части импортированы из Китая.
Разрушенная инфраструктура, слабое сельское хозяйство и промышленность, отсутствие квалифицированной рабочей силы, одна из самых слабых в мире систем здравоохранения – всё это проблемы послевоенной Анголы. Типичные кредиторы догоняющего развития, например, Международный валютный фонд, были не в лучших отношениях с авторитарным правительством бывшего ангольского президента Жозе Эдуарду душ Сантуша, правившего страной с 1979 по 2017 год. Поэтому сразу после войны, в 2002 году, получить кредиты у международных институтов не удалось. Ангольское правительство попыталось обратиться напрямую к лидерам Японии и Южной Кореи, однако получило отказ с простой мотивацией: необходимо улучшить отношения с МВФ. Только после прихода к власти нового президента Лоренсу руководству страны удалось наладить отношения с организацией, и с 2018 года была открыта кредитная линия МВФ в размере 3,7 млрд долларов для помощи Анголе в решении экономических проблем [407].
Пока отношения с МВФ еще не были налажены, ангольскому правительству удалось найти финансовую поддержку в Восточной Азии, и не последнюю роль тут сыграл растущий нефтяной потенциал Анголы. Средства на финансирование восстановления были найдены в 2004 году у китайского правительства, которое согласилось кредитовать Анголу под залог нефтяных контрактов.
В течение следующего десятилетия добыча нефти по меньшей мере удвоилась. В год окончания гражданской войны Ангола осуществляла добычу 800 тыс. баррелей нефти в день (для сравнения: в 1990 году – 470 тыс.)[408]. В 2008 году она уже добывала порядка 2 млн баррелей [409]. В 2015 году Ангола стала производить нефти больше всех на Африканском континенте, опередив Нигерию (1,77 против 1,75 млн б/д), хотя пик добычи уже был пройден [410]. По состоянию на середину 2019 года Ангола с 1,78 млн баррелей в день занимает 14-ю строчку в рейтинге нефтедобывающих стран мира, а по объемам производства нефти на душу населения сравнима с Россией и Венесуэлой (61bbl/day на 1000 человек у Анголы, 69 у Венесуэлы, 73 у России)[411].
Рост добычи и цен на углеводороды сопровождался ростом экспортной выручки от нефти. В 2012 году она достигла пика в 69,4 млрд долларов, после чего вслед за падением цены на нефть стала стремительно снижаться: в 2015 году нефтяной экспорт едва превысил 31 млрд долларов [412]. Рост цены нефти к 2018 году не сказался позитивно на выручке – экспорт пропорционально падал, в связи с ростом внутреннего потребления выручка от экспорта осталась на уровне 35 миллиарда долларов [413].
Всё это время Ангола была и остается заемщиком китайских банков. Общим правилом кредитных отношений двух стран стала выдача займов под низкий процент через Exim Bank, China Development Bank и другие государственные банки. Всё началось в 2003–2004 годах, когда правительства подписали соглашения о первых кредитах, подкрепленных поставками нефти. Кредитором выступил Exim Bank, предоставивший 4,4 млрд долларов по ставке Libor + 1,5 %[414]. По этому договору часть долга покрывалась поставками нефти: в первые два года Китай получал 15 тыс. б/д, а затем 10 тыс. б/д [415]. Когда цена на нефть упала после кризиса 2008 года, поставки доходили до 100 тыс. б/д [416]. В 2009 году, на фоне растущего дефицита бюджета из-за падения цен на нефть, была открыта новая кредитная линия на 6 млрд долларов [417].
В 2008 году China Development Bank предоставил еще 1,5 млрд долларов на строительство социального жилья, транспортной инфраструктуры и проекты в сельском хозяйстве[418].
China International Fund (CIF) выдавал дешевые кредиты на строительство инфраструктуры, подкрепленные поставками нефти. Общий объем выданных CIF средств в 2000-е годы равен 9,8 млрд долларов [419]. Средства пошли на строительство 215 тысяч домов в столице и 17 провинциях, создание индустриальной зоны в Виане, сооружение нового аэропорта Луанды и другие проекты [420].
После окончания войны на выданный китайским правительством грант был построен самый большой госпиталь страны. Другие медицинские центры и больницы на территории страны подверглись реконструкции и частичному техническому обновлению. Кроме того, Китай стал посылать наиболее редкие медикаменты в ангольские медицинские учреждения. Китайские компании строили и обновляли университеты и школы в городах Анголы, в том числе крупнейший Университет им. Агостиньо Нето в Луанде.
