— Пока я не знаю иного способа, выбора у нас нет. — ровным тоном ответил мастер.
— Почему у «нас»? — не согласился Ми Хоу.
— Потому, что меня, лишённого тёмной ци, ты не оставишь.
— Ван Ван! — где-то позади послышался девичий голос.
— Ван Ван? — переспросил Гуэй, — Разве это нам?
— Знаете, идите, — поторопил друзей Ми Хоу, — Что-то я ногу потянул, на камень, наверно, наступил, вот её и свело.
— Мы можем и подождать, — улыбнулся Гуэй.
— Я сказал идите. — замахал на них, будто прогоняя назойливых мух, обезьяна.
— Пойдём, Сяо Ту, он уже безнадёжен. — тихо засмеялся мастер.
— Разве мы не должны ему помочь? — наивно спросил Сяо Ту.
— Лошадь, повредившую ногу, уже не спасти. — снова улыбнулся Гуэй.
— Ван Ван! — продолжал зазывать кто-то.
— Ну давайте, идите же, так нога болит! — растирал «больную» икру Ми Хоу.
— «Ван Ван» разве не от «Хуо Ван»? — вновь наивно спросил Сяо Ту.
— Нагонит, — Гуэй, под спину уводил, ещё мало что знающего о жизни, Сяо Ту. — Я должен запомнить. «Ван Ван». — снова засмеялся мастер.
Но ушли они недалеко. Уже через пару шагов Гуэй потянул Сяо Ту в заросли, велев сидеть тихо и наблюдать.
— Разве мы должны подсматривать? — прошептал писарь, чувствуя себя неловко. Конечно, он умел это делать. И часто подглядывал за другими ребятами. Но одно дело – подглядывать за тем, как признаются друг другу в своей симпатии дети, и совсем другое – взрослые люди.
— Конечно! — безапелляционно воскликнул Гуэй. — Мы же должны удостовериться в том, что он ничего не испортит.
— …Я же говорил, не называй меня Ван Ван. — просил Ми Хоу.
— Но я же не сделала ничего плохого! — возмутилась Юэр…
А это, и вправду, была она! Сяо Ту закрыл рот руками, чтобы сдержать свой смешок.
— …Ты снова уходишь. И не попрощался! — продолжала Юэр. — Всё из-за этого скользкого и противного мастера!..
— Разве я скользкий? — пробормотал Гуэй.
— …Из-за него ты всегда попадаешь в неприятно!..
— Сяо Ту, — не отрывая взгляда от парочки, спросил мастер: — разве я противный?
— Нет. — честно ответил писарь.
— …Я мужчина, поэтому должен исполнить свой героический долг, — напыщенно сообщил Владыка.
— Ты обезьяна! — хлестнула его полотенцем, что держала в руке Юэр, — И всего-то волочишься за мальчишкой и этим павлином…
— Я павлин или мальчишка? — снова поинтересовался Гуэй у Сяо Ту.
— Павлины красивые. — подметил писарь.
— Тогда я павлин. — довольно заключил Гуэй.
— …Отчего ты так их называешь? — недоумевал Ми Хоу. — Мастер – хороший человек, и никогда не причинял никому вреда. Сяо Ту – тоже хороший. Наивный и добрый, хоть и глупый…
— Это я-то глупый? — удивился Сяо Ту.
— Ты далеко не глупый. — успокоил его Гуэй.
— …Мастер помогал строить эти дома и чистить озеро!..
— Правда? — уточнил Сяо Ту.
— Вот этими руками, — похвастался Гуэй.
— …Потому, что ты всегда с ним! — заплакала рыбка. — Бежишь к нему по первому зову. А я? Всегда тебя спасаю, и на все ради тебя готова. Чем он тебя соблазнил?
— Соблазнил? — хором переспросили Сяо Ту и Ми Хоу.
— Поэтому и хвоста готов лишиться? Тогда, что же со мной? — спросила Юэр.
— Глупая ты женщина, — прокричал Ми Хоу, — как же ты не видишь, что я тебя люблю?!
Сяо Ту снова прикрыл рот руками, сдавливая смех, а Гуэй сделал недовольную гримасу:
— Мог бы найти куда более подходящие слова для такого ответственного момента.
Но увидев, как рыба прыгает на шею обезьяны, его лобызая, добавил:
— В следующий раз попробую так же.
Продолжать смотреть было бы неприлично даже для них, поэтому писарь и мастер продолжили путь.
Сяо Ту никогда прежде не видел мастера в столь приподнятом настроении. Он шел легким шагом, на его лице играла сдерживаемая улыбка. И казалось, что Гуэй искренне радовался за друга.
[И1]Шаоцзи (筲箕shāojī) – плетённая посуда, предназначенная для промывания и просушивания зерна, овощей, фруктов, ягод, орехов…
[И2]Годы правления династии Шан около 1600 – ок. 1046 до н.э., и династии Ся - ок. 2070 – ок. 1600 г. до н. э.
Глава 11
Так началось их путешествие.
Утро не задалось с самого начала. Оказалось, что пока они спали, возле разбитого на ночлег лагеря кто-то оставил неровные человеческие следы.
Всех троих защитили талисманы, изготовленные мастером и, развешенные на деревьях по кругу. Всё же, прошлое на священной горе он не забыл.
Другое дело – Ми Хоу, который должен был дежурить по жребию вторым, но уснул на посту, и не разбудил Сяо Ту.
Гуэй, как старший, конечно побранился. Но не сильно. Все были ужасно вымотаны долгой дорогой, так обезьяна на себе ещё и нёс обузу.
— Чувствую, был это не человек. — отметил демон, испугав Сяо Ту не на шутку.
— Может, он был пьян? — всё же не оставлял надежды писарь.
