– Не такое?
– Нет. Свое особенное платье…
– Но сейчас он прислал платье соседки… – подает голос Кит, и Дар поддерживает:
– Почему?
– Потому что он больной и знает все, что пугает меня до дрожи. И эта осведомленность… Она не дает мне покоя.
– Но почему платье пугает до дрожи?
Я прикрываю глаза и выдыхаю. Сказать очень сложно. Иногда я думаю: как маленькая девочка смогла выжить и не тронуться умом? У меня ведь были все шансы. Нет, конечно, нормальной меня назвать сложно. Но я не в доме скорби, и это уже хорошо.
– Меня пугало не платье, а соседка… – наконец поясняю я.
– Да что с ней было не так? – восклицает Кит. – Что? Что в ней было страшнее маньяка, который вас удерживал?
Парень не понимает. Ему просто в голову не может прийти такое. Такое не пришло бы никому в голову. Ну, кроме Страшного человека.
– То, что она была мертва! Давно мертва! Но иногда он заставлял нас играть и… – Я сглатываю, совершенно не желая снова погружаться в воспоминания, которые, думала, давно смогла стереть из памяти. – У него был амулет. Мертвая девочка могла поддерживать мои игры. Вы когда-нибудь играли в куклы с мертвецом?
Ответом служит тишина.
– А вот я – да. И в один момент… там, в розовой комнате… это даже стало казаться мне нормальным.
– Но как… ты ведь смогла выбраться? – сдавленно спрашивает Кит.
Я вполне натурально смеюсь:
– Да, смогла. Я же сижу перед тобой, взрослая и живая. Я выбралась, а он не так давно умер в лечебнице для душевнобольных. Все, конец. Именно так я думала, когда получила грант на обучение в колледже. Не думала, что кто-то сможет так хорошо покопаться в моем прошлом и начнет отравлять жизнь.
– Кит… – хрипло говорит Дар, который присел рядом со мной на кровать и теперь бережно поддерживает за плечи. – Иди в комнату Каро и уничтожь, богов ради, это долбаное платье. Наверное, надо сказать шэху.
– Не надо, – хрипло говорю я. – Я позвоню Лестрату. Он ведь предупреждал, что преступник обязательно сделает ход.
– Лестрату? – хором переспрашивают братья, заставляя меня удивленно посмотреть на них.
– А что? Вы его знаете?
– Я, – нехотя признает Дар и морщится, потирая ключицу.
Сейчас он не делал резких движений, и болеть ничего не должно. Какие-то воспоминания, связанные с Лестратом? Интересно.
– Не лучшее знакомство, но полезное. А ты откуда его знаешь?
– Это тот самый следователь, которого прислал шэх.
– Ну… мне не очень нравится, что твой учитель прислал именно некроманта расследовать это дело. Не очень позитивно. Не находишь?
– Ну, что было, видимо, – бормочу я, чувствуя, что меня немного отпускает.
Пожалуй, я рада, что близнецы оказались рядом. С ними нет ощущения, будто против меня целый свет и я снова одна, заперта в логове маньяка. Я на свободе и могу делать что хочу. Например, идти на вечеринку, даже если мне не в чем.
И пойду! Не потому, что хочется, а потому, что могу это сделать. Я не стану добровольно заточать себя, даже если новый маньяк на это рассчитывает. Точнее, именно потому, что новый маньяк на это рассчитывает.
– Успокоилась? – спрашивает Дар. – Хочешь, я скажу на физической подготовке, что ты плохо себя чувствуешь?
– Все нормально. – Я выдыхаю и тру ладонями виски, потому что начинает болеть голова. – Я пойду на занятия. Только переоденусь. У меня индивидуальный график. Скоро соревнования, а я и так со всеми этими событиями не в лучшей форме.
– Как иронично… – Дар усмехается. Правда, не очень весело.
Светлая с выгоревшими добела прядями челка падает ему на глаза. Смотрю на него и понимаю: сейчас Дар выглядит совсем мальчишкой.
– У меня тоже индивидуальный график, только вот никаких соревнований…
– Ты слишком заморачиваешься, – отвечаю я, чувствуя, как сердце сжимается от жалости. Мне больно оттого, как уничижительно о себе отзывается Дар. Это неправильно.
– А ты бы не стала заморачиваться? – зло огрызается он, а я думаю, сколько еще можно сказать.
Не понимаю, почему мне так просто делиться с этим парнем своими секретами. Раньше у меня словно блок стоял. Я вроде бы и хотела с кем-то поговорить, но не могла выдавить ни слова. Даже с Волком. Шэх подробности вытаскивал клещами. А Дару я рассказываю сама, даже когда он не просит.
– Когда мне удалось сбежать, – медленно начинаю я, – он за мной погнался. Я спрыгнула с высоты, сильно переломалась… Честно сказать, думала, что не выживу. Просто на тот момент это казалось единственным выходом. Я была на твоем месте, Дар. Поэтому знаю, о чем говорю. Да, травмы были не такими серьезными. Да, я изначально знала, что экзоскелет не навсегда…
– В том-то и дело, – с болью отзывается Дар. – «Не навсегда» в корне меняет ситуацию. А я… Я не хочу жить неполноценным, но слишком уважаю усилия бабушки, которая вытащила меня с того света. Ну или просто слишком слаб, чтобы поставить точку. Ту, которая должна стоять уже больше года. Тогда я должен был умереть. Эта мысль меня не отпускает.
