— Чайку принести, Святослав Игоревич? — спросил он заискивающе, когда я вошёл. — Свеженького, с лимончиком?
— Не надо, — отмахнулся я. — Я ненадолго. Только бумаги забрать.
Теперь он будет моим личным слугой. Страх — отличный инструмент управления.
Быстро проверил журнал поступлений — ничего интересного. Пара стариков, умерших от естественных причин. Не мой контингент. Пора было домой.
Нужно еще решить главную логистическую задачу: как протащить двухметровый скелет в доспехах через весь город незамеченным.
По дороге к подсобке я мысленно обратился к Нюхлю, который сидел у меня на плече.
— Слушай, а ты точно не можешь научить его становиться невидимым? Это бы сильно упростило нам жизнь.
Ящерица с презрением фыркнула и изобразила для меня образ обезьяны, пытающейся научить рыбу летать.
— Ладно-ладно, шучу. Понял. У каждого свои уникальные способности.
Я схватил за ручку старой подсобки, повернул. Открыл дверь и замер. Комната была пуста.
Костомара не было.
Нюхль соскочил с моего плеча и, как обезумевший, заметался по комнате, заглядывая под старые столы и за пыльные шкафы. Его паника была почти осязаемой. Он пищал и царапал пол когтями. Искал своего друга Костомара.
Я не чувствовал разрыва связи. Значит, он не был уничтожен или изгнан обратно. Он был где-то здесь, рядом.
Активировав некро-зрение, я тут же нашёл его. Слабое, испуганное фиолетовое свечение некромантской энергии исходило из большого металлического шкафа для хранения химических реактивов.
— А ну выходи оттуда, шутник! — я постучал по дверце шкафа. — Тревога ложная!
Дверца шкафа со скрипом приоткрылась, и оттуда, как привидение из детской страшилки, высунулся череп Костомара.
— Я ем грунт, — произнёс он жалобно, с интонацией провинившегося ребёнка.
— Что случилось? Кто-то заходил?
Костомар вылез из шкафа, отряхивая свой медицинский халат от пыли.
— Я ем грунт! — теперь уже с паникой в голосе. — Я ем грунт, я ем грунт!
Кто-то заходил в подсобку, пока меня не было. Медсестра? Или кто-то похуже? Костомар испугался и спрятался. Логично для существа, которое последние столетия провело в тишине и покое моего личного подземелья.
— Всё хорошо, Костомар. Успокойся, — сказал я, кладя ему руку на костяное плечо. — Это был не враг. Просто любопытный дурак. Ты со мной. Никто тебя не обидит.
Скелет медленно кивнул, фиолетовый огонь в его глазницах перестал метаться. Он выпрямился и встал за моей спиной, как верный телохранитель, готовый следовать за мной хоть в огонь, хоть в воду. Хоть в переполненное московское метро.
Что, собственно, нам и предстояло. Ведь я и не ожидал, что смогу вызвать такси в такое время.
Семь вечера. Час пик. Самое неудачное время для транспортировки нежити через город. Улицы были забиты автомобилями, тротуары — людьми.
Я попытался вызвать такси через приложение — «Все машины в вашем районе заняты. Приблизительное время ожидания — сорок минут».
Чёрт. Торчать в больнице ещё час я не мог. Ритуал стабилизации Сосуда нужно было провести как можно скорее, пока Жива в нем снова не начала капризничать. Придётся ехать в метро.
— Слушай меня внимательно, — я повернулся к Костомару, который с любопытством разглядывал суетящихся за окном морга людей. — Легенда такая: ты — учебный скелет из медицинского университета. Я — преподаватель анатомии, который везёт тебя домой для подготовки к важной лекции. Твоя задача — быть максимально неподвижным и максимально… костяным. Понял?
— Я ем грунт, — с пониманием кивнул он.
— Отлично. И постарайся не двигаться без необходимости.
Я взвалил его на плечо. Тяжёлый, зараза. Странно, что кости весили немало.
— Может, как-то напряжёшься? — пропыхтел я. — Ты же нежить, а не чугунная статуя.
Костомар, кажется, понял и послушно собрался, став заметно легче.
— Только не говори мне, что у тебя кость тяжёлая, — добавил я. — Это будет слишком очевидная и несмешная шутка.
— Я ем грунт, — шёпотом пошутил Костомар.
На выходе из больницы, когда я уже почти добрался до спасительной двери, нас перехватил Морозов собственной персоной.
— Пирогов? — он с нескрываемым изумлением посмотрел на двухметровую конструкцию в медицинском халате у меня на плече. — Что это, чёрт возьми, у вас?
— Учебный скелет, Александр Борисович, — ответил я с самым невинным видом. — Одолжил у коллег из медуниверситета для подготовки к лекции для интернов.
Морозов подошёл ближе, с интересом разглядывая Костомара. Тот замер, изображая полную, абсолютную неподвижность.
— Хм, качественная модель, — главврач потянулся, чтобы потрогать череп. — Даже зубы как настоящие…
В последний момент, когда его палец был в сантиметре от зубов, Костомар не выдержал и инстинктивно клацнул челюстями. Звук был оглушительным в тишине вечернего холла.
— Ай! — главврач отдёрнул руку.
— Пружинный механизм, — невозмутимо пояснил я. — Для демонстрации работы челюстных суставов. Очень реалистично сделано. Осторожнее, Александр Борисович, может и палец отхватить.
