Нюхль, кажется, простил. Он перестал чистить хвост и снова посмотрел на меня с ожиданием.
Я задумался. Почему он ничего не нашёл? В прошлой жизни его дар действовал на лиги вокруг. Ответ был очевиден. И я, и он были лишь тенями своего былого могущества. Моя сила, питающая его, была ничтожна. А значит, и радиус его «обоняния» сократился с десятков километров до, в лучшем случае, нескольких сотен метров.
Он не нашёл никого не потому, что умирающих не было. А потому, что из этой каморки в подвале он просто не дотягивался до основных корпусов.
— Так, костяной ты мой локатор, слушай сюда, — я перешёл на деловой тон. — План «Б». Раз гора не идёт к Магомету, Магомет пойдёт в клинику и лично проверит каждую палату. Переходим в активный режим поиска. Сейчас ты становишься невидимым, как совесть аристократа, и ведёшь меня наверх. Твоя задача — найти цель, если она всё-таки появится. Моя — не спалиться. И, умоляю, не греми костями. Если от твоего топота какой-нибудь пациент с инфарктом раньше времени отъедет, я этому, как в прошлой жизни, не обрадуюсь. Понял?
Нюхль энергично кивнул, и его череп едва не слетел с позвонков. Он сделал шаг и растворился в воздухе. Только лёгкое, едва заметное искажение пространства, как дрожание воздуха над раскалённым асфальтом, выдавало его присутствие.
Отлично. Теперь проблема номер один — охрана. В три часа ночи патологоанатом, разгуливающий по терапевтическому отделению, выглядел бы крайне подозрительно. Нужна была легенда. Простая, скучная и не вызывающая лишних вопросов.
Я вышел из морга и поднялся на лифте на первый этаж. У поста охраны, в небольшом закутке у входа в основное крыло клиники, дремал пожилой сторож. Его голова покоилась на скрещенных руках, а рядом на столе стоял недопитый стакан остывшего чая и лежала раскрытая газета «Медицинский вестник Империи».
Идеально. Пожилой, сонный, читает профильную прессу — значит, не слишком бдительный, уважает рутину и авторитет белого халата.
Я заранее приготовил легенду. Самую скучную и правдоподобную из всех возможных.
— Доброй ночи, — негромко поздоровался я, подходя к его столу.
Сторож вздрогнул, резко поднял голову и протёр глаза.
— Доктор, куда это мы на ночь глядя? — он не узнал меня, его взгляд стал подозрительным. — Пациенты спят.
— И вам доброй ночи, уважаемый. Прошу прощения за беспокойство, — я постарался придать своему голосу максимально усталый тон. — Пирогов, патологоанатомическое. Забыл папку с документами по сегодняшнему вскрытию. Срочная судебная экспертиза.
Я сделал особый акцент на последних двух словах. Они всегда действовали на людей такого типа магически.
Лицо сторожа тут же изменилось. Подозрительность сменилась сочувствующим пониманием.
— А-а, судебка… — он понимающе кивнул. — Дело серьёзное. Эти бумажки, вечно с ними морока. У нас на прошлой неделе следователь из городской управы до утра сидел, тоже что-то там сверял. Ладно, проходите, доктор. Только потише там, ночная смена у нас нервная, не любят, когда по коридорам шастают.
— Постараюсь быть тише мыши, — пообещал я и прошёл мимо него в тихий, полуосвещённый коридор.
Удивительно, как магия слов «бюрократия» и «экспертиза» действует на людей лучше любого гипноза. Главное — говорить уверенно и смотреть устало. Сразу вызываешь доверие.
Я шёл по спящей клинике, а рядом со мной невидимой тенью скользил Нюхль. Наша охота началась.
Коридоры ночной клиники представляли собой царство тишины и полумрака. Дежурные лампы, горевшие вполсилы, отбрасывали длинные, искажённые тени, превращая обычные каталки и медицинские стойки в силуэты причудливых зверей.
Впереди, в конце длинного коридора, показалась пожилая уборщица. Сгорбленная фигура в синем халате, она медленно двигалась с ведром и шваброй, напевая себе под нос старый, заунывный мотив. Скрип её тележки был единственным звуком, нарушавшим ночную тишину.
И тут, когда мы почти поравнялись с ней, ведро на её тележке внезапно дёрнулось и с грохотом опрокинулось. Грязная мыльная вода хлынула по свежевымытому полу.
— Ах ты, нечистая сила! — вскрикнула женщина, испуганно подпрыгнув. — Опять! Говорю же, третий раз за неделю!
Я мысленно послал Нюхлю такой заряд раздражения, что он, будь у него плоть, наверняка бы икнул.
Ну конечно, Нюхль. Вместо того чтобы искать умирающих, ты решил поиграть в полтергейста с местным персоналом. Гениально. Если она сейчас вызовет экзорциста или, что хуже, охрану, нам обоим несдобровать. Придётся изображать сочувствие и скептицизм одновременно.
— Позвольте помочь, — я поспешил к ней, подхватывая с пола упавшую швабру.
— Ой, доктор, не надо, что вы! — засуетилась уборщица, пытаясь отобрать у меня швабру. — Я сама! Это всё они!
— Они? — уточнил я, помогая ей собрать мокрые тряпки.
— Привидения! — она понизила голос до испуганного шёпота. — Говорю же начальству — нечисто тут! Особенно на этом этаже, возле терапии. И возле морга тоже! А они смеются, старые дураки! На прошлой неделе у медсестры Зиночки очки с носа слетели сами по себе! Прямо в суп! А она, между прочим, за них кругленькую сумму отдала!
