Горячая вода стекала по моей спине, пока я упирался в кафельную плитку огромной душевой комнаты. Хотелось разнести все к черту.
Я повернул кран вправо – вода стала еще горячее и теперь просто пожирала кожу, доставляя неимоверную боль.
Раньше я делал это, чтобы почувствовать. Стиснуть зубы, сжать кулаки и идти дальше.
Теперь я делаю это, чтобы заглушить воспоминания. О прошлом Брэндане – о слабаке, о человеке, который позволил себя прилюдно унизить и заточить в тюрьму.
Если бы я всегда был таким, как сейчас, то никогда бы там не оказался.
Все восхищались мной, но не боялись.
А теперь каждый придворный, каждый друг из моих советников знает, что в любую секунду я могу выйти из себя и разорвать его в клочья.
Даже каждая шлюха втайне побаивается меня, заглатывая мой член.
Впервые думать о них было не интересно. Просто секс уже не заводил меня. Мне нужна была игра, эмоция… И в то же время понимал, что играю с огнем, и эта «эмоция» терзает все мои внутренности.
Грязнокровка меня не боялась. Она творила беспредел прямо под моим носом, совершенно не страшась моей кары.
Потому что я знал почти о каждом шаге, который она делала, за редким исключением. И то, о чем я узнал только что, привело меня в настоящую ярость.
Пошла она к черту… Шлюха.
У нее хватило смелости смотреть на меня как на дерьмо, после того как я вылизывал ее нежную кожу.
Ее вкус до сих пор был у меня во рту. Мой член дернулся, как только я вспомнил ее сладость, кожу и даже капельки пота.
Я повел себя опрометчиво. Выказал слабость. Единственной отдушиной было то, что это только расслабит ее перед тем, как я нанесу ей ответный удар.
Сначала я не хотел превращать наши отношения в войну – она была бы неплохой фавориткой, с которой я не прочь поразвлечься пару месяцев.
Но теперь… Это уже личные счеты. Камелия отвечала на мои вызовы, и это заставляло наносить удары снова.
Она наивно полагала, что мне нет дела до того, чем она занимается, что делает и как проводит свое время. Где бы она ни была, я следил за ней, особенно с тех пор, как пленница пыталась сбежать. Я надеялся, что после того, как я отымел ее, она перестанет творить все, что ей вздумается.
Но мне докладывали обо всем. О каждом ее шаге.
Наедине с собой она могла остаться только в своей комнате. А этой ночью она была там не одна.
Если бы мой наблюдатель еще бы и разглядел этого подонка, что посмел ворваться в ее комнату ночью, я бы никогда не оставил этого.
Уже с час я изводил себя мыслями о том, кто это мог быть, и зачем он посещал ее комнату. Жуткие картины Камелии в объятиях другого мужчины бесили меня. Заставляли испытывать незнакомый мне уже много лет страх.
Выключив воду, я осмотрел свою спину в отражении зеркала – уродство. Как бы я не старался смягчить это при помощи спорта, первое, что бросалась в глаза, когда я глядел на себя – краснота. Шрамы.
Медицина не помогла убрать их полностью, поскольку их наносили регулярно в течение шести лет.
Некоторые раны излечить невозможно.
И они находятся гораздо глубже, чем на поверхности кожи.
***
Через два часа я сидел в своем кабинете за рабочим столом. Стук в дверь был торопливым – так стучит только Джейсон.
– Так поздно, – прокомментировал я, глядя на часы. Половина третьего.
Джейсон кивнул мне, падая на кресло напротив меня. Он хлопнул в ладоши, потирая свои руки.
– Радуйся. Кажется, мы ее нашли.
Я скептически посмотрел на него, не понимая, о чем он вообще говорит.
– Кого еще?
– Эмм… Наследницу французского престола. Могу обрадовать, она симпатичная, – выпаливал он, пока я замер с ручкой в руке. Я как раз разбирался в сложных бумагах, а теперь словно выпал из реальности.
– Почему не привел ко мне?! Это точно она?
Я надеялся, что Джейсон не слышит нотки разочарования в моем голосе.
– Точно—точно. Метка на бедре, все как положено. Запуганная пташка. Но бояться ей придется не долго…
– Это точно.
Я закинул голову на спинку кресла, прикрыв глаза.
– Где ликование? Радость? Бутылка виски? Бал в честь будущей королевы? МЫ ИСКАЛИ ЕЕ ДВА ГОДА!
Я жестом приказал Джейсону замолчать. Иногда он действовал на нервы, как надоедливое радио.
– Не знаю, мне пока слабо верится, что это она. Да и к тому же… Что нас ждет? Брак, коронация, а потом она мне на хер не сдалась. Будет посиживать рядом со мной на приемах. А так, отправлю ее куда—нибудь подальше.
