Мне были чужды чувства.
С восемнадцати лет я отрицал их, как и связи, которые могут возникать в душах людей… Намеки на привязанность, на пресловутую любовь… Все это было ложью, иллюзией, которой подпитывался народ.
Но иногда эти иллюзии одолевали и меня.
В редкие моменты, когда вспоминал прошлую жизнь – семью, строгий взгляд отца, крепкую руку брата, что жмет мне руку. Невинная улыбка сестры, которая теперь, похоже, ненавидит меня.
Мать.
Стоя в своей ванной комнате в одной распахнутой рубашке, я схватился за кольцо, что висело на моей шее. Оно доставало до середины живота, и я всегда носил его на цепочке, не позволяя никому прикасаться к нему. Даже наложницам. Тем более им.
Наверное, они не понимали, зачем и чье женское кольцо я ношу так близко к сердцу. Матери. И это единственная вещь, которая до некоторых пор напоминала мне о том, что я – человек.
О том, что я когда-то чувствовал, я жил.
Я был им, а не просто глыбой льда из стали, жестокости и зла, какой предстаю перед всеми.
За шесть лет пыток в Адинбурге я настолько привык к ним, что теперь с упоением находил причины для пыток других – для меня это было своеобразной местью за самого себя, и, честно говоря, я надеялся… Каждый раз надеялся, что испытаю к кому-нибудь жалость. Что это чувство придет, подарит мне былую человечность.
Но нет. Каждый раз мне было плевать.
– Ваше Высочество, вы готовы? – В купальню зашли две светловолосые девушки с идеально красивыми лицами. Обе были одеты в специальную форму черного цвета и ничем не отличались друг от друга. Дурнушек в шлюхах я не держал, но никаких эмоций, кроме плотского удовлетворения, они не давали.
– Ага. – Сдернув с себя рубашку, не испытывая ни капли стеснения, я опустился в ванную, положив предплечья на бортики.
Черт. Картинка вспыхнула в памяти мгновенно – ванная, вечер, девушка. Дежавю.
Я закрыл глаза и почувствовал, как одна из девушек опускает на мои плечи мочалку, тщательно потирая их.
– Можно к вам прикоснуться? – робко спрашивает одна из них, и я киваю. До восемнадцати лет я не принимал их услуг и вполне справлялся с ванной сам, но после шести лет в заточении изголодался по женскому телу, и постепенно этот вечерний ритуал вошел в привычку. Не считая дней, когда я действительно хотел побыть один.
Женские руки с нежностью заскользили по моим плечам, и мысли мои в миг унеслись к Чужой – к девушке, которая ко мне не то чтобы не притронулась… Она даже не хотела смотреть в мою сторону – то ли из-за отвращения, то ли из-за страха. Скорее, первое.
Это она.
Это она проводит своими мягкими невинными пальчиками вдоль моего живота и опускается ниже, нерешительно замирая. Краснея под моим взглядом, она замедляется, и все в ее движениях говорит о том, что она не хочет этого делать. Вызов в темно—карих глазах слишком заметен, а ненависть удваивает жар в крови, от чего еще больше хочется получить от нее свое.
Не говоря ей ни слова, я беру ее ладошку в руку и направляю в то место, где мне так необходимо ее почувствовать. Мой член в ее руках, и она начинает неумело ласкать его рукой…
– Ваше Высочество, если мы нужны вам, только скажите, – пропела на ухо одна из наложниц, отвлекая меня из собственных мыслей. Взгляд шлюхи заскользил ниже пояса, улавливая мое возбуждение – черт, и как я мог думать об этой пленнице, когда у меня под рукой два прекрасных ротика. На все согласных.
Наложница провела рукой по моей груди, касаясь кольца, и я тут же закипел, быстро встав прямо в ванной.
– Не разрешал трогать кольцо. – Я смерил одну из куколок унижающим взглядом.
– П—простите.
– Делай то, что должна, – ледяным голосом приказал я, делая шаг ей навстречу. Мой член оказался на уровне ее губ, и она быстро взяла его в рот.
А дальше я забылся, повторяя одни и те же ритмичные движения. Было приятно. Но мысли о том, что лежит на моих плечах, воспоминания, прошлое – все это преследовало и никогда не давало полностью расслабиться.
Лишь на мгновение.
Каждая из них предоставила мне свой рот, предлагая после и все свое тело. Девушки были безумно красивы, а их фигуры предстали передо мной абсолютно обнаженными – прекрасными в своих изгибах.
Но даже не разглядев их, я оделся и велел им уйти, не желая пользоваться тем, что они предлагали.
