сточник здесь на Земле.
Но, так или иначе, это было невероятное открытие позволившее создать совершенно новую генерацию человеческого вида. Альберто Гирландайо пытаясь создать устойчивый источник, генерирующий поток фотонов, W- и Z-бозонов, глюонов и главное бозонов vita-Е обратился созданию управляющего центра, некий нейро-машинный симбиоз кибернетики и биологии помещенный в мозг человека. Так как человек представлял собой сложнейшую органическую субстанцию именно молекул «собравшихся в высокоорганизованное живое существо» и уже в силу своего природного происхождения, изначально, со своего зачатия, когда происходило образование хромосом, подвергся влиянию бозонов типа vita-Е.
Он поместил виртуальную квантовую матрицу способную сформировать структуру биочипа в зародыш человека, там, где должен был образоваться мозг. И через некоторое время с удивлением обнаружил, что произошло образование параллельной, невероятной по своим свойствам и возможностям, нервной системы в развивающимся организме человеческого плода. Квантовая матрица, вступая в симбиотический союз с формирующимся мозгом, становилась основой многослойного сложнейшего синтетического биочипа фрактального типа, вокруг которого постепенно формировалась сложнейшая структура — нейромод. Структура получила официальное упрощенное название, управляющее конектомное устройство. Альберто Гирландайо многократно отмечал ошибочность и неточность такого названия, но удивительно это название стало определяющим, и впоследствии даже сам первооткрыватель и создатель смирился с этим.
Первоначально это работа делалась медицинскими микроскопическими нанороботами с запрограммированным ядром из вируса бактериофага. Но потом по мере изучения бозона vita-Е операция, названная поneurological seminandum осуществлялась с помощью явления, самого хромосомного лазера, которым научились оперировать, преломляя его и изменяя его свойства, степень воздействия. Но, так и не зная источник его происхождения. Кумвитаи чаще называют его квантовым пинцетом, но и они толком не знают его происхождение, лишь могут пользоваться им, косвенно управляя его свойствами. Загадка, не разгаданная никем, кроме самого Альберто Гирландайо. Но тайну эту, он унес с собой, так и не открыв ее никому.
Это печальное событие произошло, когда люди разрушили главное дело его жизни.
Гирландайо проводил свои эксперименты на переоборудованном супертанкере типа «Batilus», гигантское морское судно длиной более четырехсот метров и шириной шестьдесят метров, названный «Горизонт Бигль», в честь одного очень известного корабля. Это был настоящий плавучий научный город, где собрались ученые со всего мира для проведения экспериментов запрещенных или имевших подзаконную интерпретацию — по тем или иным причинам невозможным в цивилизованном мире. Впоследствии по задумке Альберто Гирландайо его плавучий город должен был стать основой для появления на Земле новой страны — государства спаунов. Он даже арендовал на сто лет с последующим выкупом два острова во Французской Полинезии в самом сердце Тихого Океана. Откровения, связанные с открытием источника таинственного хромосомного лазера изменили Альберто Гирландайо. Он переосмыслил все основы мироздания, став грустным, замкнутым, малообщительным — избегал появления в общественных местах, откладывал процесс создания страны кумвитаев. Большую часть времени он проводил в кормовой части судна, спрятавшись ото всех, проводя время в размышлениях или, как он говорил в редкие минуты откровений со своими близкими, философских сомнениях. Его так и прозвали Великим старцем Тихого Океана.
Компания, принадлежавшая ему, и занятая исследованиями в области синтетической биологии, химии и генетики существовала сама по себе, он очень редко вмешивался в ее дела, доверяя управление ею нескольким спаунам из генерации первых «нерожденных». Он больше не вел работ по созданию и усовершенствованию спаунов. Его иногда навещал самый близкий его друг, один очень эксцентричный цифровой магнат по имени Джеф Хардифф. Они по несколько дней общались, уединившись в кормовых покоях Великого старца Тихого Океана. Потом Хардифф улетал, пряча свое лицо за полями широкополой ковбойской шляпы и тонированными стеклами реактивного самолета. Альберто Гирландайо подолгу стоял у борта, глядя как самолет с вертикальным взлетом медленно поднимался, а потом уносил его друга на континент. Его седые волосы, всегда тщательно уложенные трепал морской ветер, а в серых глазах была печаль вызванная одиночеством и грустью. Он мог так стоять часами, в строгом черном костюме и белой рубашке без галстука, смотря туда, где за горизонтом скрылся самолет, оставив за собой белую полосу. Потом молча уходил, лишь вежливо улыбаясь и кивая тем кого, встречал на своем пути.
