— Хорошая идея, — поднял мохнатые брови Кац, — если вспомнить, как безопасно и весело мы развлекались в пустыне последние два дня. Это как раз место, где я не хотел бы прятаться, потому что найти там человека гораздо проще, чем в городе. А когда нашел, хоть на ленточки нарезай — никаких свидетелей. Раз — и концы… — он задумался, — …под камень! Думаю, что нас и будут пытаться загнать в безлюдье. А мы будем всячески сопротивляться.
Рувим снова попробовал набрать мобильный номер сестры и прижал трубку к уху. Никто не ответил, и профессор выругался вполголоса. По-русски, естественно.
— Скажу вам честно, ребятишки, — произнес он громко, чтобы перекрыть урчание мотора. — Так меня не гоняли уже лет двадцать, если не больше. Чувствую себя котом в собачей будке, и придумать что-то эффективное пока не могу, уж простите. Когда знаешь, кто друг, кто враг — намного проще. А когда кто-то неизвестный загоняет генерала авиации за Голанские высоты — это уже игра без правил. Мне что, напрямую премьеру позвонить?
— А ты можешь? — спросил Валентин совершенно без иронии. Звонок премьер-министру государства уже не казался ему чем-то невероятным.
— Был бы со мной мой телефон, — сказал Рувим, и в сердцах треснул кулаком по рулю пикапа. — Идиотизм какой-то! У меня в ноутбуке есть копия записной книжки, куча адресов, нужных телефонов, и сколько раз мне предлагали аспиранты сделать удаленный доступ к рабочему столу, но все было не до того! Проклятая лень! Да нас бы сейчас половина армии прикрывала и танковый дивизион…
— Одному тат-алуфу мы все-таки дозвонились… — напомнила Арин, и профессор как-то сразу умолк, оборвав тираду на высокой возмущенной ноте. Остается надеяться, — продолжила девушка, — что нам все-таки помогут. Если не генерал Меламед, то его адъютант…
— Хотелось бы верить, — сказал дядя, уже без особого напора. Чувствовалось, что старику оптимизма не занимать, но больно нехорошо складывалась ситуация. — Очень бы хотелось. Потому что, если не верить, то становится совсем кисло, гораздо кислее, чем я бы мог предположить. Есть плюсы — мы живы, у нас есть машина и деньги, есть оружие и силы им воспользоваться. Но есть и минусы… Первый и главный — никто из нас не понимает, откуда направляются удары, а ведь нет ничего хуже, чем иметь дело с противником, которого совершенно не знаешь! Второй, тоже существенный — мы не знаем, к кому можем безбоязненно обратиться за помощью. И третий — противник, кем бы он не оказался, во много раз сильнее нас и совершенно непредсказуем. Бывали хуже времена… — процитировал он на русском.
Хасим посмотрел на две мерцающие точки, двигающиеся на экране его ноутбука друг навстречу другу, и в возбуждении несколько раз потянул себя за кончик носа. Когда его одолевали эмоции, он практически не контролировал мимику и движения — лицо становилось подвижным, словно под пористой смуглой кожей перекатывались шарики ртути, он то и дело подергивал себя за мочки ушей, за нос, брови, крутил что-то в пальцах. Ладони его обильно потели, Хасим вытирал их о брюки, отчего по хлопку штанин ползли влажные жирноватые разводы.
Хасим не видел за мигающими на дисплее огоньками живых людей, которых мог обречь на смерть или мучения — он всего лишь с блеском решал техническую задачу. Микрочипы, стоящие в двух телефонных трубках, обменивались сигналами с ближайшими базовыми станциями, посылая импульсы через каждые пять секунд, эту цифровую метку улавливали как минимум три соты и направляли сигнал в ответ — таким образом абонент все время оставался в Сети, переходя из зоны действия одного передатчика в зону действия следующего.
Программа, стоявшая в ноутбуке Хасима, не только перехватывала сигналы от базовых станций оператора, но и, вычислив приблизительное нахождение источника запроса методом триангуляции, накладывала полученные координаты на карту района. Зная IMEI телефона, Хасим мог с точностью до нескольких десятков метров определять его местоположение в режиме реального времени, как в городе, в районах плотной застройки, так и на открытой местности, до тех пор, пока трубка была в сети. Точность зависела от многих факторов — от количества станций, «видящих» абонента, от силы сигнала, зарядки батарей и даже от материалов, использовавшихся при строительстве — если телефон в какой-то момент находился в доме. Металлические корпуса автомобилей на силу сигнала практически не влияли, программа перехвата и обработки работала безупречно, и Хасим с удовлетворением наблюдал, как красные точки, ползущие одна по шоссе № 1, а другая по шоссе № 90, приближаются друг к другу.
Точка, ползущая с юга, обозначала старый пикап «Тойота». Та, которая двигалась с северо-запада — два минивэна с логотипами охранного агентства…
— Приготовить оружие, — приказал Кларенс в микрофон уоки-токи.
