Постепенно тряпица перестала окрашиваться бурым, но на фоне чистой кожи картина стала еще страшнее. Если выживет, вся спина будет испещрена шрамами. Хорошо, если кожу не стянет настолько, что двигаться с трудом можно будет…
Да что ж твою ж мать не так со мной!
Я в сердцах стукнула кулаком по твердым доскам, молча выматерившись. Что за сон ублюдочный! Да лучше бы я от саламандры еще десять раз убегала, петляя в кромешной тьме незнакомой пещеры! Ведь ему больно, а я даже помочь ничем не могу! И ведь же знаю, как и чем! Но почему-то даже подсознание меня не слушается! Вот же гадство!
Еще один удар по доскам, а я морщусь — костяшки пальцев все-таки ободрала. И теперь тупо смотрела, как выступает кровь… по чуть-чуть, еле заметно… перекиси бы бутылку… или лучше три…
Я моргнула, точно знаю.
А затем еще раз.
И еще. Дважды.
Но перекись не исчезала. Ровно три бутылочки. Как и заказывала, не больше и не меньше.
Вау, епта!
А что, сразу нельзя было так?
Серьезно⁈
Воодушевленная, я представила рядом бинты и стерильные салфетки. Со всей силы представила, как будто всегда тут лежали.
Не помогло.
Странно. Удивилась? Немного, но все же не настолько сильно, чтобы отчаяться или перестать размышлять. Почему получилось с перекисью? Ведь то же самое ведь делала… или нет?
Я выдохнула. Медленно и протяжно. А затем снова посмотрела на свою руку, пострадавшую в неравной борьбе с досками телеги и моим упрямством. И попробовала просто отвлечься. Не думать. Не размышлять.
Только образ…
А через пару секунд едва не взвизгнула от радости!
Бинты, салфетки — небольшая горка лежала рядом с бутылочками, радуя почище подарков на Новый год.
Надо закрепить результат…
Спустя десять минут я чувствовала себя так, словно пробежала марафон без подготовки. Зато рядом появилась большая бутылка водки, широкий пластырь и еще одно средство, о котором вспомнила совершенно случайно. Оно стояло у Нерона в подсобке, в неприметной белой банке без опознавательных знаков. Полужидкая смесь обладала интересным действием — снимала боль, отек и останавливала кровотечение, правда только небольшое. Я не раз на тренировках получала раны и рассечения — все же не балетом занималась. И после этой «болтушки» через четыре дня от раны оставался только красноватая царапина. Впрочем, таких ран, как у парня, у меня отродясь не было. Но вдруг поможет?
Процедуры моему пациенту не понравились. Он постанывал, когда я прикасалась к особо страшным участкам, мелко подрагивая всем телом. Однако в себя не приходил, что радовало — мне так было проще.
Критически окинув получившийся результат, я удовлетворенно улыбнулась. Спина парня была сплошь обработана лечебной смесью и укрыта салфетками. Перебинтовать по понятным причинам я его не смогла, поэтому залепила все пластырем, как смогла. Напоминало это подвид очень своеобразной мумии, но что теперь. В любом случае лучше, чем было.
Шаги сзади услышала, удивленный вздох — тоже. Однако дожидаться вопросов не стала.
— Как думаешь, получиться его в дом утащить? А то одеял у нас нет, а ночью он тут замерзнет. Да и небезопасно…
Каст на пару минут задумался. А затем, аккуратно стянув за ноги друга наполовину с телеги, подхватил под живот и зашагал в сторону нашего временного жилья. Ну, как зашагал — скорее, поплелся, покачиваясь. А я прикусила губу, чтобы не охнуть. От усилий несколько подсохших уже было ран на спине рыжего лопнули, вновь закровоточив.
Ну, ничего…
Я подхватила использованный материал и тоже направилась следом. Закинув в печь принесенное, сделала еще одну ходку. И, дождавшись, пока Каст устроит друга на лежанке у стены, скомандовала:
— Иди сюда.
Рыжий с сомнением окинул мою «аптечку», сваленную на стол.
— Дара, не надо. Все нормально, само пройдет. Я живучий…
— Да, да, — закивала я с ироничным смешком, — а еще бессмертный. Давай, поворачивайся. Больно и страшно не будет, обещаю.
Видимо, последний намек оказался решающим. Рыжий так на меня посмотрел, что едва не расхохоталась. Мужчины везде мужчины — даже во сне. А затем быстро подошел, повернувшись спиной.
Тут работы было в разы меньше. Он не издал ни звука, хотя я чувствовала, как порой напрягались мышцы под моими пальцами. Впрочем, не сопротивлялся — и ладно. Через пару дней будет здоров.
Перебинтовав его своеобразной «жилеткой», я довольно выдохнула.
— Ну, вот и все. Теперь бы чайку…
Договорить не смогла. Мир вдруг поплыл перед глазами, а мышцы разом ослабли, лишая возможности двигаться. Даже удивиться не успела, как чернота поглотила реальность, нарушая все планы.
Впервые в жизни я потеряла сознание…
Глава 10
— Дара! Твою мать!
Недовольный голос Нерона вторгся в сознание с трудом, а я выразительно поморщилась, чудом сдержав стон. В ушах неповторимо звенело от встречи головы с полом, а в организме слезно выл каждый мускул, отказываясь подчиняться командам разума.