Когда началось всеобщее уничтожение спаунов, плавучий научный город подвергся беспощадному разрушению. Сначала коалиционная эскадрилья дронов уничтожила все малочисленные средства защиты и подавила узлы связи корабля. Ракетами, выпущенными с бортов дронов, были разрушены антенны дальней космической связи, а лазерные лучи высокой мощности прожгли обшивку, уничтожив силовые установки. Корабль лишился связи с космической станцией совместно принадлежавшей компании Гирландайо и Хардиффу. Потом высадился спецназ коалиции. Бойцы спецназа жестоко перебили немногочисленную охрану корабля и уничтожили частные полицейские силы, оказавшие им сопротивление. Зачистку от спаунов произвели несколько отрядов укомплектованных ужасными существами — персекуторами. Они беспощадно убили всех спаунов, что находились на корабле. Целый месяц силы коалиции пытались получить доступ к данным хранящимся на серверах, но не смогли. Хранением и шифрованием данных занималась компания Джефа Хардиффа, но он загадочно исчез незадолго до начала этих печальных событий, как исчезла его компания, словно ее никогда не существовало (имеются в виду события из моего романа «Последняя игра Богов» — прим. Автора). Наконец специалисты сил коалиции вывезли все биологические образцы и доступные им материалы по проводившимся на корабле исследованиям. А сам корабль «Горизонт Бигль» был уничтожен несколькими термобарическими зарядами. Высокая температура уничтожила все биологически «следы», вода буквально кипела от яростного огня. Еще в течение года акватория, где он был уничтожен, была закрыта, а проход рядом с ней для кораблей был строжайше запрещен.
Судьба самого Альберто Гирландайо неизвестна. Существует множество слухов, что его содержат в одной из частных орбитальных тюрем в секретной камере, также есть мнение, что он был просто убит персекутором. Но среди оставшихся в живых спаунов живет надежда, что ему удалось покинуть плавучий город и благополучно укрыться на одной глубоководной станции созданной им на дне мирового океана, в распадке рядом с подводным хребтом Геккеля. И якобы он сейчас находится там, скрытый ото всех километровыми щитами непроходимого льда. Но я думаю, что все эти предположения бессмысленны. Людям не зачем убивать такого великого ученого и также глупо отправлять его в одну из жутких орбитальных тюрем. А на дне мирового океана его рано или поздно нашли бы автономные роботы-охотники. Я думаю, наш Создатель, кем является Альберто Гирландайо, жив. Но где он? Поиском его я займусь, когда закончу все дела здесь. У меня есть вопросы, на которые я хочу у Создателя получить ответ. Иначе, мы, кумвитаи, были созданы зря, впустую, но тогда и Жизнь не имеет значения для Вселенной.
Я встречался с ним лишь один раз, когда было объявлено о нашей свадьбе с Мюриэл. Это было давно ожидаемое событие в нашем сообществе спаунов, тех, кто был близок к Кларку и Эве. Мюриэл уже не была той задиристой девчонкой угрожавшей поджарить мой мозг, а со временем повзрослев, превратилась потрясающе красивую девушку, унаследовав множество черт своей матери и те уникальные черты, что воплотили в ней Кларк и Эва. Наши симпатии друг к другу росли из года в год, все кто был вокруг нас, наблюдали за их развитием, понимая, что наш союз закономерный итог многолетнего близкого общения. Единственное что все еще отделяло нас последнего шага навстречу друг другу, это соединение двух наших вторых сущностей. Мы зависели от того, как оно пройдет и насколько наше совместное Сияние, будет удачным и точным.
Дело в том, что у каждого спауна уникальное количество синапсов идущих от второй нервной системы сформированной биочипом нейромода. Их может быть ровно миллиард, а может быть чуть больше трех миллиардов, а может быть четырех с половиной миллиардов и несколько сотен — никто этого не знает даже сам кумвитай. При выборе своей второй половины в совместном сиянии происходит соединение синапсов нейромода спауна женщины и спауна мужчины. В этот момент мы становимся одним единым целым и одновременно сохраняем свою половую принадлежность, как люди. Если вдруг возникает разница в количестве синапсов, а это происходит всегда, я ни разу не слышал, о том, что они совпали у какой-либо пары. То два нейромода формируют у одного из кумвитаев недостающие синапсы, а у другого наоборот лишние синапсы исчезают, происходит синоптическое выравнивание. Они, появившиеся синапсы соединяются со свободными синапсами партнера. Сформировавшись один раз, их количество уже больше не меняется никогда. Поэтому каждый кумвитай может выбрать себе спутника жизни лишь только один раз и навсегда. Самое ужасное происходит если кумвитай теряет того кого с кем он был соединен для жизни, любви и продолжения себя. При этой ужасной потере, часть синапсов появившихся во время первого совместного сияния отмирает, доставляя невероятную боль и страдания оставшемуся в живых. Они еще долгое время пульсируют в нас мертвыми точками. Мы также теряем часть важных воспоминаний, ту часть счастливых переживаний, что подарило нам время, когда мы были вместе. Это я пережил, сполна потеряв Мюриэл. Ее образ остался во мне расплывчатым блуждающим фантомом, который неожиданно появляется и исчезает, оставляя после себя горечь и боль. Я пытаюсь вспомнить ее удержать в своей памяти, но с каждым днем теряю ее все больше и больше. Я пишу эти строки, в надежде, что когда я окончательно потеряю ее, когда во мне замолчит последний «мертвый синапс» данный мне ее второй сущностью, останется небольшой островок, в моей душе сохранивший для меня уже незнакомый мне образ. И пусть я буду смотреть на этот образ, не понимая, кто передо мной, эти строки напомнят мне, что когда-то я был счастлив.