Он смотрел мне прямо в глаза. Не отпускал, дожидаясь ответа. А я, вопреки недавним эмоциям, вдруг испугалась. До глубины души. И липкий ужас вдруг пополз из самого нутра, заставляя нервно сглотнуть.
— Я… я поняла, — кивнула с тяжелым сердцем, чувствуя, как от этого решения обрывается какая-то неведомая нить в груди. Но идти наперекор Нерону желания не возникло. — Может, мне завтра тогда просто не приходить?
— Нет, это исключено, — покачал он головой, отпуская мои плечи и отходя на шаг, — тогда они тебя просто заставят пройти испытание на следующий день.
— Кто — они?
— Прости, — снова качнул он головой, давая понять, что отвечать не будет, — ты сейчас куда?
Сил удивляться уже не было. Хотя Нерон сроду не интересовался моими планами после тренировки.
— К подруге, — пожала я плечами, — погулять договорились. Развеяться.
— Хорошо, — кивнул тренер и зашагал на выход, на секунду оглянувшись, — до завтра, Дара.
— До завтра, — прозвучало уже в пустом зале…
Как я приняла душ, переоделась и вышла из здания — не запомнила. Удивил ли меня разговор с Нероном? Нет, это слишком далекое от действительности определение. Он меня потряс до глубины души.
Еще и еще раз прокручивая в памяти наш диалог, вспоминая даже малейшие оттенки голоса тренера, я пыталась, если не получить ответы на не дававшие покоя вопросы, то хотя бы принять то, что он уговорил меня сделать завтра. Но получалось откровенно плохо.
Точнее, не получалось совсем.
Но и причин не верить Нерону не было.
Ни одной.
В итоге, я так ни до чего и не додумалась. Встреча с Ирмой получилась смазанной. Расслабиться и отвлечься на веселую болтовню с подругой тоже не смогла. Я витала в собственных мыслях, часто игнорируя вопросы и переспрашивая. И Ирме это в конце концов надоело.
Теперь и у нее появились вопросы. Как будто мне своих было мало…
Однако и портить только-только наладившиеся отношения мне хотелось меньше всего. В итоге, извинившись и объяснив свою нервозность завтрашними испытаниями и неважным самочувствием, я облегченно выдохнула — Ирма поверила и от души посочувствовала. Ей, как целителю, до собственных экзаменов оставалось еще полгода — переживать было еще рано.
Я даже добавила про то, что на испытаниях будут присутствовать главы общин и глава Управления Летучих отрядов. Подруга впечатлилась.
В итоге, запланированная прогулка продлилась всего час, но расстались мы вполне на позитивной ноте. И я заторопилась домой — хотелось побыстрее оказаться в тишине собственной комнаты и, приготовив себе большую чашку горячего шоколада с зефирками и шапкой взбитых сливок, попытаться привести мысли в порядок. Тем более, что времени для этого оставалось не так много — ближе к вечеру меня ждали в баре, Дем просил помочь часов до десяти. Одна из постоянных официанток срочно отпросилась по семейным обстоятельствам как раз до этого времени.
Вот только день, начавшись наперекосяк, решил упорно следовать данной тенденции…
Входная дверь оказалась незапертой. Я удивилась — мама обычно в это время на работе, и редко приезжает посередь дня домой. Только в крайних случаях. Последний такой случай, насколько я помнила, был месяцев десять назад, когда она решила перенести очередную простуду «на ногах», а в итоге через четыре дня «свалилась» с высоченной температурой и подозрением на воспаление легких. Тогда она, хоть и отказалась ехать в больницу наотрез, мужественно пролежала в постели целых три дня, принимая выписанные врачом лекарства до последней таблетки и строго по часам. Перспектива попасть на двухнедельное стационарное лечение напугало тогда ее изрядно.
Впрочем, меня тоже — видеть свою маму, всегда собранную и боевую, в полубеспомощном состоянии оказалось нелегко. Она тогда даже в туалет вставала с трудом…
Именно поэтому, открыв дверь и расстегивая на ходу куртку, я успела покрыться мелкими мурашками от накатившего страха. Впрочем, взяла в руки я себя быстро. А услышав родной голос, доносившийся с кухни, облегченно выдохнула.
Но вот второй голос…
Что он здесь делает? Мне казалось, что мы обо всем договорились…
— Об этом не может быть и речи!
Мама редко выходила из себя. А уж настолько, чтобы повышать голос… Я остановилась в прихожей, так и не сняв куртку, не зная, что делать дальше. Дорога в комнату лежала мимо кухни. Меня пока не заметили, но и выдавать свое присутствие мне хотелось меньше всего.
За все годы моего обучения ни тренер, ни мама ни разу не говорили о том, что знакомы. Причем знакомы настолько близко, что Нерон пришел ко мне домой, а не ограничился разговором по телефону. Да и о чем разговор? Мама никогда не приходила на мои тренировки и соревнования…
Как же мне надоели эти тайны!
Я так и не пошевелилась…
— Ты не понимаешь!
Обычно спокойный голос Нерона сейчас звенел таким калейдоскопом эмоций, что я на миг засомневалась, тренер ли это.
Но только на миг.
— Я все прекрасно понимаю, Нерон! И окончательно порвала с прошлым много лет назад!