Раньше они казались мне чем-то «новым» и долгое время были интересными, но сейчас – нет. Тем более, вся моя потребность была успешно удовлетворена их отработанными движениями ртом.
Вернувшись в свою спальню, я сел за бумаги – отчеты о военных действиях, происходящих в разных странах – и так и уснул над ними с больной головой и тяжестью на сердце.
Кенна
Я не хотела идти на этот прием. Но когда, после очередной одинокой прогулки по замку, я вернулась в комнату и обнаружила посреди нее манекен, одетый в нарядное платье, засомневалась.
Меридиана пригласила меня. Почему я должна отказываться от свежего воздуха из-за гневных взглядов этого ублюдка? Тем более, я уверена, что он уже забыл о своих планах «подумать, что со мной делать», и занят чем-то более важным.
Если я выйду, наконец, из четырех стен, хуже никому не будет. К тому же, не мешает оглядеть территорию – это пригодится мне, когда я, наконец, найду удачный момент для побега.
Платье полностью скрывало мои ноги, а корсет, с которым я промучилась около часа, подчеркивал грудь. Я не знала, почему Мэри так расщедрилась на меня – платье было из мягкой синей ткани с черным кружевом в верхней части, а рукава – прозрачные, белые, летящие… Как крылья.
Какая ирония. Мои настоящие крылья давно обрезали, как только засадили в темницу.
Я до сих пор содрогалась от отвращения, как только вспоминала прикосновения Золотозубого. К счастью, его мерзкую рожу я больше в замке не видела.
***
– Не отходите далеко, – попросила Мэри, обращаясь к нам. Втроем мы плелись в ее тени, но мне было все равно, в каком качестве я оказалась в этом потрясающей красоты саду. Это даже не просто сад, а целый парк, который заканчивался лесом – совершенно очевидно, что замок находится далеко от Лондона, и здесь… Будто бы время остановилось.
На приеме все девушки были одеты в подобное моему платье, а мужчины в черные костюмы и белые рубашки. Народу было так много, что мой взгляд ни на ком не останавливался.
– Особенно, это касается тебя. – Мэри плакала всю ночь – синяки под глазами были слишком красноречивы. Я кивнула, надеясь, что мне представится случай хоть немного погулять в одиночестве.
– Меридиана, вы, как всегда, очаровательны. И ваши подруги, разумеется. – К Мэри подошел молодой мужчина и тут же начал оказывать ей знаки внимания. Они шли чуть впереди нас, и принцесса все время смеялась – только вот я улавливала в этом смехе нотки притворства и отчаянья.
Бедняжка. Ей приходится улыбаться, когда всю душу рвет на части.
Неужели нет никакого выхода из сложившейся ситуации?
В миг, когда я задала себе этот вопрос, мои глаза нашли Брэндана. Он был одет в синий костюм, сидящий на нем как влитой. Принц сдержанно кивал, разговаривая с одним из офицеров – по его лицу я поняла, что они говорят о чем-то неприятном.
Словно почувствовав мой взгляд, он повернулся ко мне так резко, что я чуть на месте не подскочила. Он глядел долго – издалека я видела плохо, но что-то мне подсказывало, что он детально рассмотрел мое платье, а особенно его вырез.
Сделав глубокий вдох, я прервала эту мимолетную связь и перевела взгляд на тополи, с которых начинался лес. Дорожка туда вела мимо красивейших клумб из розовых цветов и небольших фонтанчиков. Апогеем красоты сада был огромный фонтан, выглядевший как серебряный шар, покрытый водой.
Странная абстрактная конструкция, которая притягивала взгляд.
Я так долго не была на улице, что теперь ловила каждый сантиметр воздуха и наслаждалась им. Птицы закружились в танце над моей головой так низко – скорее всего, скоро пойдет дождь, и мы перейдем в замок. Надеюсь, у меня еще есть несколько минут счастья…
– Я рад вас видеть здесь, дорогие гости. – Через полчаса мы с Мэри сели за столик, но к еде я не притронулась. На сцене перед столами выступал Джейсон с речью в честь своего будущего короля.
– К нам вернулся тот, кому всегда принадлежали наши сердца. Но, пока, как вы знаете, страной по—прежнему правит парламент, но мы делаем все, чтобы изменить это. Он уже не тот, что прежде – не такой, каким был при правлении короля Джонатана и королевы Кэтрин.
После этих слов Джейсона все в зале произнесли одну единственную фразу, смысла которой я не разобрала – язык был мне незнаком.