Китай финансировал покупку сельскохозяйственной техники и строительство ирригационных систем в традиционно земледельческих провинциях Уамбо, Уила и Мошико.
Ангола стала самым крупным получателем китайских кредитов в Африке. Растущая добыча нефти служила залогом кредитоспособности Анголы. Начавшаяся в 2004 году китайская экономическая экспансия демонстрировала небывалые темпы роста. В период 2007–2008 годов Китай удвоил импорт (с 1,2 до 2,9 млрд долларов) и стал вторым по величине импортером после Португалии [421].
Нефтяной экспорт в Китай стал заметно расти после 2004 года, как раз когда Анголе была предоставлена первая кредитная линия из Китая.
В 2007 году продажа нефти в Китай приносила 26 % всей экспортной стоимости нефти (США, ранее главный импортер ангольской нефти, были отодвинуты на вторую строчку с 24 %)[422]. В 2008 году экспорт нефти в Китай составлял 72 % общего товарооборота двух стран [423]. В 2006 и 2008 году Ангола становилась крупнейшим поставщиком нефти в Китай, оставляя позади Саудовскую Аравию. В 2008 году доля ангольской нефти на рынке Китая составила 14 %[424]. Тогда нефть сделала Анголу одним из немногих нетто-экспортеров в двусторонней торговле с Китаем (страна продавала Китаю на 19 млрд больше, чем покупала)[425].
Китайские нефтяные компании получили непосредственный доступ к нефтедобыче и стали активно инвестировать в этот сектор. Sonangol и китайская Sinopec образовали совместную компанию Sonangol Sinopec International (SSI), через которую во второй половине 2000-х были приобретены доли в нескольких существующих проектах (50 % в блоке 18 у Shell, 20 % в блоке 15/06 у ENI, а также 27,5 и 40 % – в блоке 17/06 у французской Total и блоке 18/06 у Petrobras соответственно)[426].
В период между 2002 и 2014 годом доля сырой нефти в экспорте осталась неизменной – 96 %[427]. Изменению подверглись лишь абсолютные цифры. В 2002 году было экспортировано нефти на 5,7 млрд долларов, а в 2014 году почти в десять раз больше – 52 млрд [428]. При этом в 2014 году второе место по объему экспорта занимает добыча алмазов (1,5 % в экспорте), что в совокупности с нефтью, железом, алюминием и медью составляет порядка 98–99 % экспорта [429]. Другими словами, в Анголе практически отсутствуют производства, способные конкурировать на мировом рынке.
По меньшей мере больше половины зерновых завозилось в Анголу на момент окончания войны. Через десять лет мирной жизни цифра не изменилась. Озабоченный состоянием сельского хозяйства в Анголе Всемирный банк летом 2016 года одобрил выдачу кредита в размере 70 млн долларов на развитие фермерских хозяйств [430].
Масштабные проекты, реализуемые на китайские кредиты, не привели к росту местных производств и не повлияли значительно на занятость населения. Проекты, выполняемые на кредиты Exim Bank, имели условием 70 %-ную долю найма местных работников (правда, только на самые низкие позиции, где практически не требуется квалификация)[431]. Однако на практике лишь 30 % наемных работников имели ангольское гражданство [432].
В большинстве случаев исполнителями работ на китайские деньги являются частные китайские компании. Они работают в связке с китайскими госкорпорациями – получателями инвестиций – и, предоставляя им необходимые услуги, получают свою долю инвестиционных денег.
Вслед за проектами развития, которые в Анголе выполняются на китайские деньги и силами китайских компаний, которые завозят свой менеджмент и своих сотрудников (а также свои комплектующие и материалы, включая базовые строительные), малый бизнес и предприниматели из Китая заходят на рынок Анголы и предлагают свои услуги для начала подрядчикам, а затем и местному населению. Всё это гарантирует быстрое выстраивание цепочки создания стоимости, однако местных участников в этой цепочке практически нет.
Зачастую китайские компании вытесняют местных производителей. Кирпичное производство в Анголе перешло под контроль китайцев – они завезли более эффективные машины. Китайские фермеры организовали в Анголе производство овощей для китайских работников и быстро выбросили на рынки страны овощи более высокого качества, чем производимые местными фермерами.