– Но какой тогда смысл? – пожал я плечами. – Если я все равно буду помнить…
– Потому что в игре ты будешь не Алексом из Новой Москвы, – протянула она, – а тем, кого выберет система.
– То есть?
– Полная замена матрицы сознания, – с гордым видом сообщила Сара, вновь запуская ложку в салатницу. – Ты будешь помнить свою предысторию, реалии мира, в общем, станешь полноценным жителем «Проклятых Земель». Говоря простым языком, ты не играешь персонажем, ты и есть персонаж.
– Но почему нет выбора на старте? – нахмурил брови.
Сара пожала плечами.
– Потому что это лучший способ избежать недовольства игроков выбранной судьбой. Сам посуди, компания друзей решает нагибать сервер, заранее договариваются, кто и как будет развиваться. Но в «Проклятых Землях» ты не только не выбираешь свой класс, но и появляешься в самом подходящем именно тебе месте. Будет ли в таком случае возможно подобное?
– Да хрен его знает, – честно ответил я.
На самом деле никогда особо не интересовался играми, а уж тем более – вопросами социализации в них, все же у меня был другой профиль. Конечно, основные термины знаю – еще бы их не знать в наше-то беспечное время бесконечных развлечений! – но особым задротством никогда не страдал. А несколько установленных в биокапсуле игр на «попробовать» так и пылились, пока не перенастраивал аппаратуру на новый мир, чтобы так же после первого визита навсегда забыть о нем.
– Статистика – штука суровая, – сообщила мне «новость» Сара. – А наша система никогда не ошибается. Плюс, отсутствие памяти о себе реальном дополнительно защищает игроков.
– Чтобы их не вычислили в реале? – уточнил я. – А разве нам что-то может угрожать?
На этот раз Власть улыбаться не стала. Ее облик резко изменился, сменяя болтающую о пустяках женщину на мастера интриг и политики. Этот разительный контраст даже заставил слегка взволноваться.
– Ты сам вчера упоминал взрыв дата-центра, Алекс. Именно поэтому – никто, кроме самого игрока, и не будет знать, кто его персонаж на самом деле.
– Но в самой игре они, так или иначе, смогут встретиться и творить задуманное.
– Как? – усмехнулась Сара. – Каждый раз при входе в игру, ты будешь забывать обо всех договоренностях. И так друг может оказаться врагом раньше, чем вы, наконец, сможете сотрудничать.
Я задумчиво потыкал ложкой в свой салат, аппетита не было совершенно. Как-то все это слишком сложно: анонимность, блокировка памяти, подмена личности. Конечно, с точки зрения разработки игр – это огромные шаги вперед.
Вот только лишь полный идиот будет считать, что все эти новшества – для развлечения черни. Нет, на самом деле мало что изменилось за века, и все изобретения создаются во славу оружия, насилия и смерти. Да, у нас нет действующей армии, но зачем она тому, кто может с легкостью подменить любому сознание на новое, нужное в этот конкретный момент именно тебе?
Никаких переворотов, никаких недовольств – мир послушных кукол. Пластиковые люди, безвольные рабы, которым уже даже развлечений не потребуется – они с готовностью будут ждать твоих указаний, и жить лишь этим.
– Я правильно понимаю, что отрубать память вы научились благодаря размороженным? Ведь для их адаптации проводилась именно такая политика. А теперь, когда биоконы снова выползли из своих пещер, вы ставите во главу угла что-то новое, ради чего и создали «Проклятые Земли».
Сара улыбнулась, хрустя салатом. Я не отводил взгляда, давая понять, что жду ответа. Наконец, прожевав, Морган кивнула.
– Ты все равно не вспомнишь моего ответа, Алекс.
– Почему?
– Потому что сейчас я снова тебя хочу, – облизнула губы и поманила меня пальцем. – Надеюсь, этот стол достаточно крепкий?
Глава 3
Давно я не был здесь. Дар или проклятье – бессмертие заставляет постоянно менять место жизни. Обычные люди не чувствовали себя в безопасности рядом с тем, кто не стареет и после смерти возрождается. Где-то нас презирают, где-то – относят к нечисти, мифическим вампирам, охотятся.
И вот, спустя тридцать лет, я вернулся в родные края.
Конь тихо фыркнул, перебирая копытами по протоптанной среди лесного массива широкой дороге. Я ослабил поводья, позволяя буланому двигаться с небольшой скоростью. Спешка теперь ни к чему – вот-вот лес раздвинется, открывая взору деревню.
Седые Мхи. Не самое интересное название, в детстве казалось, настоящий герой должен рождаться в местах куда более благозвучных.
Впрочем, подходило имя для деревни прекрасно. Вокруг старого селения, построенного в незапамятные времена, действительно разрослись седые мхи. Древний лес, окружающий забытую даже собственным баронством деревню, казалось, был здесь с начала времен.
Ветер резко поднялся, подбирая с земли пригоршни невидимой пыли, пришлось зажмурить глаза да приподнять воротник куртки, чтобы не набросало за шиворот. В небе грянул гром, я задрал голову – приближается снегопад. Чем примечательна зима в этих краях – она приходит резко. Но холода не стоят долго, быстро уступая права солнцу и теплу.
Я натянул капюшон на голову. Кожаная куртка, местами истертая до дыр, конь, старый меч, горсть медяков – вот и все мое богатство. А ведь уезжал с твердым намерением разбогатеть.
