— Если не…
Сколари ощутила внезапную надежду.
— Да, ваше величество? Если что не?
— Если мы не найдем хадатан, не заключим мир и не спасем империю от войны.
Сколари глубоко вдохнула. План императора был настолько возмутительным, что как раз мог сработать. Они подойдут к инопланетянам, выторгуют самые лучшие условия, какие удастся, и останутся у власти. Не победа, но и не поражение, и намного лучше, чем ничего. Она улыбнулась.
— Прекрасный план, ваше величество. Капитан… готовьтесь покинуть орбиту.
22
Медали часто получают те, кто сам заварил кашу… а потом сражался как дьявол, чтобы ее расхлебать.
Подполковник Мерритт Армия Соединенных Штатов Планета Земля, Саудовская Аравия, 1991 стандартный год
Планета Альгерон, Империя людей
Гравий брызнул из–под копыт дута. Животное испуганно попятилось от обрыва, и Дальнепуть Твердый выругался. С неба сыпалась снежная крупа, атакуя шарф, который закрывал нижнюю половину его лица.
Дут нашел более надежную опору и встал как вкопанный. Вождь дернул за поводья и ударил ногами по его похожим на бочонки бокам. Недовольно хрюкая, дут медленно двинулся вверх, осторожно выбирая дорогу. Тропа шла вплотную к скале, и камни шаркали по правой ноге Твердого. На них виднелись следы древних ручных орудий — наследие давно умерших предков.
Черт бы все–таки побрал Сладость Ветра. Привела человека сюда, а отец теперь карабкайся. Он слишком стар для таких прогулок, а кроме того, все подобные тропы кончаются на каком–нибудь высоком и каменистом плато.
Впрочем, какой–то смысл в этом есть, мысленно поправил он себя. Эти двое — изгои, и вряд ли бы их пустили в деревню. Факт, который все еще заставлял его чувствовать себя виноватым. А принимая во внимание бандитов, которых надо избегать, и Легион, за которым надо следить, это высокогорное плато — отличное место, поскольку предлагает суровое, но готовое убежище.
Часть скалы выдавалась наружу. Твердый позволил дуту самому обогнуть ее и снова подобрал поводья. За выступом тропа чуть расширилась, и наа уже собирался ударить животное ногами в бока, как прозвучал винтовочный выстрел. Камень впереди подпрыгнул и полетел в пропасть.
— Оставайся на месте.
Твердый натянул поводья. Дут остановился. Вождь поднял руки к груди, ладонями наружу. Ветер сорвал его слова.
— Не такого приветствия ждал я от своего будущего зятя.
После небольшой паузы последовал еще один приказ:
— Размотай шарф.
Твердый размотал и почувствовал, что сотни крошечных ледяных пушечных ядер осыпали его лицо. Теперь голос раздался ближе, но наа продолжал смотреть прямо перед собой.
— Ты один? — Да.
— Хорошо. Следуй по тропе. Я пойду за тобой чуть погодя.
Твердый снова обмотался шарфом, пнул дута, чтобы тот шел вперед, и ухмыльнулся. Були никому не доверяет, и это хорошо. Жизнь его дочери будет зависеть от бдительности легионера.
Тропа вилась через древний скальный обвал. Твердый увидел следы от камней там, где Були и Сладость Ветра столкнули с дороги недавно упавшие валуны, и подивился их энергии.
Миновав обвал, тропа круто пошла вверх, повернула в каменистую теснину и закончилась на подметенном ветрами плато. От налета снежной крупы все сделалось белым. Полуразрушенные каменные стены показывали, где стояли древние ветроломы. Наа, которые жили тут в древности, были или очень выносливые, или настолько отчаянные, что предпочли суровости гор опасностям долины.
Камень отскочил от его плеча. Твердый улыбнулся. Человек, привыкший к избытку боеприпасов, дал предупреждающий выстрел. Его дочь, зная, что каждая пуля драгоценна, бросила камень. Ее голос был тонкий, но звучал решительно. Краем глаза вождь видел пистолет, и рука, держащая его, была твердой, как скала.
— Покажи свое лицо. Твердый размотал шарф. Она заколебалась.
— Отец?
Твердый почувствовал комок в горле. Он с трудом заговорил.
— Кто же еще проделает весь этот тяжкий путь ради чашки твоего чая?
Твердый перекинул левую ногу через шерстистую шею дута и спрыгнул на землю. Дочь бросилась в его объятия, прижалась лицом к его груди. Ее запах заполнил его ноздри, и Твердый был рад, что она не видит его слез. Он вытер их о ее капюшон.
— Значит, ты предпочла жить жизнью брелл, а не буки.
Сладость Ветра засмеялась и напомнила ему того детеныша, который резвился когда–то у его ног.
— Пойдем! Я напою тебя чаем, за которым ты приехал!
— Не так сразу, — пожурил Твердый. — Сначала припасы, которые я привез вам… потом дут.
Едва они сгрузили два огромных седельных вьюка с едой, как появился Були. Белая зимняя одежда делала его почти невидимым на фоне засыпанных снежной крупкой камней. Мужчины осторожно разглядывали друг друга. Ни тот, ни другой не знали, что говорить, и оба желали некоего божественного вмешательства. Но вот Твердый протянул руки. Слова дались ему легче, чем он думал.
