Стремление империй-победителей использовать Израиль как свой форпост на Ближнем Востоке (Сталин даже поначалу стремился послать в Израиль «советских евреев») оказалось полезным для страны в экономическом смысле: выбор в пользу США привел к массированной финансовой и важной военно-технической помощи со стороны Америки (правда, когда Израиль не пошел по «социалистическому пути», СССР стал открыто поддерживать арабские страны, стремившиеся уничтожить Израиль, а внутри Союза развернулась масштабная антисемитская компания). В 1952 году был подписан договор о выплате репараций со стороны ФРГ за преследования и геноцид евреев Третьим рейхом, формальным правопреемником которого она являлась, и значительная часть полученных средств (3,5 млрд марок за 12-тилетний период с 1952 года) [633] была инвестирована в экономику страны. Во многом именно за счет немецких репараций в Европе в те годы закупалось промышленное оборудование, средства транспорта, сырье и иные необходимые для развития страны товары.
ВВП молодой страны рос в среднем на 11 % в год благодаря интенсивной работе по аккомодации новых иммигрантов, но еще важнее для страны была внешняя помощь: в период до 1965 года Израиль получил в общей сложности пожертвований в размере 125 % совокупного ВВП[634].
Внутренний промышленный спрос Израиля в тот период удовлетворялся импортом, промышленность была развита довольно слабо, и доминирующими сферами экономики было сельское хозяйство, строительство и сфера услуг. В находящейся на грани или временами в состоянии войны стране военные играли значительную роль, и военные методы решения проблем распространялись на экономику, вполне подготовленную к принятию таких методов «коммунистической» структурой хозяйствования первых поселенцев. В стране доминировал государственный сектор, многие цены регулировались, практиковалось введение карточек на продовольствие и иные предметы необходимости. Во многом именно эти факторы сформировали дальнейшее развитие экономики страны, в которой до сих пор государственный сектор играет крайне важную (и во многом негативную) роль. К середине 1960-х годов Израиль подошел квазисоциалистическим государством со слабой экономикой, зависящей от международной помощи, но по иронии судьбы позиционировавшим себя как «член Западного свободного мира».
В 1967 году состоялась «Шестидневная война», обеспечившая Израилю как присоединение захваченных до того Иорданией, Сирией и Египтом территорий Израиля (и существенно больших территорий несостоявшегося арабского палестинского государства), так и относительное спокойствие на границах на некоторое время (противники зализывали раны и были скорее склонны установить с Израилем мир, чем снова нападать); в условиях передышки власти сосредоточились на развитии оборонного комплекса и освоении присоединенных территорий. Был взят курс на создание собственной военной промышленности, в том числе и связанных с нею наукоемких технологий. Однако и этот «курс» проводился в рамках корпоративистской общей стратегии, большинство предприятий в стране было в государственной собственности, военное руководство гражданскими предприятиями было стандартом, а трудовые отношения определялись мощными профсоюзами. Хотя скорость роста ВВП была значительной (эффект всё еще низкой базы сказывался, скорость роста достигала на пике 20 % в год)[635], экономике были свойственны высокая инфляция и рост долговой нагрузки.
В 1973 году случилась война «Судного дня», а затем начался мировой энергетический кризис. В условиях постоянно растущей инфляции, безработицы и жесткого государственного контроля экономика Израиля пережила весьма сложный период, в ходе которого пришлось дважды менять национальную валюту из-за ее чудовищной девальвации. Последующее десятилетие стало периодом глубокой стагнации, завершившейся лишь ко второй половине 1980-х годов. В 1984 году инфляция составила 445 %[636]. Внутри израильского истеблишмента созрело понимание, что «так больше жить нельзя», поддерживаемое американскими политиками, для которых стабильность Израиля и его способность противостоять просоветским арабским силам были крайне важны, а высокая инфляция и экономические проблемы в Штатах заставляли Вашингтон стремиться к сокращению внешних расходов, в том числе помощи Израилю.
В 1985 году из яростного соперничества двух израильских политиков – Шимона Переса и Ицхака Рабина, заставлявшего и того и другого искать все возможности для изменения ситуации в стране, родилась экономическая программа совершенно нового типа (в ее создании принимали активное участие Стэнли Фишер – экономист Международного валютного фонда, и Джордж Шульц, американский госсекретарь). Программа существенно сокращала субсидии, и на фоне временной заморозки государственных зарплат и основных цен предлагала масштабную приватизацию, свободную конвертацию валюты и существенное сокращение экспортно-импортных пошлин и ограничений.