– Благодаря тому, что в течении шести лет, которые Брэндан провел в Адинбурге, мы с вами доказывали его невиновность, каждый день подтверждая свою верность ему, мы здесь. А справедливость, наконец, восторжествовала.
По залу прошёлся тревожный шёпот, а я стала слушать внимательнее: Джейсон ходил вокруг желанных ответов на мои вопросы.
– Мы все здесь, – он оглядел взглядом всех присутствующих гвардейцев, – чтобы служить будущему королю – Брэндану Виндзору. И я хочу, чтобы вы всегда помнили об этом.
И… Опять ничего. Какой-то пустой треп. Я никогда не узнаю правды, черт побери.
Скрестив руки на груди, я откинулась на спинку стула – здесь было скучно, а сад и лес манили меня все сильнее. Если бы только убежать в лес… Наверняка, там я найду выход.
– Мэри, можно тебя на минутку? – К нашему столику подошел Даниэль – лицо его было бледным, как белый лист. Мэри же наоборот покраснела так, словно вот-вот снова зарыдает.
– Расскажи ему, – вдруг наклонилась к ней я, шепнув на ухо. – Он должен знать.
Она смерила меня высокомерным взглядом и была права: я – никто, чтобы раздавать Ее Величеству свои дурацкие советы. Я ничего не знала об отношениях.
Я сразу вспомнила Гаспара, мгновенно помрачнев – он даже не ищет меня. И я почти уверена, не вспоминает.
– Только на минутку, – выговорила она, вставая из-за стола. Как только она скрылась в стенах замка, я расплылась в милейшей улыбке.
– Вынуждена покинуть вас. Мне нужно в дамскую комнату. – За время, проведенное в замке, я выучила несколько типичных фраз, которые звучали так, как обычно и говорят люди при дворе.
– Хорошо. – Фрейлины кивнули, не отводя глаз от Джейсона. Еще бы, ни одна из них не отказалась бы от такой партии – на Брэндана они претендовать не смели, а вот правая рука принца – в самый раз.
Радуясь их пустоголовости, я поднялась из-за стола и побежала к дорожке, которая вела к тополям.
Около серебряного шара сбавила темп – я не должна привлекать к себе внимания, а обязана выглядеть как девушка, которая просто решила прогуляться по саду. Со стороны замок казался мне не таким устрашающим, как внутри, но по—прежнему огромным. Уверена, я и одну десятую часть его не исходила. Верхушки его башен упирались в надвигающиеся тучи, а крики черных птиц, закруживших прямо над замком, напоминали мне звуки из фильма ужасов.
Все это выглядело как знаки. Знаки о том, что мне не стоило уходить далеко от приема.
Но я уже дошла до края сада и осталась никем незамеченной, а значит я на верном пути. Скрывшись за первым тополем, оказалась в подобии леса и еще раз вдохнула свежие запахи природы полной грудью.
Я прекрасно понимала, что все не так просто. И лес охраняется. Наверняка, живой я из него не выйду. Но попробовать стоит…
Из-за листьев деревьев, скрывающих любой дневной свет, здесь было довольно мрачно. Поэтому я шла на единственный источник света и шум воды, который становился все громче и громче.
Возможно, это был еще один фонтан, но звук этот был слишком мощный и беспокойный. Мое платье запуталось в ногах, а туфли на небольшом каблуке сравнялись с земельной грязью.
Да и в этом дурацком корсете дышать было тяжело, как в бункере с малым количеством воздуха.
Наконец, я вышла на свет – туда, где заканчивался лес. Точнее… Он обрывался.
Передо мной возник небольшой кусочек земли, покрытый идеально зеленой травой, и я подошла к краю и ахнула.
Обрыв. Я и не знала, что мы находимся у воды. Повернув голову направо, я смогла оценить весь масштаб этих огромных скал, настолько белоснежных, что казалось, они состоят из одного мела.
Высота обрыва была чудовищной – один шаг, и прыгающего ждет верная смерть. Несмотря на толщу воды, там, внизу, виднелись крохотные, такие же как скалы, белые камни, которые успешно могли бы рассечь человека на части и переломать кости.
Мне стало плохо от одного вида этих скал. Это место было пропитано отчаяньем, болью и потерей.
Я не знала, почему на меня вдруг нахлынули эти три чувства, но они были настолько яркими, что захотелось мгновенно покинуть этот обрыв и вернуться на прием.
– И что ты здесь делаешь? – От леденящего душу голоса стало только хуже. Обернуться на Брэндана было тяжело – уж лучше прямо сейчас спрыгнуть вниз и надеяться на чудо. – Обернись.