Но долго валяться мне не позволили, выразительно подтолкнув в бок. Что не помешало мне приоткрыть глаза спустя секунд десять, в течение которых я раздумывала, а не притвориться ли мне мертвой. Ну, или хотя бы без сознания.
Но Нерон знал меня слишком хорошо.
— Дара, — укоризненный голос заставляет вздохнуть, а первое, что я вижу — протянутую руку, — что с тобой сегодня творится?
Да если бы я знала!
Ответа на этот вопрос у меня не было ни для него, ни для себя.
Пробуждение с утра не отличалось от большинства предыдущих — та же мелодия будильника, то же нежелание просыпаться, та же попытка зевнуть и потянуться одновременно. И в первую секунду — иррациональная надежда, что вокруг увижу полумрак старой избушки знахарки, а не светлые стены собственной комнаты. Но нет, реальность встретила усмешкой и привычным интерьером. Огорчилась ли я? Да, ненадолго, но все же. Но меня быстро отрезвили две мысли. Первая — было замечательно, что на самом деле нет никаких парней, так жестко пострадавших от карающего кнута палача. И вторая — если бы это оказалось правдой, перспективы у меня замаячили бы просто чудовищные. Настолько, что хоть самой беги к тому палачу с просьбой сделать все быстро и безболезненно…
Однако, кое-что все же отличало это утро от предыдущих…
Мое самочувствие. Оно оставляло желать лучшего. Очень сильно желать. У меня было ощущение, что ночью не спала вовсе — с жуткой сонливостью и странным состоянием утомленности не справились даже три больших стакана крепкого кофе.
Впрочем, с этим бы я худо-бедно смирилась — не первый раз, после работы бывало и хуже. А вот боли в мышцах, которые не прошли ни после горячего душа, ни после зарядки причиняли нешуточный дискомфорт. Царило чувство, что я решила разом поставить рекорд и по бегу на дальние дистанции, и по прыжкам в высоту, и еще по десятку спортивных дисциплин без подготовки. Даже челюсти болели, добивая морально целиком и полностью.
На тренировку не пришла — приплелась. Ноги и руки слушались с трудом, а настроение царило где-то между «все бесите, разойдитесь» до «пристрелите меня, пожалуйста». Нерон, как всегда, о поблажках даже не подумал. Коротко поздоровался, как обычно, хотя и одарил чуть удивленным взглядом и приподнятой бровью. Но вопросов не последовало, а жаловаться я сроду не привыкла.
Поэтому, шипя и кривясь, переоделась и потопала в зал, где начала разминаться. А затем приняла предложенный Нероном шест, приготовившись морально к очень нелегкому спаррингу.
Какое там! Это даже спаррингом то назвать язык не поворачивался. Скорее избиением старой и больной женщины, которая падала, казалось, даже от колыхания воздуха, и запиналась о собственные ноги.
Нерон молчал. И хмурился. И еще более хмуро молчал…
И в тот момент, когда я пропустила очевидный, а от того еще более обидный, обманный маневр — Нерон сделал легкий выпад с шестом, заставив отшатнуться, а после — атаковал ударом ноги в голову, отправив меня в незабываемый полет с жестким приземлением — тренер не выдержал.
— У меня такое ощущение, что ты ко мне пришла в первый раз и совершенно забыла, чему я тебя учил все это время, — продолжил мужчина, все же заставив меня подняться на ноги, — это же элементарно! Мне уже кажется, что я тебе даже не нужен — сама свалишься на ровном месте! Не ожидал от тебя такого! Испытание послезавтра, а ты не то, что не стараешься, ты вообще готова сдаться без сопротивления! Ты заболела? Передумала идти в охотники? Дара, объясни мне!
Я молчала. Крепко закусив губу от неприятия происходящего и разглядывая свои и, заодно, и его кроссовки. Мои выглядели не в пример хуже. Даже в этом хуже… жопа, куда ни плюнь.
Хотелось плакать и ругаться одновременно. Вот только, если с плакать все было очевидно, то с руганью… на кого? На Нерона? Так вроде и не виноват? На себя? Так вроде тоже обвинить не в чем. Вот так и получается — проблема одна другой дебильнее, а решения один хрен не видать.
— Дара, не молчи, пожалуйста. — Нерон заговорил с такой заботой в голосе, что я удивленно подняла голову, уставившись ему в глаза. Чаще всего строгие и слегка насмешливые, сейчас в них застыли только тревога и участие, вводя меня в еще больший ступор. Таким тренер бывал исключительно раз в пятилетку. А уж когда он взял меня за руки, принявшись поглаживать по пальцам… в общем, потрясение оказалось настолько сильным, что я перестала думать и про слезы, и про рвущийся из груди мат. — Расскажи мне, что случилось? В конце концов, уж мне ты можешь доверять. Я же вижу, что ты сама не своя в последнее время. Проблемы? На учебе? Дома? Может, я могу помочь?
Я только отрицательно качнула головой. А потом все-таки решила добавить вслух:
— Нет, дома все в порядке. И на учебе тоже…
А вот лучшей подруге надо бы позвонить…
— Только не говори мне, что неожиданная любовь закружила настолько, что ты не спишь, не ешь и забиваешь на занятия?
— Чего? — Получилось хрипло, ошарашенно-возмущенно, а мой взгляд должен был сжечь тренера на месте.