Ведьма в обморок не свалилась. Медленно брела рядом, вцепившись в локоть Кеннигу, запинаясь при каждом шаге, но по крайней мере на руках ее нести не приходилось, что уже плюс.
Незадачливая троица добрела практически до самой ратуши – пара улиц осталось, не больше, – когда незнакомка забеспокоилась:
– Мы почти пришли! – И, не обращая никакого внимания на едва движущихся спутников, рванулась вперед. Причем как она ориентировалась в непроглядной тьме, царящей в городе, осталось для водяного мага загадкой.
Остановившись под какой-то вывеской, девица, совершенно не беспокоясь, что может разбудить кого не надо, отчаянно затарабанила в дверь:
– Папа! Мама! Пустите меня!
По крайней мере, от одной девчонки Кенниг избавился. А проверять, не ошиблась ли его спутница адресом, колдун не собирался, он и так потерял уйму времени.
Кажется, к тому времени, как маг и ведьма повернули за угол, дверь наконец отворилась.
До таверны, где мужчина снимал комнату, пришлось идти еще дольше: девушка окончательно сдала, запиналась на каждом шагу, шаталась, как пьяная, часто останавливалась… Наконец путешественники перешагнули порог трактира. Винтар сразу поволок свою нежданную спутницу наверх – благо та была в плаще, и можно было не беспокоиться, что кто-то из завсегдатаев засмотрится на ее чересчур откровенный наряд или заинтересуеся ее синяками и ранами, но внезапно дорогу заступил давешний вышибала:
– Деньги вперед.
– Что? – не понял колдун.
– Ты девку привел. Будет здесь как минимум ночь. За нее отдельная плата.
Как под скрывающим полностью фигуру длинным плащом, да еще с капюшоном, можно было разглядеть половую принадлежность, осталось для Винтара тайной. Впрочем, было бы хуже, если б вышибала решил, что колдун притащил к себе в комнату парня.
Порывшись в тощем кошельке, мужчина нашел монету в пфенниг и кинул ее вымогателю. До комнаты после этого удалось дойти без происшествий. Учитывая, что и в коридоре, и в номере темно, хоть глаз выколи, было это достижением.
Переступив вслед за безмолвной ведьмой порог, мужчина аккуратно прикрыл дверь и не придумал ничего лучше, как начертить в воздухе короткий знак льда: в комнате и без того холодно – дует из разбитого окна, – так что хуже не будет, а освещение хоть какое-то он дает.
Девушка, осторожно ступая босыми ногами, прошла вперед – босыми! Кровь Единого! Босыми! Она же по холодным камням босиком шла! Поэтому и запиналась на каждом шагу! – медленно опустилась на мятую кровать, провела покрытыми сеткой царапин ладошками по голове, скидывая капюшон… и повалилась набок.
Перепуганный Кенниг рванулся к ведьме…
Та спала.
Пропажу первым обнаружил Одильхох. Именно в его обязанности входило следить, чтобы пленники не умерли раньше необходимого, а потому на рассвете парень, как обычно, отодвинул тумбу, закрывающую спуск в подвал, и, коротко кивнув напарнице – Лиубе, оставшейся наверху, медленно пошел по ступеням вниз. А уже через пару минут парень, выпучив глаза, выскочил в коридор:
– Их там нет!
Почему именно Лиубу поставили ему в напарники, оставалось для Одильхоха тайной. Молчаливая и рассудительная, девушка разговаривала крайне редко, да и вообще практически ни с кем не контактировала. Честно говоря, не участвуй Одильхох полгода назад в поимке двух близняшек с одинаковым даром, он бы вообще засомневался, что у нее есть какие-нибудь способности. Но раз хозяин так сказал…
Лиуба подняла на парня удивленный взгляд:
– Что?
– Там пусто! Понимаешь, пусто!
– И… что теперь?..
– Теперь я труп… – И, нервно передернув плечами, Одильхох осторожно потер шею, скрытую за высоким воротником-стойкой…
Инквизитор слушал сбивчивую речь слуги молча. Лишь тонкие пальцы, барабанившие по подлокотнику, выдавали те эмоции, что клубились под низко надвинутым капюшоном.
– …Я спустился, а там пусто, – выдохнул последнее слово Одильхох и замер, сжавшись в комок, ожидая вспышки гнева, после которой уже ничего не поможет. Даже собственный дар.
Но, к его удивлению, хозяин, казалось, не сердился. Капюшон задумчиво качнулся из стороны в сторону – а слугу вдруг посетила запоздалая мысль: «Он что, и спит в плаще?» – а потом высокий резкий голос коротко приказал:
– Приведи к подвалу Гвиллу.
Приказ был исполнен практически мгновенно: несмотря на то, что у служанки еще не до конца зажили ожоги, появившиеся после посещения рата, спорить с инквизитором не решился бы никто. Конечно, позволяя девушке сопровождать его во время посещения ратамана Таузига, инквизитор оказал ей великую честь, но, честно говоря, врачуя вчера свежие раны на шее, Одильхох про себя радовался, что сия чаша минула его.
Инквизитор шагнул к девушке, нервно приглаживающей коротко, по-мужски стриженные волосы, и ровно приказал:
– Вперед, ищейка.
Последним, кто решился спорить с хозяином, был Рикмир – да и то это было до того, как парень с сестрой «поступили на службу». И чем это закончилось, знал каждый из жителей дома. Повторять ошибки слепца не собирался никто – своя шкура дороже.