— Они. — уточнил мастер. — Их было несколько. По следам – двое.
Сяо Ту даже невольно сглотнул.
— Люди бы, — продолжил тёмный мастер, — не оставили за собой такую полосу густой злобы, — он указал на два тонких шлейфа дыма между деревьями.
— Энергия не настолько уж густая. — скептически отозвался Ми Хоу.
— Потому, что прошло несколько часов. Должно быть, приходили они на смене часа Тигра и часа Кролика[И1] .
— Как символично, — глядя на юношу, оскалился Владыка.
Сяо Ту стало совсем нехорошо. Ведь это было время его дежурства!
— Не стоит так бояться, — приободряя, похлопал писаря по плечу Гуэй. — Они не смогли перейти границу, очерченную талисманами. Значит, эти духи довольно слабые.
— Повезло нам. — самоиронично заметил Ми Хоу. И задумчиво добавил: — Я вот не пойму, если же тёмная ци в нашем писаре, так почему он не стал каким-нибудь разбойником?
— А я, по-твоему, насильник и убийца? — возмутился Гуэй.
— Но всё могло бы быть.
— Не суди по себе.
— Я честный разбойник! Граблю только толстосумов, — защищал себя обезьяна. — Как мне ещё прожить?
— Работать не пробовал?
— Пробовал, но на эти деньги себе и еду-то не купишь.
— Хороший из тебя, значит, работник, — собирал вещи Гуэй.
— А ты чего стоишь, уши развесил? — обозлился Ми Хоу, но почему-то на Сяо Ту. — Иди спальные мешки собирай. Я что ли, по-твоему, это делать должен?!
Сяо Ту послушно направился выполнять поручение:
— Куда положить этот?
— Почему здесь так много шерсти? — поинтересовался Гуэй, — Обезьяна, это ты линяешь?
— Зачем на людей клевещешь?
Спальник демона, действительно был покрыт рыжей шерстью.
— Лиса, — принюхался Ми Хоу.
— Значит, отныне никаких длительных перемещений. — постановил мастер. — Движемся рывками и отдыхаем.
— Но нам нужно скорее в деревню! — на лице Сяо Ту читались одновременно испуг и мольба.
— Если продолжим пренебрегать отдыхом, то до деревни не дойдём. Умей держать свою жизнь в балансе, как и тело, и мысли. Талисманы помогают от злых духов, а не от животных. Если на месте лисицы оказался бы зверь крупнее – сегодня мы могли бы уже готовить кому-то из нас могилу.
— А как же тот монах… Ма? — вспомнил демон.
Гуэй медлил с ответом. Было видно, что он разделял это опасение.
— Монах, которого мы видели в Интяне? — поинтересовался Сяо Ту.
Ми Хоу решил, что скрывать дальше бесполезно, ведь на них могут напасть в любой момент, а потому просто коротко кивнул.
— Если нас найдёт Ма, — задумчиво произнёс Гуэй, то тигры и медведи – самое последнее, о чём бы мы думали.
— Он настолько ужасен? — аккуратно спросил Сяо Ту.
— Он сам себя ослепил. — без лишний вуали сообщил Ми Хоу.
Юноша был шокирован, хотя чуть позже постарался сказанному не поверить, ведь это был Ми Хоу!
Однако, видя, что мастер демона никак не поправил и не отчитал за попытку напугать бедного слабого писаря, Сяо Ту всё же стало поистине страшно.
— Насколько же нужно быть сумасшедшим?! — тихо заметил юноша.
Тогда Гуэй сказал:
— В далёком прошлом брат Ма слыл выпивохой и игралой. И к женщинам он проявлял большое внимание. Не то, чтобы они уж были этому довольны… И хоть от своих привычек брат Ма отказался давно, многие мастера просили Наставника У Лина Ма в ученики не брать. Однако, Наставник счёл себя мудрее… — Гуэй слабо ухмыльнулся. — В итоге, брат Ма, как любой человек, живущий лишь своими страстями, сменил один культ другим. Но не вера создаёт человека, а дурная голова веру. Брат Ма поклоняется своим святыням, и чтит свои традиции, губительные как для остальных, — Гуэй поводил пальцами перед глазами, — так и для него самого.
— Зачем же ему вас преследовать? — спросил Сяо Ту.
— Потому, что для него, как всякого слепого приверженца – правдива истина только та, что принадлежит ему. Для брата Ма я, вероломец, а значит, гаже всякой нежити. То, что нам троим приходится мириться друг с другом – его заслуга.
— А я рад, что вы меня не оставили. — его голос стал настолько печальным, что Ми Хоу приобнял его за шею:
— Только не вздумай нам тут в любви признаваться. — усмехнулся он.
— Да… Да я… — задыхался Сяо Ту, — Я не об этом!
— Ми Хоу. — тихо и коротко остановил его Гуэй. — Не обижай маленького братца.
— Иди. — отпустил писаря демон. — Стоишь тут, от работы отлыниваешь.
За завтрак отвечал тёмный мастер. Хотя, ему не пришлось делать ничего особенного, ведь деревенские собрали им в дорогу на щедрую руку.
Уплетая разом два баоцзы, да к тому же ещё и сваренное вкрутую яйцо, Сяо Ту всё же поинтересовался:
— Господин, — обратился он к Гуэю, — почему Вы стали тёмным заклинателем?
— За жизнь судьба предлагает нам разные Пути, — шевеля затухающие угли, ответил Гуэй, — Я выбрал идти по Тёмному.
— Но, Вы же не злой! — наивно предположил Сяо Ту.
— Каждую ночь на небе светит луна, и каждый солнечный день откидывает тени. — пояснил мастер.
— А мне можно научиться?