Программа была реализована, и в результате очень быстро инфляция сократилась до разумных значений (и больше никогда уже не поднималась выше 5 %), а экспорт из страны начал быстро расти. В конце 1980-х и первой половине 1990-х годов из СССР в Израиль репатриировалось более 1 млн новых иммигрантов – в основном квалифицированных специалистов [637]. Это вызвало не только резкое увеличение внутреннего спроса, благотворно сказавшееся на экономике, но и резкий рост качества трудовых ресурсов, совпавший с пиком приватизации и существенным упрощением ведения бизнеса в стране. Нормализация отношений с большей частью ранее враждебно настроенных арабских государств (заслуга тех же Переса, который вывел войска из Южного Ливана, и Рабина, активно выступавшего за диалог с арабами) несколько стабилизировала обстановку в регионе, что вызвало рост иностранных инвестиций (дополнительным фактором роста инвестиций стал возврат антисемитских настроений в Европе из-за роста доли мусульманского и в том числе арабского населения – евреи из европейских стран, в первую очередь Франции, особенно владевшие капиталом, потянулись в Израиль и/или стали вкладывать в страну свои средства). Экономика стала быстро расти, используя уже сформированные потенциальные преимущества – прежде всего инновационное сельское хозяйство (технологии точечной мелиорации и десалинизации стали продаваться Израилем по всему миру, так же, как и продукты сельского хозяйства, выращенные высокоэффективными способами) и оборонные технологии.
В Израиле значимую роль в социально-экономической жизни всегда играли вопросы обороны. Благодаря этому в стране сложился эффективный военно-промышленный комплекс. Даже в самый трудный для страны ранний период существования активно создавались небольшие, почти кустарные предприятия по производству стрелкового оружия. После Шестидневной войны 1967 года в Израиле началось создание собственной оборонной промышленности, в том числе и разработка связанных с нею наукоемких технологий. Поскольку потенциальные противники Израиля имели неоспоримое преимущество в живой силе, основной упор в развитии ВПК страны было решено сделать на качественное превосходство над противником, что подразумевало необходимость развития высоких технологий. Во многом именно благодаря этому в Израиле сложился развитый научно-промышленный комплекс, заложивший основу современной израильской промышленности – в 1990-х годах на базе приватизации с привлечением бывших советских инженеров и тесным сотрудничеством с США был запущен процесс переориентации промышленности на производство высокотехнологичной продукции, ставшей основой современной экономики страны. Экспорт военных технологий и товаров за рубеж делает Израиль одним из крупнейших мировых поставщиков оружия.
Успехи в науке и технологиях вдохновили чиновников (которые, как и везде в мире, мечтали «вернуться» в экономику) на интервенцию государства в сферу, где оно действительно оказалось необходимым. В 1990-е годы была создана государственная программа «Йоцма» помощи новым разработкам и стартапам. Израиль был провозглашен «Нацией стартапов». Развитие высокотехнологических сфер до сих пор активно субсидируется за счет государства – причем, в отличие от России, административное влияние на нее очень мало, а деньги, передаваемые «новой экономике», не являются «токсичными» – в вопросы их распределения и использования не вмешиваются прокуратура и следственные органы. По словам одного из крупных чиновников Израиля: «Если ты финансируешь стартапы за счет государства и не теряешь деньги – значит, ты плохо работаешь, не рискуешь достаточно».
Оборонная промышленность Израиля нацелена на диссеминацию новых технологий. В частности, служащим израильской армии, занятым в разработках (в первую очередь программных продуктов), разрешается при увольнении из армии использовать полученные продукты в своем бизнесе – в отличие от России это не карается законом, а приветствуется. Деятельность стартапов сосредоточена на самых разнообразных высокотехнологичных направлениях, таких как электроника, биотехнологии, сфера IT, альтернативные источники энергии и др. Для подготовки кадров для высокотехнологических сфер в Израиле было создана успешная образовательная система, выпускающая высококвалифицированных специалистов международного уровня. В Израиле сложилась развитая фармацевтическая промышленность, одна из лучших в мире. К началу 2020 года в Израиле (при менее чем 9 млн населения) существует более 300 исследовательских центров, из них не менее 240 организованы глобальными корпорациями [638]. Израильские предприниматели создали уже немало компаний мирового значения, начиная с проданного еще в 1998 году за 300 млн долларов ICQ. В последние годы «цены» израильских стартапов измеряются в миллиардах – в 2017 году Mobileye был продан за 15,3 млрд долларов