Девушка шагнула вперед и медленно опустилась на колени рядом с открытым подвалом. Провела ладонью рядом с отодвинутой тумбой…
По телу служанки прошла судорога, а когда Гвилла вскинула голову, Одильхох с ужасом увидел, что глаза ее залила неестественная белизна, словно бельма появились. Раньше парень ни разу не видел «ищейку» за работой… И честно говоря, сейчас он жалел, что ему довелось это узреть.
Гвилла медленно повела головой из стороны в сторону и тихо выдохнула:
– Их было двое. Один отсюда, второй – пришел извне.
– Лиуба, – сладко протянул инквизитор, – ты сегодня опросишь всех слуг. С пристрастием, – помолчал и ласково, почти нежно, добавил: – Как это было у госпожи Аурунд.
Бледные щеки девушки покрылись багровыми пятнами, но спорить она не стала:
– Да, господин, – а инквизитор благосклонно кивнул, обращаясь к Гвилле:
– Продолжай.
Ищейка медленно встала, шумно вдохнула воздух, словно принюхиваясь, и коротко выдохнула:
– Ушли туда, – и махнула рукой в сторону кухни.
– Ну что же… Пора заняться серьезными поисками, – ласково протянул хозяин дома. – Одильхох, ты следишь, чтоб никто не умер во время допроса, – не вздумайте только оба отлынивать, а Гвилла покажет дорогу мне и Фалько. – И, уже шагнув за «ищейкой», инквизитор внезапно вспомнил: – Закончишь допрос, пошли четверых на ворота – пусть моим именем запретят кому бы то ни было выезд из города, а остальные пусть продолжают заниматься переездом.
Лиуба медленно кивнула и осторожно уточнила:
– Сообщить о побеге?
– Не стоит. Нам сейчас не нужна паника. Сами поймаем.
Гвилла вела безошибочно. Ее редкий дар мог помочь найти любого. При этом ориентировалась девушка не на запах, как могло показаться: впадая в транс, она буквально видела всю дорогу тех, кого требовалось найти. И пусть она не всегда могла разглядеть лица, но уж сообщить, куда делись беглецы, могла точно. Единственным недостатком работы «ищейки» было, пожалуй, то, что она, будучи вынужденной пройти всю дорогу беглеца, вела по следам очень медленно, поскольку была вынуждена идти как раз с той скоростью, с которой шел уходящий. Другое дело, если Гвилла преследовала того, кто пытается убежать… О, тут ей уже не было равных…
Самому Винтару пришлось, затушив знак льда, дремать возле двери. Учитывая, что у него даже плаща не было, по полу тянуло, а саму дверь пришлось по привычке запечатывать льдом, – удовольствие оказалось ниже среднего. Люди, обладающие даром, конечно, в среднем живут дольше, чем обычные, но в сорок лет спать на полу – никакого здоровья не хватит!
На рассвете пришла кошка. Покрутилась на кровати, ткнулась носом в бок сладко спящей ведьме и, так и не добудившись ее, пошла к Кеннигу. Мужчина зябко передернул плечами и попытался отвернуться от надоедливого животного, перевернулся на другой бок, стукнулся головой об дверь и окончательно проснулся.
Усевшись, водяной колдун запустил пальцы в волосы и зажмурился. Сколько ему удалось поспать? Часа три, не больше? Такое чувство, будто глаза сомкнул всего несколько мгновений назад.
– Это не сон… – чуть слышно прошелестел незнакомый голос.
Мужчина буквально подскочил на месте, оглянулся: ведьма сидела на кровати. Плащ, которым она укрывалась ночью, ненужной тряпкой лежал рядом, и сейчас, при свете зарождающегося дня, стало отчетливо видно, как же туго пришлось девушке: на лице расплылись кровоподтеки и синяки, разбитые губы опухли, а под рубахой виднелись свежие ожоги, и кажется, их стало еще больше, чем вчера.
– Что? – не понял колдун. Неужели, промолчав вчера весь вечер, она наконец решила заговорить?
– Это не сон… – Ее голос был едва слышен. – Вы действительно меня спасли… Спасибо.
Кенниг понятия не имел, что ей ответить. «Да, это не сон, все в порядке»? А было ли все в порядке? Наверняка инквизитор уже узнал о побеге, даже если слепой ему ни о чем не разболтал, и сейчас по всему городу ищут пропавшую ведьму.
– Есть хочешь?
Девушка закивала столь поспешно, что Винтар даже испугался, что у нее сейчас голова оторвется.
На завтрак удалось добыть хлеба и молока. И то Ханна скорчила недовольную физиономию и заявила, что она так до вечера еды не напасется. Даже то, что Кенниг честно расплатился, не стерло с ее лица недовольную мину.
Ведьма накинулась на хлеб так, словно не ела несколько дней. Казалось, она даже не жует, просто проглатывает целиком. И лишь насытив первый голод, незнакомка внезапно вспомнила, что в комнате она не одна, – отщипнула корочку хлеба и подсунула ее замурлыкавшей кошке, а потом подняла глаза на Кеннига:
– Вы тоже хотите есть?
– Ничего, – хмыкнул колдун. – Перебьюсь.
Девушка покраснела, опустила глаза и тихо выдохнула:
– Спасибо… Если бы не вы…
Впрочем, сам Кенниг до конца не был уверен, что его есть за что благодарить. А потому ляпнул первое, что пришло в голову, благо этот вопрос терзал его еще со вчерашнего дня: