ка обращения в штаб LVI1 танкового корпуса тоже успеха не имела. Генерал Киршнер довольно раздраженно ответил, что у него хватает своих проблем, он должен пробиваться на Мариновку и при этом удержать связь с частями армейской группы «Холлидт», поэтому пусть эсэсовцы выпутываются самостоятельно. В общем, к вечеру 22 декабря немцам удалось пробиться к котлу и образовать нечто вроде статичной завесы фронтом на юго-восток, начинавшейся у Верхне-Кумского.
У корпуса Хауссера еще оставались кое-какие запасы топлива, но их уже не хватило бы на то, чтобы вернуться в Котельниково, он мог лишь какое-то время удерживать позиции.
А в это время на северо-востоке складывалась еще более запутанная и неприятная ситуация. Итальянская 8-я армия была уничтожена в нескольких небольших котлах, практически не задержав советские танковые корпуса, которые сейчас рвались на юг. Удар 1-й гвардейской армии генерала Лелюшенко пришелся по позициям румынской 3-й армии и немецких частей генерала Холлидта. Румыны в панике бежали, и Холлидт мог полагаться только на немецкие дивизии. Однако 1-й гвардейский мехкорпус просто смахнул с дороги 7-ю авиаполевую дивизию, даже не заметив этого. 336-я пехотная дивизия пыталась удержать важный плацдарм и мосты в районе Верхне-Чирской, в надежде, что подойдут танки LVII корпуса, которые потом повернут на Калач и Мариновку. У самого Холлидта сил для наступления на Сталинград уже не было. 11-ю танковую дивизию он был вынужден поспешно снять с фронта и бросить к аэродрому в Та-цинской, ведь советские танки угрожали в любой момент захватить этот наиважнейший пункт, после чего рушилась западная опора воздушного моста. Зато ему еще предстояло подумать о том, как заделать огромную брешь в линии фронта, образовавшуюся после исчезновения двух союзных армий.
Более того, проблемы Манштейна нарастали, словно снежный ком, катящийся с горы. Катящиеся на юг советские танковые корпуса представляли страшную угрозу для всего южного крыла немецкого фронта. Если вдруг они повернут на Ростов, то возникнет опасность нового сверх-Сталинграда, в котором окажется уже почти миллион немецких солдат. Главное было даже не в том, что будут отрезаны пути отхода двум группам армий, удержать такую массу войск пара танковых корпусов, конечно же, не сумеет. Опаснее было другое — эти танки могли перерезать единственную железнодорожную линию, по которой доставлялось снабжение этих армий.
Собственно, в несколько меньших масштабах это уже произошло, когда 24-й и 25-й танковые корпуса стремительным броском вышли к Тацинской. Генерал Баданов в своих мемуарах пишет, что советские передовые танковые части застали немецкие огневые позиции и опорные пункты пустыми. Экипажи самолетов тоже были в своих бункерах. «Все мирно спали», — констатирует генерал. Согласно его воспоминаниям, сигнал к атаке подала минометная батарея. Несколько часов спустя жизненно важный центр снабжения окруженного Сталинграда пал без существенного сопротивления. Мало того, что был разгромлен основной аэродром, с которого велось снабжение Сталинградского котла, так была перерезана железная дорога от Ростова на Сталинград. Манштейн запросил подкреплений, но Гитлер ответил ему, что он уже получил Танковый корпус СС, который в одиночку способен переломить ситуацию. О том, что пора спасать самих эсэсовцев, Манштейн уже не рискнул заикаться.
Первая попытка отбить Тацинскую, которую предпринял по собственной инициативе генерал Холлидт, провалилась. 11-я танковая дивизия оказалась слишком слаба для этого. Тогда Манштейн пошел ва-банк. Он оставляет в районе Верхне-Чирской 336-ю пехотную дивизию и 23-ю танковую с приказом прикрывать тыл эсэсовцам, командование ими принимает генерал Киршнер. И все равно — северная стенка рукава, ведущего в Сталинград, выглядит по меньшей мере ненадежно. 6-я танковая дивизия — последнее мобильное соединение Манштейна, сохранившее реальную боевую ценность, передается Холлидту с приказом любой ценой выбить пробку у Тацинской. Одновременно Манштейн приказывает обергруппен-фюреру Хауссеру самостоятельно прорываться в Ко-тельниково, чтобы восстановить связь с тыловыми базами снабжения. Авантюра? Да. Но ничего иного имеющимися скудными силами Манштейн сделать не мог.
25 декабря начинается сражение за Тацинскую. Немецкими дивизиями командовали опытные и умные генералы Балк и Раус, которые сделали все, что было в их силах. В качестве «пехоты» они получили остатки 62-й дивизии — 183-й гренадерский полк, который был скорее обузой, чем помощью. И все-таки немцы добились определенных успехов прежде всего потому, что генералы Баданов и Павлов столкнулись с той же самой проблемой, что и Хауссер. У их танков почти кончилось горючее, тогда как у немцев еще оставались некоторые резервы. Поэтому к 28 декабря Балк и Раус сумели окружить Тацинскую, но ведь требовалось еще и ликвидировать эту язву. Первые попытки штурма провалились, хотя советские танковые корпуса оказались в окружении.
Началась битва за Тацинскую. Советские танкисты вели бой в полном окружении, отрезанные от своих основных сил. Генерал Ватутин отправил на помощь Баданову два моторизованных корпуса и две стрелковые дивизии, их встретила 6-я танковая дивизия, генералу Раусу какое-то время удавалось сдерживать натиск извне. Боеприпасы у окруженных корпусов таяли с ужасающей скоростью, поэтому 29 декабря генералы Баданов и Павлов принимают решение прорываться из кольца. В ночь на 30 декабря они сливают все оставшееся топливо в баки части танков и наносят удар навстречу частям 1-го гвардейского мехкорпуса. После ожесточенного боя им удается прорваться в направлении Ильинки и встретиться с подходящими подкреплениями. Корпуса понесли очень тяжелые потери, но главная задача рейда была выполнена — основная база снабжения 6-й армии в критический момент была парализована, и почти все собранные запасы были уничтожены. Вдобавок две танковые дивизии немцев были отвлечены с фронта.
Что в это время происходило на других участках так называемого фронта, больше напоминавшего подвижные участки боев времен Гражданской войны? Так называемого, потому что разрозненные участки боев и узлы сопротивления никак не походили на правильную линию фронта. Командир дивизии «Дас Райх» группенфюрер Кепплер принял почти такое же решение, как генералы Баданов и Павлов. Он собрал имеющееся топливо, заправил им часть своих бронетранспортеров и отправил их назад в Ко-тельниково с приказом восстановить связь с тылом. Это немцам удалось без труда, особенно потому, что никто им не преграждал дорогу. Да, это была одна из ошибок советских командиров — в суматохе, начавшейся после удара Танкового корпуса СС, никто не подумал о рейде на Котельниково в тот момент, когда эта база снабжения находилась под чисто символической охраной ошметков румынских дивизий. Поэтому панцер-гренадеры Кепплера без труда пробились туда. Но это был ложный успех, потому что главный маршрут, продолжавшийся на Тацинскую и Лихов-скую, был перерезан далеко в тылу, и ударная группировка Манштейна могла рассчитывать лишь на те запасы, которые находились непосредственно в Котельниково. А их хватало в лучшем случае самим эсэсовцам, ни о каком обеспечении 6-й армии не могло быть и речи.
Но хуже было другое. Хауссер развернул свой корпус фронтом на юг, что было вполне логично, так как ему противостояли войска 51-й и 57-й армий. При этом он был уверен, что северный фас рукава держит группа Холлидта, хотя на самом деле этого северного фаса не существовало как такового. Имелась корпусная группа «Киршнер», застрявшая в Верхне- и Нижне-Чирской, корпусная группа «Холлидт» в Та-цинской и еще дальше на западе только что сформированная группа «Фретгер-Пико». А вот единого фронта не было, и каждая группа была вынуждена действовать самостоятельно, решая свои собственные задачи. Собственно, в этот момент Манштейн понял, что ни о каком спасении 6-й армии уже не идет речи, нужно пытаться вытащить войска Группы армий «Юг», застрявшие на Северном Кавказе, и восстановить фронт, растаявший после уничтожения итальянской 8-й армии. Поэтому он просто махнул рукой на происходившее в районе Сталинградского котла, но при этом не отменил ни одного из приказов Гитлера, правильно рассудив, что это будет наилучшим оправданием за все неизбежные провалы.
Командир LVII танкового корпуса генерал Кирш-нер был вынужден решать сложную проблему: как обеспечить северный фас рукава, ведущего к Сталинграду, и в то же самое время удержать фронт на реке Чир, имея в своем распоряжении всего две дивизии: 336-ю пехотную и 23-ю танковую. Иначе как жестом отчаяния не назовешь поспешное формирование так называемой «дивизии фон Штумпфельд» из эстонских полицаев и русских предателей, которую Манштейн подчинил ему. А в это самое время на данный узел сопротивления накатывалась 5-я танковая армия генерала Романенко — 8 стрелковых дивизий, танковый и кавалерийский корпуса, не считая прочих частей и соединений. Киршнер мог рассчитывать лишь удержать свои позиции, но не остановить этот прилив. Так, собственно, и произошло. По приказу А. Василевского генерал Романенко выделил заслоны, чтобы прикрыться от угрозы со стороны Верхне-Чирской, и повел главные силы армии в прорыв между этим пунктом и Калачом. То, что он мог встретить по пути, называлось 6-м румынским корпусом, но на самом деле остатки разгромленных 2-й и 18-й дивизий по силе не превышали пары полков, поэтому нет ничего удивительного в том, что советские войска не встретили серьезного сопротивления и легко вышли к реке Мышкова. Форсировав ее, 1-й танковый и 4-й гвардейский кавалерийский корпуса повернули к реке Аксай и форсировали ее в районе Генераловского. Киршнер, опасаясь окружения, поспешно оставил позиции на реке Чир, которые никто особо и не штурмовал, и отвел свои дивизии сначала к Морозовской, а потом и к Тацинской. Лишь там, соединившись с танковыми дивизия Холлидта, он сумел организовать подобие фронта. Прикрывать отход он оставил ту самую «дивизию фон Штумпфельд», и судьба ее оказалась печальной. 31 декабря 5-й механизированный корпус, приданный 5-й танковой армии, нанес удар по Верхне-Чирской и, несмотря на отчаянное сопротивление гарнизона, занял ее. В плен полицаев и изменников никто не брал.