Прозвучало как приказ. Я не слушалась.
– Хочешь спрыгнуть? Вперед. Представляю, как ты упадешь вниз, все себе переломав. Но ты останешься жива и будешь медленно тонуть, погибая в муках… Ты действительно этого хочешь? Неужели ты так меня боишься?
– Не боюсь. – Набравшись смелости, поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. – Вы меня преследуете?
Брэндан вскинул бровь, нахмурившись.
– Ты не убежишь от меня. Не скроешься. Ты – моя пленница. У тебя нет прав. Ты можешь только дышать. И быть готова выполнить все, что я пожелаю.
«Я подумаю, что мне с тобой делать».
Боже, нет.
– Зачем я тебе? Отпусти меня домой!
– А у тебя есть дом?
– Есть!
– Отпустить тебя – значит признать, что ты сильная и смогла так легко от меня сбежать. Но это не так. Ты такая же, как и все, просто… Глупее. Поэтому ты останешься здесь для моего развлечения. Знаешь ли… Мне бывает скучно.
Брэндан смотрел прямо на меня, постоянно покручивая кольцо на своем большом пальце. Синий костюм, синие глаза. А душа – черная, как ворота ада.
– Больной ублюдок, – вырвалось у меня. Я забыла о том, кто стоит передо мной, да и, честно говоря, было глубоко плевать на эту важную персону.
– Ну все. Ты от меня не сбежишь, – с угрозой произнес он, делая шаг мне навстречу. Подняв полы платья, я ринулась в другую сторону, скрываясь за ближайшими тополями. Брэндан последовал за мной.
Сердце вырывалось из груди, пока я бежала вперед, перепрыгивая через массивные корни деревьев. Пару раз я чуть не упала, спотыкаясь о них, и чувствовала руки принца, которые скользили сквозь пряди длинных волос.
Наконец, они подвели меня, и ему удалось поймать меня за локоны. Дикая боль пронзила мгновенно – словно тысячи иголок разом воткнули в кожу головы.
– Sordida, – Брэндан вмиг дернул меня на себя, как куклу, а потом припечатал к ближайшему дереву. Неровная кора царапала мне спину, но бежать было больше некуда. Я попалась. – Ты испытываешь мое терпение.
Я вновь отвела голову в сторону, подставив под удар шею. Голос принца сулил мне расплату за то, что сбежала, когда не следовало. Не хватало еще попасть в плен его глаз и распрощаться с разумом.
Его рука лежала на шелковом рукаве моего платья – таком прозрачном и легком, что я чувствовала его хватку кожей.
– Я не оставлю попыток сбежать от вас. Никогда, – негромко, но четко произнесла я. Брэндан схватил меня за запястья и завел за дерево.
– Я привяжу тебя к себе. Жаль, что сейчас у меня нет веревки, иначе бы я оставил тебя здесь, у этого дерева. На всю ночь.
– Извращенец… – Слова застревали в горле, а я не понимала, зачем ему все это нужно. Ненависть, которую я испытывала к принцу, была настолько осязаемой, что ее можно было резать ножом.
– Смотри на меня, – грубо сжав запястья, прошипел он. – СМОТРИ НА МЕНЯ!
Его крик эхом разразился между деревьями.
Нахально вжавшись тазом в бедра, он согнул мою ногу в колене, вместе с тем поднимая платье. С силой вдавив меня в дерево, Брэндан ухватился за мое бедро и шлепнул с такой силой, что перед моими глазами заплясали звезды.
– Ах, – не смогла удержаться я и тут же поджала губы.
– Громче, – хрипло попросил он, быстро проводя носом по моей шее. – Смотри на меня. Или ты хочешь, чтобы я продолжал причинять тебе боль?
Свободной рукой он сжал мой подбородок и развернул к себе против воли.
Глаза Брэндана, словно глаза Инкуба, притягивали, обещали и питались сексуальной энергией, постоянно нуждаясь в ней.
Я почувствовала его запах, который отложился в моей памяти еще тогда, когда мы были в ванной. Гель для душа, амбра и… Мята. А сейчас и алкоголь: очевидно, на приеме он позволил себе лишнего. Да кто его знает, может, он вообще сидит на чем-то покрепче. Его импульсивность, порой, граничила с поведением наркомана, который готов убить ради дозы.
– Ты не сможешь причинить мне боль. Потому что мне на тебя плевать.
– Ты слишком часто перескакиваешь с «вы» на «ты», грязновка. Но продолжай, я запишу это в список дел, за которые тебя можно наказать…
Его губы скользили над моей шеей, изредка касаясь ее. Проклятый комок желания внизу живота говорил моему телу, что мне это нравится. Слишком нравится.
