Воин, крупный, здоровый и тяжеловооруженный, вскочил на ноги. Он носил набедренную повязку, портупею и сандалии на шнуровке. Его в общем–то красивое лицо было искажено яростью.
— Что ты здесь делаешь?!
Були почувствовал, как адреналин закипел в крови, и постарался держать себя в руках. Наа несомненно выиграет этот бой. Сержант отсутствующе улыбнулся и кивнул на панораму:
— Да вот, хочу посмотреть, что тут вокруг. Чудесное место для пикника. Могу понять, почему вы выбрали его.
— Да, — сказала Сладость Ветра, вставая. — Здесь прелестно. Но мы как раз собирались уходить. Не хочешь пойти с нами? Солнце скоро сядет, и дорога будет опасной.
Були без труда уловил благодарность в ее голосе и гнев на лице воина. — Хватит болтать. У меня полно дел. — Наа схватил лазерную винтовку, протопал через арку и стал топливо спускаться. Шкура дута и еда остались Сладости Ветра. Она начала укладываться, и Були поспешил помочь.
— Спасибо.
— За что? За то, что помешал вашему пикнику? Сладость Ветра остановилась и посмотрела на него.
— Как много ты слышал? Були сделал невинные глаза.
— Слышал? Я ничего не слышал. Сладость Ветра грустно покачала головой:
— Почему ты столько лжешь? Долгая—Езда мерзкий, но он говорит правду.
Були пожал плечами.
— Прости. Я не знал, что именно ты хочешь услышать.
— Правду, — тихо сказала Сладость Ветра. — Я хочу слышать правду. Ложь немногого стоит.
Були посмотрел на нее, стоящую на коленях на фоне необозримой пустыни, и слова вышли сами собой.
— Правда то, что ты самая красивая женщина, какую я когда–либо видел.
Она расцвела от удовольствия, которое быстро сменилось беспокойством.
— Ты не должен так говорить.
— Ты велела мне говорить правду.
— Это не правда, и кроме того, мы из разных рас.
— Не настолько разных, чтобы не видеть красоту друг в друге, — ответил Були.
— Больше не говори, — строго приказала Сладость Ветра. — Я запрещаю. Отец убил бы тебя, если бы слышал твои слова. И учти, человек: Долгая—Езда не посмеет причинить мне зла, но он, не колеблясь, причинит зло тебе.
— Ладно, — согласился Були, — но с одним условием.
— С каким?
— У меня есть имя, не такое прелестное, как твое, но все–таки имя. Оно взято из старинной песни. Мое имя Билл. Повтори.
— Билл.
— Хорошо. Давай договоримся, я не буду звать тебя «наа», а ты не будешь говорить мне «человек».
Сладость Ветра засмеялась. Легионеру понравилось, как заискрились ее глаза, и он почти опьянел от запаха ее духов.
— Будь по–твоему, Билл. А теперь пойдем. Скоро стемнеет, а тропа крутая.
Були помог ей упаковать вещи, взвалил на плечи шкуру дута и пошел за девушкой через арочный проход. Сладость Ветра спускалась по тропе с завораживающей грацией. Легионер не мог оторвать глаза от движений ее хорошенькой головки, покачивания узких бедер и мелькания ног из–под длинной юбки.
Эта девушка пробудила в нем сексуальное желание
настолько сильное, что оно почти причиняло боль. Большинство его друзей посещали проституток в городке наа и взахлеб рассказывали о том, какие те притягательные, но Були слушал без особого интереса. Сама мысль о сексе с инопланетянкой казалась ему предосудительной и какой–то извращенной.
Но Сладость Ветра все изменила. Он не только мог представить себе секс с ней, он хотел этого секса — факт, который безмерно его удивил.
Однако еще больше его удивила нежность, которую он испытывал к ней и никогда не испытывал к легионеркам, с которыми спал.
Все это крайне обеспокоило Були, так как долг обязывал его сбежать, а ему хотелось остаться.
9
Течения несут нас, куда хотят, и мы благодарны, ибо жизнь — это движение.
Групповой Разум Сэйлинт,
известный как «Плот
Один».
Как продиктовано доктору
Валери Риман
2836 ст. г.
Планета IH-4762–ASX41, Империя людей
Кобальтово–синее небо гигантским зонтом висе л о над океаном. Синим зонтом с белым крапом. Часть крапа образовывали перисто–слоистые облака, но другую часть оставили атакующие корабли хадатан, и именно к их следам Сэйэлинт направили свое коллективное сознание.
Плотов было пять: три главных и два маленьких, еще недостаточно зрелых, чтобы участвовать в процессе принятия решения.
Каждый плот объединял миллиарды индивидуального фитопланктона и покрывал больше тысячи квадратных миль тихо колышущегося океана. Толщина плотов достигала трех футов. Большую часть энергии они получали от солнца и господствовали над океанической пищевой цепочкой.
Потребовались миллионы лет, чтобы родительский плот развил тысячи мозговых узелков, которые, соединенные вместе бесконечными милями тонких, почти прозрачных волокон, составили групповой разум. И еще миллионы лет ушли на то, чтобы создать два дополнительных существа и достичь полного господства над морями. Ибо все в мире–океане жило в гармонии с Сэйлинт и целиком зависело от них.