– Бред, – шиплю я рассерженной кошкой. – Жалея себя, ты упускаешь один момент. Мне было двенадцать, и два года я провела в плену маньяка. Если бы я всем заморачивалась, боюсь, закончила бы дни в соседней палате с моим мучителем. Прекрати, Дар. Не стоит жалеть о случившемся и думать, что смерть – лучший выход. В жизни иногда случается дерьмо, и с ним тоже надо учиться жить.
– А если я не хочу жить с дерьмом? Предлагаешь смириться?
– Предлагаю искать новые возможности и радоваться жизни. Тому, что ты свободен, мобилен и можешь заниматься чем хочется: любить, общаться с людьми, которые тебе интересны, учиться. Разве этого мало?
– Ты права. – Дар кивает. – Я это все прекрасно понимаю, но у нас разные исходные данные. Я не умею так, как ты.
– Поясни.
– В один момент ты потеряла все. Оказалась в таких условиях, в которых сложно было выжить и не свихнуться. Это научило тебя любить жизнь. У меня же было все, и это все я потерял. Как-то так. Потерял по своей вине. И ты права, глупо после этого ныть. Я не раз слышал, что получил по заслугам. Мое состояние – это расплата за беспечность. И да, я злюсь… потому что не согласен на меньшее. К тому же перед глазами у меня есть пример – Кит. Улучшенная копия меня. Но это не важно, правда. И я не должен был все это вываливать на тебя. И совершенно точно не должен завидовать более здоровому брату. Это низко, подло и неправильно.
– Дар, повторяю еще раз: не заморачивайся. Я тоже не должна была устраивать истерику, увидев платье, но устроила же. Кстати, что ты делал около моей комнаты?
– Зашел кое-что тебе передать. Надеюсь, твоя блаженная соседка не забыла убрать коробку из коридора.
– И что в той коробке? – спрашиваю Дара, чувствуя, что паника отступила. – Платье? Я уже сказала твоему брату. Не возьму.
Не знаю, почему чувствую разочарование от этого предположения.
– Плохого же ты обо мне мнения, – коварно усмехается парень, и сейчас я вижу его настоящего – дерзкого, немного наглого, цепляющего. – Я не так предсказуем, как мой брат.
– Так что же в коробке? – настаиваю я.
– Придешь к себе и узнаешь.
– Это ты так меня выгоняешь?
– Нет. – Дар снова усмехается и падает на кровать, закинув руки за голову. Рубашка красиво натягивается, а я залипаю на загорелый треугольник кожи в вырезе. – Можешь остаться со мной. Но тогда ты опоздаешь на физическую подготовку.
Предложение парня звучит так двусмысленно, что я сбегаю. Дара и так стало слишком много в моей жизни. В дверях сталкиваюсь с Китом, который ловит меня за локти. И удерживает в дверях, чтобы я не врезалась.
– Прости, – бросаю я и небрежно высвобождаюсь из его объятий.
– Не за что! – кричит он мне вслед. – Тебя ловить – одно удовольствие. До встречи вечером. Ты должна мне танец. В твоей комнате я уничтожил все следы присутствия того платья!
– Спасибо!
Глава 13
Дар
Вижу, как Кит провожает Каро жадным взглядом, и в желудке сворачивается холодный комок. Неприятно признаваться себе: эти двое хорошо смотрятся вместе. Я бы тоже мог смотреться хорошо с ней рядом. Раньше. А сейчас… Что бы ни говорила Каро, никто не возьмет сломанную вещь, если рядом есть такая же, только полностью рабочая. Это же очевидно. Да, мы не вещи, а люди с мыслями, чувствами, разными характерами. Но кого это волнует? Я прекрасно знаю, в каком мире живу.
В душе закипает злость, обида на несправедливость, я даже не совсем понимаю, зачем задаю Киту этот вопрос. Какой ответ ожидаю услышать?
– И что у тебя с новенькой?
Кит оборачивается ко мне не сразу, по ощущениям, смотрит Каро вслед.
– Пока… – На лице брата появляется мечтательное выражение, и я понимаю: у себя в голове он все еще обнимает Каро. От этого больно. – Ничего. Но мы же знаем, что сегодня вечеринка, а на черно-белой вечеринке… многое может случиться. А ты против?
Кит разворачивается и смотрит на меня с вызовом, словно ждет, что я вступлю в спор или возражу. Но я молчу. А что тут скажешь? Я знал о симпатии брата к Каро, на что рассчитывал? На то, что Кит благородно отступит? А с какой стати? Мы с ним всегда выступали за честную борьбу. Раньше даже спорили на девчонок. Только вот на Каро спорить не хочется. И борьба честной быть не может. И меня это злит.
Интересно, Кит понимает?
Я терпеть не могу, когда делают скидку на мое состояние, и он единственный, который не делает. Никогда. Поэтому вопрос с Каро решен. Она ему нравится, а я сам не знаю, чего хочу. Не знаю, как обозначить свое отношение к Каро. Наверное, правильное слово «цепляет».
Кит смотрит на меня очень внимательно, когда обходит кровать. Пытается вызвать эмоции? Не хочу обсуждать с ним Каро. Да и нечего обсуждать.
– А какие-то проблемы? Возражения? – спрашивает он с подозрением.
Мне не нравится голос Кита. В нем вызов. Или мне кажется?
– Да нет, никаких. Совет вам и любовь, – огрызаюсь я и переворачиваюсь на другой бок, чтобы оказаться к нему спиной. Не понимаю, чего он добивается!