу.
– А вообще, я пользуюсь вертолётом довольно часто, если куда-то не успеваю.
– Угу, – снова лаконично ответила я, вспоминая сову Йоль, от которой постоянно просили «Ми-ми-ми».
К горлу подкатывала тошнота, пальцы вжимались в обивку всё сильнее.
– Босс, обратно тоже полетите или на машине? – вклинился в беседу пилот.
– Думаю, моя помощница полетит. Да, Лина Алексеевна?
Я едва сдержала себя, чтобы отчаянно не замотать головой. Опрометчивость бы стоила мне немалых моральных терзаний и оплаты далеко недешевого костюма шефа.
– Угу, – обреченно выдавила я, надеясь, что на земле найду способ уговорить Яна взять меня с собой, куда бы он ни поехал.
Босс неожиданно повернулся ко мне и вцепился подозрительным взглядом в моё лицо. Я резко выпрямилась, выдохнула и даже улыбнулась, ослабляя хватку пальцев, но кажется было уже поздно.
– Всё-таки боязнь высоты, Лина Алексеевна?
И взгляд у него был такой, будто он прямо сейчас собирался открыть дверцу навороченного транспорта и за шкирку выкинуть меня за борт.
Профессиональная улыбка на моём лице стала неуверенной и блёклой, но всё же я нашла в себе силы ответить:
– Это потому что я впервые передвигаюсь подобным способом.
Если это часть работы, я выдержу. Нет ничего лучше, чем начать бороться со своими страхами. Тем более, что этот самый безобидный из них.
– Вам стоило сказать, что раньше Вы не… – он запнулся, увидев, как на мои бледные губы скользнула усмешка. Нахмурился снова.
Конечно, не летала. Откуда мне, обычной секретарше с минимальным окладом, которого едва хватало на ипотеку и жизнь, взять целый вертолёт? Да, все мои отпуска проходили в деревне в двухсот километрах от города. Не на берегу солёного моря, а обычного озера с темными водами. Да взять даже мою одежду, которая не отличалась качеством и брендом в сравнении с тем, что надето на нём самом. По одному только галстуку видно, что мужчина зарабатывает хорошие деньги.
– Наверное, Вы правы, – всё же ответила я, решив разрядить обстановку. – Но я не думаю, что это что-то изменило бы. В данной ситуации иного выхода нет.
Конечно, был вариант со звонком, о котором я его просила, но я не люблю сдаваться. Если есть пути обхода, я всегда ими воспользуюсь.
Когда шеф снова стал созерцать вид города с высоты птичьего полёта, мой взгляд устремился вперёд. И всё бы ничего, я уже даже немного успокоилась и начала собирать свою уверенность в кучу, но за бортом не на шутку разыгралась непогода. Это я поняла, когда громыхнуло и вертолёт повело в сторону.
– Сейчас немного тря…
Голос пилота оборвался, когда вертолёт подпрыгнул в воздухе. Сердце так громко застучало в груди, что я даже не услышала, что кричит шеф и говорит пилот. Я чувствовала только свободное падение и отсутствие вибрации от постоянных хлопков лопастей над головой. Казалось, я вздохнула и не могу выдохнуть, нутро сжалось в тугой комочек, а пальцы беспомощно вцепились в обивку. Я смотрю в искаженное лицо своего босса и не успеваю понять, что это за звериное выражение. В глазах темнеет, но в последний момент я чувствую новый рывок и хлопки винта.
Звук возвращался будто доносился сквозь вату.
– Всё хорошо, слышишь? Мы живы…
В голове свистело, но до меня уже отчетливо доносились гудение, писк приборов, шепот у уха…
– Всё хорошо. Ш-ш-ш-ш… Не кричи, тише. Тише, успокойся.
Сердце в груди всё ещё грохочет, как трамвай на мосту. Что-то монотонно вещает мужской голос на заднем плане.