Хмыкнув, подобрал поводья и чуть поторопил коня. Все же интересно, как здесь все изменилось за это время. Лада, наверное, все же вышла за кузнеца, а Мила – давно нянчит внуков. Улыбнувшись воспоминаниям, выехал из леса и, ухватившись за рукоять меча, притороченного к седлу, замер.
Деревня в десяток домов была мертва. В покосившихся строениях не чувствовалось жизни – только пустота и почти выветрившийся запах жилья.
Спешившись, вынул клинок из ножен и двинулся вперед, оглядываясь по сторонам. На стене крайнего дома, где жил кузнец, проросла зеленая плесень. Накренившиеся стены покрылись серым мхом, сбитая из крепких бревен дверь валялась рядом с черным провалом входа, словно ее вышибли тараном.
Столы и лавки – все перевернуто, присыпано черепками горшков. Истлевшие занавески свисают грязными паклями с закрашенных пылью окон. В воздухе витает прелый запах сырости.
Быстро осмотревшись, вышел на свежий воздух. С неба сыпался мелкий снежок. Все еще сжимая меч в руке, огляделся вокруг. Конь мирно жевал выросшую по колено траву, совершенно не обращая внимания на мечущегося хозяина.
Я обыскал еще два дома – везде та же пустота. Деревня заброшена, и случилось это достаточно давно. Меня охватило чувство тревоги – пока служил наемником, успел наслушаться историй о вымерших селениях. Но если байки у костра звучали не более чем история, сейчас передо мной открывалась совсем иная картина.
Кто-то же выбил двери, порылся на полках. Оставленные дома стали жертвами мародеров – перевернутые горшки, разломанные кровати. Здесь явно похозяйничали люди.
Жизнь наемника приучила не разбрасываться полезными вещами, все, что пригодится в хозяйстве – необходимо найти и присвоить. Так что первым делом отправился в кузницу, расположенную за крайним домом.
Под железной крышей пристройки стояла наполовину развалившаяся кирпичная печь, несколько металлических заготовок уже съела ржавчина. Но, на мое счастье, нашлась парочка пригодных оселков. Забросив их в котомку, предварительно снятую с седла, нашел несколько банок с маслом. Пусть и подпортилось, но если переработать, вполне сгодится для смазки меча.
Холодало, снег сыпал уже крупными хлопьями. Не желая оставаться на морозе, направился к дому травницы – там я заприметил более-менее уцелевшую печь. Жаль, что дров заготовлено не было – значит, либо разграбили мародеры, либо деревню забросили в межсезонье, когда старая поленница уже израсходована, а новое топливо еще не нарублено.
Дом травницы пах чуть иначе, чем остальные – сказывались истлевшие на стенах вязанки трав. Пар раз чихнув, сунул неприглядные веники в печь, нашел связку старой бересты в углу и высек искры огнивом. Огонь медленно занимался, я уложил пару деревяшек поменьше – когда-то это была табуретка. Дождавшись, пока пламя разгорится, закрыл печь и повторно осмотрел дом.
Две комнаты – лекарня, сохранившая дверь с тяжелым амбарным замком, и совмещенная с кухней жилая. Кроме рассохшейся лавки, колченогого стола и пары табуреток здесь остались лишь дряхлые занавески, да нашелся в углу покрытый старой плесенью чугунок. Под столом оказался небольшой кухонный ящик. Отлично, нож и ложка.
Протерев приборы о штанину, забросил в котомку. Конечно, на продукты рассчитывать не приходится – в таких условиях ничего не могло уцелеть. Сомневаюсь, что хотя бы мыши сюда наведываются.
Взгляд зацепился за дверь в лекарню. Как сейчас помню, Зара – молодая ученица травницы, штопала мне предплечье, когда сорванцом разодрал кожу, перелезая через забор. Для подозрительного приемыша такая помощь была сродни волшебству. Неудивительно, что я изо всех сил старался не казаться слабаком, сдерживал рвущиеся наружу рыдания.
Воспоминания заставили улыбнуться. Как давно это было.
Присев на корточки около замка, осмотрел его, пачкая пальцы в ржавчине. Интересно, ключи пропали вместе с хозяйкой?
Короткий удар рукоятью меча – дужка треснула и развалилась. Поймав замок, чтобы не гремел, отложил в сторону и, поднявшись на ноги, потянул старую дверцу на себя. Дерево заскрипело, цепляясь за наклонившийся от времени пол. Пришлось приложить немало усилий, чтобы открылся нормальный проход.
Изнутри пахло иначе. Никаких трав, никакой пыли.
Я застыл на пороге, не решаясь войти. Прямо на меня смотрел усохший до костей труп. Судя по истлевшему сарафану, это либо сама травница, либо одна из учениц. Свет, что проникал из жилой комнаты выхватил проржавевший от крови серп в правой руке.
Войдя в комнату, я осмотрелся. Да, это Зара, та самая, что так хорошо ко мне относилась. Но почему труп заперли снаружи?
Внимательно глядя по сторонам, нашел потертую книгу с выцветшей обложкой. Если мне не изменяет память – по этой книге старая Вельва учила девушек своим премудростям. Захватив в котомку несколько инструментов, повернулся к выходу и уже собирался выйти, как глаз зацепился за странность.