На планете существовали низшие растения, которые питались продуктами жизнедеятельности более высокоразвитого планктона, зоопланктон, который питался ими, больший зоопланктон, который ел своих меньших собратьев, и так далее вплоть до больших, но сравнительно глупых позвоночных, плавающих в глубинах водных владений Сэйлинт.
Но воздух — другое дело, он лежал за пределами родной стихии Сэйлинт, глухой к их прямому воздействию.
Да, фитопланктон добился значительного прогресса, контролируя водный цикл. Помогло и то, что суша занимала меньше двух процентов поверхности планеты. Но контроль над атмосферой лежал в далеком–далеком будущем.
У людей же все обстояло иначе, как и у хадатан. И те, и другие имели машины, позволяющие им командовать небесами таким способом, который Сэйлинт даже представить себе не могли.
Люди прилетели первыми. Их самолеты с ревом промчались над морем, извергая отраву в атмосферу.
Как вскоре узнали Сэйлинт, для пришельцев такое поведение было типичным. Они быстро перемещались, действовали импульсивно и могли выполнить много дел за короткий срок.
Людям потребовалось всего пять оборотов планеты, чтобы составить карту поверхности, проанализировать ее состав, занять одну восьмую часть суши и открыть Сэйлинт.
Открытие, если можно так выразиться, произошло, когда биолог по фамилии Риман попыталась взять образец Плота Два в северном полушарии. Понятное дело, раздосадованный Плот Два дал сдачи, захватив контроль над мыслительными процессами биолога. Ничего обычного с точки зрения Сэйлинт. Но этот захват и последующее освобождение поразили ученых, и было заключено соглашение.
Ограниченному числу людей будет позволено остаться на планете и изучать Сэйлинт, если они обещают оставить окружающую среду точно такой, какой нашли ее, и разрешат в обмен изучать себя. Явно непривыкшие быть объектом изучения, люди согласились и выполняли свою часть сделки.
Поэтому последующее прибытие хадатан, убийство человеческих друзей Сэйлинт и нанесенный при этом вред окружающей среде рассердили Плоты Один, Два и Три. Они захватили контроль над низкоорбитальной космической машиной и включились в непонятную им войну.
Подладившись к шторму, который обеспокоил южную долю его анатомии, Плот Два сформулировал мысль и послал ее остальным Плотам, находящимся за тысячи миль от него.
— Те, кто называет себя хадатанами, говорят, что мы должны отпустить корабль, или они причинят огромный вред нам самим и окружающей среде.
— И они могут это сделать, — медленно подтвердил Плот Один. — Вы видели, как быстро они справились с людьми.
— Да, — вставил Плот Три, — но доктор Валери и остальные были, как говорят люди, «учеными». Исход мог стать совсем другим, если бы здесь были специалисты, которых они называют «солдатами».
— И виноваты мы, — подумал Плот Два. — Люди предлагали нам своих солдат, но мы отказались.
— Да, — согласился Плот Три. — Это было ошибкой. Люди странные, но куда лучше хадатан. Так что же нам делать?
Хотя вопрос не был адресован Плоту Один, все трое знали, что отвечать ему. Благодаря своему возрасту и большому жизненному опыту, он был самым авторитетным.
— Я думал над этим, — ответил Плот Один. — Учитывая, что данная ситуация лежит вне сферы нашего опыта и связана с конфликтом, который нам не вполне понятен, нам стоит воспользоваться советом специалиста. Лучше всего подошел бы человеческий солдат. Но сгодится и кто–нибудь из экспертов, которых доктор Валери называла «грязными политиками».
— Да, — согласился Плот Два, — но как нам получить такой совет? Мы не можем покинуть океан, а хадатане окружили планету своими военными машинами.
— Вот поэтому, — спокойно подумал Плот Один, — нужно заставить хадатан доставить нам такого специалиста.
— Но как же мы заставим их? — спросил Плот Три.
— Угрожая захватить остальные корабли, — легко ответил Плот Один. — Как и люди, хадатане находят нашу способность контролировать их мозговые узелки пугающей.
— Это верно, — ответил Плот Два, — но мы не можем дотянуться дальше того корабля, который мы уже захватили. Когда мы нанесли удар, он был на низкой орбите, как называют это люди. Остальные находятся вне пределов нашего воздействия.
— Я‑то это знаю, — терпеливо ответил Плот Один, — но хадатане не знают.
— А-а, — подумал Плот Три, — ты предлагаешь использовать тактику, которую специалист Хенза называл «блефом»?
— Точно, — самодовольно подтвердил Плот Один. — Искусство, приобретенное благодаря игре под названием «покер», имеет много применений. Людям не хватило силы защитить нас, но они дали нам оружие, и наш долг — использовать его.
Военный командующий Ниман Позин—Ка поднес террариум к свету и удовлетворенно хмыкнул, любуясь своей последней работой.
Первоначальный комплект не включал ни гор, ни материалов, необходимых для их изготовления, но немного податливого пластика, реквизированного у технического отдела, да кой–какие другие мелочи решили эту проблему.