— И со мной…
И снова горечь и тоска, такие же, как в подсобке. Такие, от которых легкие сжимаются, а дыхание становится нестерпимо болезненным, лишая всякого желания жить дальше…
— И с тобой.
Но маме тоже нелегко, несмотря на показную холодность. Не знаю, что слышит Нерон, но для меня очевидно, что слова даются ей очень непросто. Вот только мама не из тех, кто сдается или меняет свои решения.
— Яна, пожалуйста, поверь…
— Не надо! Я не хочу слушать ни твоих оправданий, ни твоих объяснений. Не думаю, что ты можешь сказать что-то новое, а все остальное мы давно обсудили. И меня зовут Мария!
— Новое имя не сделает тебя другим человеком.
— Нет, конечно, — я не видела, но чувствовала, как она пожала плечами, отворачиваясь к окну, — но оно позволило мне начать другую жизнь. Без тебя и всех остальных. Без предателей, которые столько лет притворялись друзьями.
— Яна!
— Мария, Нерон!
Повисла напряженная тишина, пробирающая до самых внутренностей.
Я даже дышать начала через раз, чтобы не обнаружить себя ненароком. А в голове набатом билась одна-единственная мысль — откуда они знают друг друга? Причем, судя по всему, знакомы очень давно и довольно близко…
— Хорошо, Мария, — сдался тренер, хотя вряд ли согласился и смирился, — пусть так. Вот только сейчас речь идет не только о тебе…
— А когда она шла только обо мне? — Издевательски откликнулась мама, судя по всему, практически швырнув что-то в мойку. — Но я не собираюсь поддаваться на гнусный шантаж!
— Ты не справишься в одиночку…
— Да что ты говоришь? — Еще ироничнее. Еще злее. Вот только горечи тоже больше в разы. — Я уже справилась. Столько лет справлялась. И если это все продолжится, мы с Дарой просто исчезнем, на этот раз окончательно.
— Зорган не даст вам это сделать…
— Проблемы Зоргана меня давно не касаются, — отрезала мама, не желая даже слушать возражения, — впрочем, как и проблемы клана. Я достаточно заплатила, чтобы меня больше не трогали, Нерон. И не обязана никому и ничем.
— Но Дара, ей нужно…
— Как ты и сказал, ей нужно завалить испытания. Я с ней поговорю. А если Зорган и дальше продолжит свои игры, значит, я найду другой выход. Сама. Достаточно того, что я позволила тебе ее тренировать, но это единственная уступка, других не будет!
— Позволь тебе помочь, Я… Мария, — запнулся Нерон, а я окончательно впала в ступор, услышав умоляющие ноты. И от кого! От самого Нерона!
Да что тут происходит, вашу ж мать⁈
— Нет уж, спасибо, — смех матери получился сухим и саркастичным, царапнув слух, — ты уже однажды помог. Мне хватило.
— Я никому ничего не говорил, Яна! Почему ты мне не веришь⁈
— Потому что обо всем знали только я и ты! Я доверилась тебе одному! — Неожиданно сорвалась мама на крик, выплескивая накопившиеся эмоции. — Только тебе!! И что из этого вышло?
— Я не знаю, как они узнали! Правда, не знаю!
Чужие эмоции душили, а мне хотелось сесть на корточки и закрыть уши руками. Слишком страшно. Слишком много. Слишком…больно.
— Зато я знаю, — ответила мама так, что у меня защипало в глазах. — Зря ты пришел, Нерон. Уходи.
— Марьяна…
— Спасибо за предупреждение. И прощай, Нерон.
Ей было не все равно. И ему тоже.
И снова тайны, как снежный ком… и я тут, будто со свечкой…
Я бесшумно сделала шаг назад и, открыв дверь, с силой ею хлопнула.
— Мама, ты дома? Я пришла!
Вот только отвечать мне никто не спешил. Наоборот, в квартире воцарилась гробовая тишина. А я… я сделала вид, что ничего и никого не заметила. Ни чужой обуви в прихожей, ни теней в кухне, мимо которой пробежала на лестницу.
Потому что было очевидно, что ответов на вопросы я в очередной раз не получу.
А недоговорок и остального мне хватило сегодня за глаза.
Меня так никто и не окликнул. Не пришла мама и позже, после ухода Нерона. Впрочем, это меня не расстроило — она и раньше не баловала меня откровенными беседами по душам.
Вот только теперь получается, что я даже не знала, как ее зовут. Привычки рассматривать ее документы у меня не было — хранились они отдельно, под замком, да и как иначе, если в доме подрастающие дети? Марьяна… Красивое имя. Почему-то показалось, что раньше мама, под стать ему, была мягче и нежнее. А потом…
А что произошло потом?
Мне хватило информации, чтобы понять, что наш переезд после пропажи сестры был обусловлен не только горем матери, пытающейся вырваться из окружения, в котором все напоминало об исчезнувшем ребенке. Но почему она обвиняла Нерона? И этого непонятного Зоргана, который, как оказался, был всем так хорошо знаком? Не понимаю ничего…
А еще по всему выходило, что раньше Нерон с мамой работали вместе. Интересно, кем? Неужели она тоже тренировала детей?
При мысли об этом непроизвольно хмыкнула.
Да нет, не поверю. На учительницу мама была похожа меньше всего. Ей, скажем честно, терпения бы не хватило изо дня в день втолковывать подросткам одно и то же. Но тогда чем они занимались?