Морозов недоверчиво посмотрел на меня, потом на скелет, пожал плечами и, ничего не сказав, ушёл.
Выкрутился. Но в метро будет сложнее.
В вагоне, как я и ожидал, мы стали центром всеобщего внимания.
На нас пялились все. Особенно дети — они показывали пальцами и дёргали мам за юбки. Я старался сохранять невозмутимое лицо, делая вид, что везти двухметровый скелет в метро в час пик — самое обычное для меня дело. Буквально каждый день этим занимаюсь.
— Не дёргайся, — прошептал я Костомару, когда заметил, как он начал медленно поворачивать голову в сторону особенно шумной компании подростков. — Я понимаю, что у тебя всё чешется, но потерпи. Ты сейчас — экспонат.
— Мама, а почему у дяди скелет? — громко, на весь вагон спросила девочка лет пяти с двумя огромными бантами.
— Это, деточка, доктор, — смущённо объяснила её мать. — Он везёт… э-э… очень важный инструмент для своей работы.
— А он настоящий?
— Конечно нет, глупышка. Настоящие скелеты лежат в могилах, а не ездят в метро.
Костомар, услышав это, издал едва слышный, полный оскорблённого достоинства фыркающий звук. Я предупреждающе сжал его костлявое плечо.
Ещё три остановки. Держись, Костомар. Мне так же весело, как и тебе. Кажется, это самое сложное задание за всю мою долгую не-жизнь. Не битва с демонами, не свержение королей, а простая поездка в общественном транспорте вместе со скелетом.
Наконец-то. Дом.
Я с облегчением втащил Костомара в прихожую. Операция «Метро» прошла успешно, хоть и стоила мне немало нервов. Из кухни, привлечённая шумом, выглянула Аглая с полотенцем в руках.
— Ты поздно. Я уже начала волнова…
Её фраза оборвалась на полуслове, когда она увидела двухметровый скелет в медицинском халате, который я как раз ставил на ноги.
— Что… это… за… скелет? — медленно, по слогам произнесла она.
— О, тебе он понравится, — я постарался придать своему голосу максимум невозмутимости. — Очень полезен в хозяйстве.
Костомар медленно, с грацией придворного танцора повернул свой череп в сторону Аглаи и отвесил ей глубокий, галантный поклон, от которого скрипнули его кости под халатом.
Аглая открыла рот, чтобы издать крик, способный разбудить весь дом. Я был быстрее. Одним прыжком я оказался рядом и плотно зажал ей рот ладонью.
— Тихо! — прошипел я ей на ухо. — Не вздумай кричать. Соседи и так косо на меня смотрят. Нам не нужны лишние вопросы.
— Мммф! Он живой! — промычала она, её глаза были размером с блюдца.
— Что? А, да. Он живой. Вернее, не совсем живой. Скажем так, он — не мёртвый. Это сложно.
Я осторожно убрал руку. Аглая сделала несколько глубоких, судорожных вдохов, но не закричала. Она смотрела на Костомара со смесью ужаса и… неудержимого любопытства.
— Он… он живой скелет? Как это вообще возможно? Это же противоречит всем законам магии!
— Да. И он очень обидчивый, так что будь с ним повежливее, — предупредил я. — Костомар, позволь представить — это Аглая. Наша временная гостья. Аглая, это Костомар. Мой… э-э… дворецкий.
— Я ем грунт! — произнёс Костомар неожиданно радостным, скрипучим голосом и, сделав шаг вперёд, протянул ей свою костлявую руку для поцелуя.
Аглая, после секундного колебания, с опаской подала ему свою руку. Костомар с изяществом, которому позавидовал бы любой аристократ, склонился и «поцеловал» воздух в паре сантиметров над её пальцами.
— Он… он говорит? — она всё ещё была в шоке.
— Только одну эту фразу. Но с десятками разных интонаций. Ты быстро научишься его понимать. Это как изучать новый, очень экзотический язык.
— Я ем грунт, — подтвердил Костомар с чувством собственного достоинства.
— Вот. Сейчас это означало «приятно познакомиться, мадемуазель», — перевёл я.
Следующие полчаса прошли в сюрреалистической беседе.
Аглая, забыв про страх, с горящими от любопытства глазами расспрашивала о Костомаре. А тот старательно отвечал ей своей единственной фразой, меняя интонации с вопросительной на утвердительную, с радостной на печальную.
К концу этого странного разговора они, кажется, уже почти понимали друг друга без моего перевода.
Я смотрел на эту картину — беглая аристократка, оживший рыцарь-скелет и я, некромант-лекарь, — и думал, что моя жизнь в этом мире становится всё более и более странной. И, как ни парадоксально, всё более… интересной.
После ужина, который, к слову, был великолепен, Костомар тактично удалился на кухню, чтобы не смущать Аглаю видом жующего (вернее, делающего вид, что жуёт) скелета. Я дал им ещё полчаса на их странную светскую беседу, а затем решил, что пора приступать к главному.
— Мне нужна твоя помощь, — сказал я Аглае. — Ничего сложного и абсолютно безопасно. Просто нужно будет постоять некоторое время в ритуальном круге.
— Это… какой-то магический ритуал? — в её глазах мелькнула смесь страха и неудержимого любопытства. — Это не опасно?