— Моя дочь любит тебя, человек, и для меня это достаточно хорошо.
Були ухмыльнулся и приложил свои ладони к ладоням вождя. Их пальцы сплелись.
— Спасибо, Дальнепуть… и у меня есть имя. Билл Були. Твердый нахмурился.
— Это не имя… это набор звуков. Долгобег Убивающий Бандитов. Вот это — имя.
Були покачал головой в притворной капитуляции и повел дута в пещеру, где квартировали их собственные животные. Бросив ему охапку сена, он вернулся к Твердому.
Они заняли лучшее из подземных жилищ. Шкура дута у входа задерживала ветер, и винтовая лестница вела вниз в общую комнату. Внутри пещеры было просторно. В древнем очаге горел огонь. Как принято у наа, очаг топился пометом дутов. Дыма было очень мало, а тот, что был, уходил наружу через воронкообразную трубу. На стенах тут и там висели красочные одеяла. Були и Сладость Ветра усердно поработали, чтобы придать уют своему жилищу, и Твердого это впечатлило. Человек вывалил один из седельных вьюков в нишу, и Твердый сделал то же самое со вторым.
— А у вас тут хорошо, очень хорошо, в самый раз для стареющего отца. Я привезу свои вещи и вселюсь.
Сладость Ветра засмеялась и вся засветилась от удовольствия. Ее мечта сбылась. Видеть их обоих здесь и довольных друг другом — это все, на что она могла надеяться. Конечно, не считая малыша… но о нем знала только она.
— Иди сюда, — сказал Були, подзывая Твердого к очагу. — Погрейся и расскажи нам о путешествии. Как ты нашел нас?
Твердый снял плащ и поднес руки к огню. Он ухмыльнулся.
— Это было так же просто, как идти по одной из дорог, что строит Легион. Детеныш с завязанными глазами мог бы сделать это.
Були насмешливо фыркнул.
— Может быть, если бы я был один. Но впереди шла Сладость Ветра.
Твердый хихикнул.
— Тогда понятно. Дело в том, что мне пришлось довольно долго искать вас. Моя дочь умеет делать жизнь исключительно трудной, когда захочет. В ближайшем будущем ты в этом убедишься.
Сладость Ветра состроила гримасу, Були засмеялся, и восхитительные запахи заполнили пещеру, когда обед закипел. Только после того, как они поели и устроились, — кто сидя, кто лежа, — вокруг очага, разговор стал серьезным. Були задал вопрос, прозвучавший как утверждение.
— Шла война. Мы видели инверсные следы самолетов, когда было светло, и вспышки взрывов, когда было темно.
Твердый жестом выразил согласие.
— Правда. Пришли другие люди. Они разрушили форт и провели много боев.
У Були сдавило горло.
— Разрушили Камерон? Никогда!
— «Никогда» — время дураков, — ровно сказал Твердый, ковыряя в зубах косточкой. — Верь мне, когда я говорю, что форт сровняли с землей. Но это звучит хуже, чем есть на самом деле, потому что все до единого люди ушли из форта еще до его разрушения и взяли с собой сброд из Городка наа.
Були вспомнил, как тысячи бойцов и сотни машин валили из форта. Он предполагал тогда, что Старик будет до конца защищать Камерон, что показывает, как много он знал. И вполне возможно, что ВКФ и космопехота тоже поверили в это. Если так, они зря потратили массу времени, сил и жизней, атакуя объект малого стратегического значения. Он ухмыльнулся.
— Так кто победил?
Твердый посмотрел Були в глаза:
— Ты скажи мне, человек. Другие улетели, а Легион остался. Мне это кажется победой. Но в войне, где миры считаются за деревни, а все звездные системы представляют континенты, кто может сказать? И вонючие тоже доставят трудности.
— Вонючие?
— Отец имеет в виду хадатан, — объяснила Сладость Ветра, морща нос. — Те, кого взял в плен Убивающий Наверняка, воняли ужасно.
Були встревожено сел.
— Ты видел их?
— Да, и много, — подтвердил вождь. — Они высаживаются все время. И их шпионские машины тоже. То же самое на юге. Самые последние из прибывших рассказывали интересные вещи, прежде чем пламя поглотило их слова.
Були вспомнил, как хадатанин закричал, падая в яму. Его затошнило, а Сладость Ветра тогда отвернулась.
— Что они сказали?
Твердый помолчал, будто тщательно подбирая слова.
— Они сказали, что их кораблей так же много, как звезд… что они скоро ударят… и что Легион умрет.
Чувство вины снова захлестнуло Були, и его настроение сразу упало. Он должен быть там, когда ударят хадатане, сражаться плечом к плечу со своими товарищами, а не прятаться здесь, в пещере, сжимаясь от страха.
Твердый наблюдал за реакцией человека, догадываясь о его чувствах. Голос наа был спокойным.
— Ты мог бы помочь им.
В глазах Були вспыхнула искорка интереса.
— В самом деле? Как?
— Мои разведчики сообщают, что, хотя Легион сражался храбро и много воинов отправил в следующий мир, он понес тяжелые потери. Кроме того, в прошлом месяце много легионеров улетело с планеты. Все вместе означает, что хадатане численно сильно превзойдут их.
Сладость Ветра говорила Були о шпионах своего отца, но его все равно удивили масштабы разведывательной сети вождя.
— И что?