В этот момент дверь секционной приоткрылась, и в щель просунулась голова Семёныча.
— Всеволод Кириллович, можно вас на минутку? Там из управы приехали.
Мёртвый, бросив учтивый кивок, вышел, оставив меня наедине с телом.
Я начал приводить его в порядок для выдачи родственникам, когда заметил кое-что странное. На безымянном пальце покойного был чёткий, глубокий след от кольца, говорящий о том, что он носил его годами. Но самого кольца не было.
Уже собирался проверить опись личных вещей, как Нюхль, до этого дремавший невидимой тенью у меня в кармане, выскользнул наружу. Он подбежал к Семёнычу, который как раз вернулся в секционную, и ловким, отточенным движением вытащил из его кармана маленькое золотое кольцо.
Затем он подкатил его к моим ногам и с гордым видом посмотрел на меня. «Хозяин, смотри, что я нашёл!»
— А от тебя ничто не спрячется, маленький телепат, — мысленно произнес я, потрепав его по голове. — Теперь всё ясно.
Семёныч, не заметив меня за стеллажом с инструментами, подошёл к телу. Огляделся по сторонам и полез в карман халата. Не найдя там кольца, он начал панически себя обыскивать.
— Тяжело возвращать украденное, Семёныч? — спросил я, выходя из-за стеллажа.
Он подпрыгнул, как ошпаренный, и выронил из рук таз с водой.
— Ты чего подкрадываешься, ирод! — взвизгнул он. — Сердце чуть не остановилось!
— Интересное хобби у вас, — я поднял с пола кольцо и рассмотрел его на свету. — Обирать мертвецов. Кольца, часы, золотые зубы, может быть? Мелкий, но стабильный доход?
Его лицо из красного стало серым.
— Я не… это не то, что ты думаешь… я просто… нашёл…
— Просто крадёте у тех, кто не может пожаловаться, — закончил я за него.
— Да ты не понимаешь! — он перешёл в наступление. — У меня семья! Внуки! На мою зарплату не проживёшь! А этим, — он махнул рукой на тело, — им уже всё равно!
— Их родственникам будет не всё равно, когда они не найдут фамильное кольцо, — заметил я.
Семёныч сузил глаза.
— Ты что, донести на меня хочешь? Так я тоже не промах! Я вижу, что ты делаешь! Ты не простой лекарь! От тебя мертвяками несёт за версту!
— Доказательства есть? — спокойно спросил я.
— Найдутся, — прошипел он. — Ты ещё пожалеешь, студент!
С этими словами он выбежал из секционной, хлопнув дверью.
Я задумчиво покрутил кольцо в руках. Нажил ещё одного врага. Мелкого, трусливого, как шакал. Но такие часто бывают опаснее явных противников, вроде Волкова. Они бьют в спину, когда не ждёшь.
Что ж, будем, как обычно, держать ухо востро. И, возможно, приготовим для Семёныча отдельный, очень поучительный «розыгрыш».
Дальше пошла рутина. Бумага, чернила, сухие, безэмоциональные факты. Мир, где всё понятно и разложено по полочкам. Я как раз заканчивал оформлять протокол вскрытия по «матрёшке смертей», как дверь морга, которая редко открывалась для живых, скрипнула.
Я поднял голову и на мгновение удивился. В дверях, одетый в дорогой плащ и с элегантной тростью из чёрного дерева в руке, стоял граф Бестужев. Тот самый, которого я спас от инфаркта в свой первый день. Он выглядел здесь, в царстве формалина и нержавеющей стали, так же неуместно, как бриллиант в куче угля.
Он выглядел значительно лучше, чем при нашей последней встрече. Здоровый, аристократический цвет лица, уверенная походка. Только трость и едва заметная тень в глазах напоминали о том, что совсем недавно он стоял на самом пороге смерти.
— Доктор Пирогов! — воскликнул он, и его голос прозвучал в тишине морга неестественно громко. — Наконец-то я вас нашёл. Низко же вы забрались. Пришлось даже спуститься в эти… катакомбы.
Он оглядел помещение с лёгким, едва скрываемым отвращением.
— Ваше сиятельство, — я встал из-за стола, откладывая ручку. — Что привело вас в столь мрачное место?
— Вы привели, — он подошёл ближе. — Хотел лично поблагодарить вас за спасение. И узнать, как ваши дела.
Интересно. Граф такого уровня лично спускается в подвал. Обычно для таких визитов вежливости посылают секретарей или, в крайнем случае, принимают у себя в апартаментах. Значит, дело не только в благодарности. Ему что-то от меня нужно.
— Благодарю за заботу. Как видите, работаю, — я обвёл рукой секционную.
— В морге, — в его голосе прозвучала явная нотка неодобрения. — Человек вашего таланта — и среди трупов. Это несправедливо.
— Мёртвые — очень тихие и неприхотливые пациенты, ваше сиятельство. Идеально для начинающего врача.
— Но они не могут отблагодарить, — парировал граф, и в его глазах блеснул хитрый огонёк. — Впрочем, я слышал и о ваших успехах среди живых. Вся клиника гудит. Загадочная болезнь Уиппла, диагностированная на лету. Феохромоцитома, распознанная во время криза. И спасение графа Акропольского прямо в операционной… Вы делаете карьеру со скоростью рунического экспресса, молодой человек.