Я покосился на пустое пространство рядом с опрокинутым ведром. Лёгкое дрожание воздуха, которое видел только я, сместилось влево — фамильяр явно веселился, прячась за стойкой для капельниц.
— В больнице? — я изобразил на лице максимальный скепсис, приправленный покровительственной улыбкой. — Не может быть. Это просто сквозняки. Старое здание, вентиляция барахлит, вот и создаются завихрения воздуха. Классическая аэродинамика.
— Сквозняки вёдра не опрокидывают! — упрямо заявила женщина, выжимая тряпку. — И очки в суп не роняют! Вот увидите, доктор. Ещё припомните мои слова, когда столкнëтесь с ними нос к носу!
Если бы ты знала, дорогая, что твоё привидение сейчас стоит в метре от тебя и, судя по колебаниям воздуха, буквально давится беззвучным костяным смехом.
Женщина смотрит на меня с благодарностью за помощь. Интересно, засчитывается ли спасение от воображаемых призраков в Сосуд? А от настоящих? Надо будет проверить.
Поднявшись на третий этаж, где располагалось терапевтическое отделение, я двинулся по боковому коридору. Нюхль невидимой ищейкой скользил впереди, заглядывая в приоткрытые двери палат, но аура смерти нигде себя не проявляла. Я прислушивался к каждому шороху — тихому стону пациента, скрипу кровати, шагам дежурной медсестры где-то в отдалении.
И тут из-за угла вышла она. Я едва не столкнулся с Варварой.
Она несла серебряный поднос с лекарствами — ровные ряды пузырьков, ампул, шприцев. Ночная смена. При виде меня она вздрогнула так, что поднос в её руках опасно накренился.
Я рефлекторно шагнул вперёд и успел подхватить соскальзывающую картонную коробку с ампулами за мгновение до того, как она полетела бы на пол.
— Осторожнее, — сказал я, возвращая лекарства на место.
— Святослав? — она смотрела на меня с изумлением, смешанным с тревогой. Её глаза казались огромными в тусклом свете коридора. — Ты что здесь делаешь? Ночью? В терапии?
— Работаю, — пожал я плечами. — Мёртвые, знаешь ли, не придерживаются офисного расписания. Иногда приходится задерживаться.
— Но морг в подвале, — напомнила она, всё ещё держа поднос двумя руками, словно щит, отделяющий её от меня.
— Большое здание. Заблудился, — соврал я с самым невозмутимым видом, на какой был способен. — Искал кабинет доктора Мёртвого, чтобы сдать отчёт, свернул не туда.
Варвара прищурилась. В её глазах читалось явное недоверие.
— Заблудился? В три часа ночи? В отделении, которое находится на четыре этажа выше твоего рабочего места?
— Здесь все коридоры одинаковые, — я развёл руками. — Зелёные стены, тусклый свет. Легко потеряться.
Наступила напряжённая пауза. Мы просто стояли и смотрели друг на друга, и в этой тишине я почти слышал, как в её голове проносятся подозрения.
И тут Нюхль решил, что обстановка недостаточно напряжённая.
Я почувствовал, как невидимый проказник рядом со мной буквально задрожал от сдерживаемого смеха. И он решил действовать. На одно крошечное мгновение, прямо за плечом у Варвары, из воздуха соткалась костяная морда с горящими зелёными глазами, щёлкнула челюстью и снова исчезла.
Варвара дико вскрикнула и подпрыгнула на месте. Поднос качнулся, и одна из ампул всё-таки соскользнула и со звоном разбилась о кафельный пол.
— Что такое? — спросил я, изображая искреннее беспокойство и бросая испепеляющий взгляд в сторону невидимого фамильяра.
— Я… мне показалось… — она часто заморгала, её лицо было бледным как мел. — Что-то было. За мной. Зелёное.
— Зелёное? — я демонстративно оглядел пустой коридор. — Ничего не вижу. Может, отражение от дежурной лампы? Ты устала, тебе нужно отдохнуть.
— Да, — кивнула она, всё ещё испуганно оглядываясь через плечо. — Наверное. Вторые сутки на ногах… Прости. Мне пора.
Она почти бегом скрылась за поворотом.
Нюхль, клянусь костями всех своих предков, если ты ещё раз так подставишься, я разберу тебя на запчасти и сделаю из тебя учебное пособие по анатомии ящериц для первокурсников. Ты меня понял?
Я мысленно закончил свою воспитательную беседу и уже собирался двинуться дальше, как вдруг почувствовал знакомое изменение в поведении фамильяра. Лёгкая вибрация в воздухе рядом со мной прекратилась. Нюхль замер.
Я обернулся в ту сторону, куда убежала Варвара. На долю секунды, словно сбой в реальности, материализовался полупрозрачный силуэт Нюхля. Он замер, подняв свою когтистую лапу и указывая прямо в конец коридора, на дверь одной из палат.
Его зелёные огоньки в глазницах вспыхнули ярко, как сигнальные огни, а затем он так же быстро растаял в воздухе…
Он нашёл.
В этот самый момент, словно подтверждая его находку, из той самой палаты донёсся отчаянный женский крик:
— Помогите! Кто-нибудь! Сюда!
Варвара, которая, видимо, только подходила к сестринскому посту, тоже услышала крик и бросилась на звук. А я, уже не таясь, быстрым шагом последовал за ней. Это был не просто шанс. Это была цель.