– Мне плевать на то, кто ты! – горячо заорала я, чтобы еще больше разозлить. – Я не дамся вам…
– Скажи мне только одно. Ты невинна?
Нежданный вопрос завел меня в тупик. Я молчала, словно язык проглотила.
– Отвечай, – его рука в мгновение ока раздвинула мои ноги, а ловкие пальцы сдвинули трусики в сторону.
Я чуть не захлебнулась от возмущения… И жара, парализовавшего бедра.
– Да, – солгала я, надеясь, что это остановит его. Не думаю, что ему нужна девственница. Гаспара это очень пугало, и долгое время он не хотел заниматься сексом со мной. Как бы там ни было, мы провели с ним три ночи, и каждый раз мне было жутко больно, а он с трудом мог пролезть в меня даже наполовину.
– Это хорошо, – разочаровал мои иллюзии Брэндан, касаясь самого интимного места на моем теле. Я одновременно хотела разрыдаться от унижения и в то же время желала двигаться… Плавно… Против его пальцев. Не переставая. – Невинные девочки такие чувственные. И так легко заводятся. Они такие как ты сейчас… Каких у меня было много… – Его губы приблизились к мочке моего уха. – Влажные.
Его палец настойчиво размазал влагу по моим нижним губам.
– О. – В его голосе слышалась отчетливая усмешка. – Тебе нравится это, грязнокровка? Твоя «девочка» все говорит за тебя. И о тебе.
Как бы я не хотела к нему прикасаться, но, воспользовавшись случаем, уперлась руками в его пиджак, намереваясь оттолкнуть.
– Отстань!
– Не сопротивляйся, Чужая. Я просто поиграю с тобой. Пока ты не скажешь свое имя, я буду очень—очень… Жестким с тобой. – Мои руки, все мои силы, что я вкладывала, были для него пылью. Он властно схватил меня за попку, разминая ягодицы, членом вжимая меня в дерево.
– Хммм… – Непроизвольный стон вырвался из моих легких, и я надеялась, что он звучал как клич о спасении. Или как звук полный отвращения.
– Я так и знал, – распаленным голосом зашептал Брэндан – его губы задевали мое ухо, от чего по коже прошелся холодок. – Что ты такая же, как и все.
Я взорвалась магмой из злости и, словно одержимая злым духом, заорала, заколотив кулаками по его груди, ключицам и животу. Я била его там, где только могла достать, пока он смеялся… Смеялся. Дьявольская усмешка слетела с его лица, как только я оттолкнула его, но лишь на мгновение – сорвав с себя пиджак, он вновь кинулся ко мне, как разъярённый зверь.
Я не успела даже двух шагов сделать и побежать, как снова оказалась припечатана его телом – на этот раз к земле.
Я не говорила ни слова, сжимая зубы до боли в деснах – к чему тратить свои силы на бесполезные крики. Отчаянно вырываясь, я все равно барахталась под ним, в то время как он сел на мои ноги сверху и опустил сильную ладонь мне на поясницу.
– Знай свое гребанное место. Подо мной, – скомандовал он, сцепляя мои руки накрест, прижимая их к лопаткам. Дикая боль сковала меня всю: я горела от ненависти, которую испытывала к этому человеку.
Принц был безумным.
Психически неуравновешенным человеком с тягой к насилию и убийствам. Узурпатором и тираном.
Я не представляла, как такому ублюдку можно доверить управление целым государством. Люди, что, слепцы!?
– Ты будешь гореть в аду, – в очередной раз повторила я, кряхтя от боли.
– Неинтересно. Придумай что-нибудь жестче, грязнокровка. То, что действительно заденет меня… – Его слова показались мне бредом сумасшедшего, но Брэндан продолжал, прикасаясь ко мне, как одурманенный.
Его руки поползли по моим ногам, закатывая платье наверх – еще никогда я не находилась в столь бесстыдном положении. Я не любила выставлять свое тело на обозрение, даже от Гаспара вечно прикрывалась, но сейчас…
– То, что причинит мне боль… Я хочу это услышать. Постарайся, – с каким-то приказным отчаянием умолял он, все больше заводя меня в логический тупик.
Я впилась в землю ногтями, царапая ее и вереща как обезумевшая кошка, но Брэндан не собирался слазить с меня.
А я не могла остановиться, не могла притвориться обездвиженной и холодной, потому что уже приняла его вызов и не хотела проиграть эту битву.