Сзади него, в полумраке затонированых машин, зашуршала грубая ткань сумок, взвизгнули молнии и кровожадно, хищно залязгал оружейный металл. Стволы скользили по направляющим, щелкали затворы, становились в пазы газоотводные механизмы, клацали присоединяемые магазины — казалось, что внутри минивэнов заворочались трансформеры, готовые броситься в схватку через несколько минут.
«Интересно, — подумал канадец, — что же из себя представляют эти археологи, если Морис приказал мне приготовиться по «красному» коду? Мы что, будем сражаться с армейским подразделением?» Он улыбнулся.
Все-таки удивительно, как пугают людей чужие неудачи! Стоило проколоться этому наглецу Вальтеру, и вот уже Легион готов распылить полстраны, чтобы достать профессора с его свитой! Кадровый вопрос, несомненно. Поручили бы ему ликвидацию неуловимого Каца с самого начала — уже забыли бы о том, что профессор когда-то существовал. Красный код! Для кого? Для старика и двух штатских? Даже не смешно! Но приказ есть приказ!
Кларенс оглянулся.
Стволы собраны. В салоне микроавтобуса явственно пахло ружейным маслом — канадец обожал этот запах с самого детства.
Так пахли руки отца, когда они готовили ружья к охоте. У маленького Кларенса был собственный карабин 22-го калибра и дробовая двустволка 16-го. Отец с самого детства доверял сыну оружие, и сын никогда не подводил родителя. Оружие стало для Кларенса профессиональным инструментом, средством заработка, и он до сих пор по детской привычке не любил все эти пушечные жерла с огромными патронами и многограммовыми пулями, напоминающими снаряды, предпочитая всему длинноствольные пистолеты 22-го калибра, которыми владел с потрясающим мастерством.
Большой калибр предпочтителен там, где нужен останавливающий эффект от тяжелого боеприпаса. В бизнесе канадца нужна была точность и минимум шума — высокоскоростные патроны 22-го калибра обеспечивали и то, и другое. С иронией посмотрев на шотган в руках одного из своих бойцов, Кларенс достал из аккуратного чемоданчика Walther Р22 с пятидюймовым стволом и дослал патрон в патронник — из этого несерьезного с виду пистолетика канадец всаживал все десять пуль в монету два евро с расстояния в 50 метров. Любители больших калибров — welcome! Просим повторить!
Кларенс улыбнулся. Идеальное оружие для тех, кто не любит шума и старается быть максимально эффективным! Coup de grace[146]! Что толку надевать тяжелый жилет, если легкая пуля направлена в незащищенный висок или в глаз? Или в шею — туда, где проходят артерии? Оружие настоящих профессионалов поражает точечно, бьет мгновенно и наповал! Ничего лишнего, профессор и испугаться не успеет!
— Группа два, как дела?
Рация пискнула.
— Готовы, шеф.
— По моей команде блокируете машину объектов. Водители остаются за рулем, моторы не глушить. Стрелять на поражение, без сигнала. Леон и Медвежонок — обыскиваете трупы и машину. Лима и Дымок — термические заряды и бензин на вас. Все понятно?
— Да.
— Отход по обычной схеме, как объяснял. Всё отработанное оружие, перчатки, мобильные телефоны оставляете внутри машин, Лима и Дымок — вы поджигаете микроавтобусы. По моей команде перед акцией — маски на лица, господа и дамы. Все, включая водителей и пассажиров на переднем сиденье. Работаем на шоссе, у всех на глазах — мне не нужны случайные фотографии с места происшествия! Всё понятно?
— Да… — выдохнули сзади него.
— Да… — отозвался уоки-токи.
Отличная команда, подумал Кларенс. Все случится быстро. Как могут трое штатских противостоять группе профессионалов? Да никак! Легкая добыча, легкие деньги…
Минивэны двигались в общем потоке, не нарушая ни ритма движения, ни правил. За темными стеклами сидели люди с обычными, спокойными лицами — так могли бы выглядеть и обыкновенные туристы, едущие в Эйлат или на водопады Давида, но в руках у туристов вряд ли были бы автоматы и штурмовые ружья.
Две красных точки на экране ноутбука Хасима разделяло несколько сантиметров.
Между микроавтобусами с группой Кларенса и пикапом с беглецами было чуть больше десяти километров.
Араб выдернул из брови очередной волосок и защелкал компьютерной мышью.
На экране возникла третья точка, которая тоже двигалась в юго-западном направлении.
Джип, в котором находились остатки легиона Карла-Вальтера и Морис, покинул Иерусалим и отставал от минивэнов всего лишь на два с небольшим километра — от двух до пяти минут езды, в зависимости от плотности движения.
Глава 27
Иудея. 70 год н. э.
Крепость Мецада.
Наверху было светло, как днем, — можно было рассмотреть каждый камушек, каждую каплю пота на лицах поджигателей.
Они снова собрались возле вождя — разгоряченные, грязные и сосредоточенные. Такими закрытыми, устремленными вовнутрь люди становятся, когда им нечего терять, когда все земные дела уже сделаны.
Бная все так же лежал на земле без сознания, неловко подвернув руку во время падения. На него не обращали внимания — теперь в свете пожара стало видно, что вокруг десятки тел, и бывший товарищ стал одним из них.