– Эм, а как же наследник?
Об этом я не подумал. Сжав кулаки, я разозлился на самого себя. Все шло не так, как я задумал.
Кто—то истошно закричал.
Крик был настолько сильным, будто не принадлежал мне. Я смел все бумаги со стола, оставляя Джейсона в недоумении.
– Может, расскажешь?
– О чем тебе рассказать? Может, о том, что моя сестра спит с гвардейцем?! – Я поймал на себе удивленный взгляд Джейсона. – Знаю. Я знаю об этом давно, и только ее влюбленные глазки принуждают меня сохранить ему жизнь. Она возненавидит меня, как и все, если я убью его! Или о том, что парламент месяцами вынашивает план о том, как ко мне подобраться?! Убить? О том, как мне каждый день снится Адинбург?! Или, может, о том, что я хочу лично задушить убийцу своих родителей, но понятия не имею, где их искать, а? О ЧЕМ Я ДОЛЖЕН РАССКАЗАТЬ?!
Я и без зеркала знал, как сейчас выгляжу. Как поехавший псих. Джейсон вжался в кресло, но быстро расправил плечи.
– Или, может, о том, что я бастард, и мои права на престол весьма сомнительны? Или о том, что я видеть не хочу эту чертову наследницу!
– Брэндан, мы обсуждали это тысячу раз. Ты единственный претендент. Ну, не доверят же люди управление страной Мэри… У нее в голове только гвардейцы, шмотки и балы. – Он поморщился, усмехаясь. – Хотя, в твоей голове, в последнее время, тоже…
– Что – тоже? – Я смерил его уничтожающим взглядом.
Я знал, что он хочет опустить комментарий о Камелии.
– Эм, просто слышал о том, что твои фаворитки сейчас без дела…
– У меня было слишком много дел. Президент Дании звонил насчет очередного несанкционированного нападения в центре их столицы… А это не моих рук дело. Что я должен был ему отвечать? Гребанный парламент…
– Поэтому тебе и нужно объединиться с сильной гвардией. Францией, ты не забыл? – Он помахал рукой перед моим носом.
– А, что, если это путь в никуда? Опять реки невинной крови. А толку не будет. Нужно узнать все планы парламента. И нужно возобновить поиски убийцы моих родителей. Я и так подозреваю, что это кто—то из них или французов… И все же.
Джейсон сдержанно кивнул, одобряя мою идею. Я и сам немного успокоился.
– Так от куда ты знаешь про Даниэля и Мэри?! Ты уверен?
– Только не делай вид, что ты не знал. – Я прищурил веки, вглядываясь в мимику Джейсона, проверяя, его на ложь.
Он слегка опустил глаза, а потом вновь посмотрел на меня.
– Я не видел их вместе и не хотел обвинять принцессу из-за слухов. Это было бы несправедливо. Если бы я нашел им подтверждение, я бы тут же тебе доложил.
– Согласен. Но… – Я продолжал внимательно разглядывать Джейсона. – Не заставляй меня сомневаться в твоей верности.
Я знал, что никому нельзя доверять. Ни в чем. Даже самому себе я уже не доверял, потому что раньше не позволял эмоциям управлять мной. Каждая мысль о Камелии была моим проклятьем. Словно медленный яд, она пробралась под мою кожу и поселилась там, отравляя с каждым прикосновением.
Каждый раз, когда эти чайные глаза смотрели на меня, я слабел.
А король не может позволить себе быть слабым… Или даже иметь такие слабости. Иначе его быстренько ударят по самому больному месту.
Кенна
«Ты убьешь его медленно. По капле. Это яд».
Слова Гаспара не выходили у меня из головы. Но у меня руки не поднимались уничтожить пузырек с разрушающим содержимым.
Я хотела мести, я хотела причинить Брэндану боль, но не убить…
Сама не знаю почему. Мир был бы куда прекраснее без него. Возможно, все бы закончилось. Я бы обрела свободу, вернулась домой, а за спиной бы снова выросли крылья.
Которые он сломал и делал это с каждым разом, когда унижал меня. Я боялась, что в своей жестокости он может зайти слишком далеко.
Я должна придумать более изощренную месть. А для этого мне необходимо по-настоящему узнать его.
Порывшись в шкафу, я обнаружила шелковую черную блузу и юбку—солнце до середины бедра белого цвета. Недавно я пожаловалась Мэри на слишком длинные платья, и мои просьбы были услышаны.
Я сразу вспомнила о том, что сказал Гаспар. Наследница французского престола. Сначала эта информация вызвала во мне шок, а потом – пустоту. Мне плевать. Будь я даже правительницей всего мира, я была бы в этом не заинтересована. В родителях, которые не нашли ничего получше, чем отослать меня куда подальше.
Разве они любили меня?!
К тому же, я не доверяла словам Гаспара. Он прикидывался английским гвардейцем, а значит он великолепный врун – то качество, о котором я и не догадывалась.
Он думает, что это то, в чем я нуждалась? Заявился во дворец, вывалил на меня кучу запутанной информации и требовал от меня убийства.
Какой любящий человек станет требовать совершить такое? Гаспар явно что-то скрывал, и я без конца ловила себя на мысли, что он может навредить принцу.
Я пошла к Брэндану в надежде хоть раз в жизни завязать с ним нормальный разговор. Попросить отпустить меня или поблагодарить за лекарства.
Которые понадобились из-за того, что ОН был жесток и груб.
Все это было неважно. Я просто хотела его видеть, хоть и не признавалась в этом. Ноги сами несли меня по витиеватым лестницам башни в его спальню.
Не знаю, на что я рассчитывала, чего ждала. Лестница под моими ногами напоминала мне о том, что произошло между нами.
О страсти, которая поглотила нас обоих.
Если бы он только не был так жесток ко мне…
Гвардеец у входа в комнату Брэндана был другим этой ночью, и, смерив меня взглядом, он почему—то произнес только одну фразу:
– Вы опоздали.
Я не совсем поняла, что он имеет в виду, но обрадовалась, что на этот раз меня пустили без проблем.
Как только я вошла в комнату Брэндана, мое сердце пропустило удар. Сумрак, все вещи стоят на своих местах: у лестницы висит новое зеркало, синтезатор закрыт и не издает ни звука.
Замерев у двери, я не могу отвести взгляда от картины, которая заставляет гореть все мои внутренности.
Брэндан стоит возле лестницы, его торс полностью обнажен, в то время как рыжеволосая и нагая девушка стоит перед ним на коленях. Другую он обнимает за талию и поворачивает к себе, чтобы поцеловать.
Мое сердце не бьется.
Все слова застревают в горле, потому что я не чувствую ничего, кроме адского пламени, в котором погибаю.
А потом он поворачивает ее спиной ко мне и целует, не закрывая глаз. Наши взгляды встречаются.
Брэндан смотрит только на меня и целует другую – безликую дешевку. Он хватает ее за волосы, не отрывая синих глаз от меня.
Я сглатываю образовавшийся в горле ком и понимаю, что больше не могу вынести этой боли.
Я вылетаю за дверь, словно ошпаренная, и тяжело дыша иду по замку, словно в тумане.
Мои легкие болят – кажется, я не могу дышать, и вот-вот упаду прямо здесь и просто буду лежать там, где мне и место.
Он отчетливо показал, где мое место. Кто я такая. Я считала себя особенной? В глубине души считала. Глупая.
Вся моя гордость превратилась в пыль от эмоций, которые вызывала во мне чудовищная картина.
То, как они гладили его по бедрам. То, как их губы слились в поцелуе.
Это ты, если бы ты была музыкой.
Ненавижу! Всем сердцем ненавижу.
Мне хочется собственноручно отправить его в ад, а не в Адинбург, но я знаю, что мне не станет легче.
Словно в тумане дойдя до своей комнаты, я сажусь на кресло. Дрожащими руками достаю яд, затерявшийся в подушках.
Выпить бы всю склянку прямо сейчас и забыться. Внутри все горит от ревности настолько, что я не могу этого вынести.
Нет, не от ревности. От еще одного унижения, от еще одного плевка в мою сторону. От того, что он еще раз показал, что я – никто.
Ты никто. Ты никто.
Я слышу его шепот и вспоминаю, как он жестко толкался в меня, доводя до изнеможения. Целовал, терзая губы, будто не мог насытиться мной.
Не мной, а всеми. Ему без разницы – будь то я или любая другая шлюха. Мы все здесь для потехи короля.
Его маленькие пешки.
Но только они могут с этим мириться, а я – нет. Я не рождена быть среди толпы.
Я рождена быть единственной.
Я достойна того, чтобы меня носили на руках. Так делал Гаспар… А я испытываю чувства к ублюдку, который не стоит НИЧЕГО.
Я сжимаю в руке яд, понимая, что мне никогда не выбраться от сюда. Я могу просто «выйти из игры». Сдаться.
Кто—то же должен это сделать.
Гаспар сказал, нужно пить медленно, по капле. Что будет, если опустошить пузырек залпом?
Мне хотелось сделать это немедленно.
Но я боялась, что яд тогда подействует по-другому. Я ничего не знаю о нем.
Я сделала крошечный глоток из склянки, почувствовав, как сладкая жидкость обжигает горло.
В голове будто что-то щелкнуло, и, упав на спинку кресла, я заснула без снов и мыслей.