Значит, слухи не просто распространяются. Они доходят до нужных ушей. И кто-то их ему докладывает.
— Я просто выполняю свою работу, — ответил я.
Граф усмехнулся.
— Не прибедняйтесь. Я в людях разбираюсь. Вы — не простой лекарь. В вас есть что-то… особенное. И я не люблю оставаться в долгу.
Он достал из внутреннего кармана платиновый портсигар и визитную карточку. Плотный, кремовый картон, золотое тиснение, фамильный герб с двумя скрещёнными мечами. Символ власти и старых денег.
— Через неделю, в субботу, я даю у себя приём. Небольшой, только для своих. Жду вас в восемь вечера. Адрес указан здесь.
Я взял карточку.
— Я польщён вашим приглашением, ваше сиятельство, но боюсь, мой гардероб не соответствует уровню вашего приёма.
Это был вежливый, но понятный способ отказаться, сославшись на свой статус.
— Никаких «но», — перебил он. — Это не светский раут, где оценивают крой пиджака. Там будут люди, которые могут оказаться вам полезны. И которым, в свою очередь, можете быть полезны вы. Я не привык, чтобы мои протеже прозябали в подвалах.
Протеже. Какой поворот…
— Я подумаю, — уклончиво ответил я.
— Думайте, — кивнул граф. — Но приходите. Кстати, как ваше жалованье здесь? Не обижают?
— Пока хватает.
— Если что-то понадобится — обращайтесь напрямую ко мне. Человек, спасший мне жизнь, не должен думать о таких мелочах, как деньги.
Он крепко пожал мне руку и направился к выходу. Уже у самых дверей он обернулся.
— И ещё, Пирогов. Будьте осторожнее. Вы как яркая комета на тёмном небе. Привлекаете много внимания. У вас появляются не только друзья, но и могущественные враги. А в нашем мире это бывает опасно для здоровья. Даже для такого хорошего врача, как вы.
С этими словами он вышел, оставив после себя терпкий запах дорогого табака и массу вопросов.
Я стоял в тишине морга, вертя в пальцах его визитную карточку. «Протеже». Он назвал меня своим протеже. Значит, он считает меня своей фигурой на доске, своей инвестицией. Приглашение на приём — это не просто благодарность. Это было введение в его круг, в его игру.
Но какую цену мне придётся заплатить за входной билет? Быть пешкой в руках могущественного аристократа — опасная и неблагодарная роль. Он будет дёргать за ниточки, требуя лояльности и услуг, которые могут пойти вразрез с моими собственными планами. А для меня такое противоестественно.
С другой стороны…
Я посмотрел на золотое тиснение на карточке. С другой стороны, это был уникальный шанс. Шанс получить доступ к миру, который был для меня закрыт. К миру власти, денег и, что самое важное, — информации.
Эти аристократы, при всей их спеси, были узлами, связывающими всю Империю. Они знали о тайных аукционах, где можно достать редкие артефакты. Они имели доступ к закрытым библиотекам с древними фолиантами. Они были ключом к ресурсам, которые мне жизненно необходимы для восстановления моей истинной некромантской силы.
Чтобы вернуть былое могущество, мне нужны не только Жива и тёмная энергия. Мне нужны союзники. Временные, ничего не подозревающие, но полезные. И кто может быть полезнее, чем целый клан аристократов, обязанный мне жизнью своего главы?
Так что вопрос был не в том, готов ли я платить цену. Вопрос был в том, кто в итоге заплатит больше. Он думает, что вводит в игру пешку. А на самом деле — впускает в свой дом волка.
Я усмехнулся и убрал визитку во внутренний карман.
Да, граф. Я приду на ваш приём.
В метро было непривычно спокойно. Никаких серых плащей, никаких «случайных» попутчиков, читающих одну и ту же страницу газеты. Третий день подряд Морозов не выставлял за мной свою ищейку. Возможно, он готовит что-то серьёзное и не хочет спугнуть меня раньше времени.
В прошлой жизни у меня были шпионы в каждой таверне и доносчики в каждом замке. А здесь приходится гадать о планах одного старого интригана.
Поднимаясь по лестнице к своей квартире, я почувствовал незнакомый, но приятный запах. Что-то готовилось. Что-то вкусное.
Открыв дверь, я на мгновение замер. Квартира преобразилась. Исчезли стопки пыльных книг на полу — теперь они были аккуратно расставлены на старой полке.
Пол был вымыт, пыль стёрта, даже мои выцветшие занавески были постираны и пахли свежестью. А из кухни доносился божественный аромат жареного мяса с травами. Казалось, я ошибся квартирой.
— Вы вернулись! — Аглая выглянула из кухни. На ней был мой старый медицинский фартук, который был ей явно велик, а в руках она держала деревянную ложку. Её волосы были собраны в небрежный пучок, а на щеке красовалось маленькое пятнышко муки.
Откуда в моем доме мука?
Я молча прошёл на кухню и остановился в дверях. На плите в сковороде шипело мясо, в кастрюле варилась картошка, на столе были аккуратно нарезаны свежие овощи для салата.
— Вы готовите? — я не смог скрыть своего удивления.
— А что такого? — она смутилась, отворачиваясь к плите. — Не могу же я есть вашу еду и ничего не делать взамен.
— Я думал, графские дочери не умеют держать в руках ничего тяжелее веера.