— Я не могу тебе этого запретить, но и твоим учителем я не стану. — однозначно ответил Гуэй.
— Вы думаете, я настолько плохой ученик? — разочарованно спросил писарь.
— Мой Путь – только мой. — вновь объяснил мастер, — Как я никогда не смогу пройти по твоему, так и ты – не пройдёшь моего.
— Но, господин Ми Хоу называет Вас учителем. — вспомнил Сяо Ту.
— Возможно, на его Пути я и есть его учитель, но на моём – у меня нет учеников. Только друзья, враги, и прохожие.
— Почему же Вы не называете своим братом господина обезьяну? Он же так хоче…
Гуэй не дал юноше закончить фразу, отвесив подзатыльник:
— Что за неуважение к старшим?! Какой он тебе «обезьяна»? Ми Хоу – огненный демон. Пусть и обезьяна…
— Простите… Но Вы же назвали братцем [И2] меня…
— В тебе моя ци. Потому, я не могу отпустить. Если я не смогу вернуть свою энергию, мы навеки связаны. И уверяю, ты крепко пожалеешь о нашем знакомстве, если меня обманешь и попытаешься её освоить.
— Но я так и не понял. Почему мне нельзя называть его «Ми Хоу»?
— Для тебя он «господин Ми Хоу».
— Это из-за того, что он обезьяна?
Гуэй снова дал парню затрещину:
— Ты вообще ничему не учишься? Теперь становится ясным, почему ты так мало знаешь иероглифов. — из своей дорожной сумки, которую, кстати, так же нёс Ми Хоу, мастер достал книгу поэм: — Вот, в наказание, по утрам будешь переписывать каждый незнакомый иероглиф сотню раз.
— Но я даже не знаю их значения, как мне научиться?
— Спросишь у господина Ми Хоу.
— Почему не у Вас?
— Как иначе до тебя дойдёт, что он не обезьяна, а демон?
Больше этот день не был ничем примечательным потому, что вопреки установленному плану на отдых, сегодня все решили потерпеть, и продвинуться как можно дальше от столицы. И, конечно, виной тому был брат Ма, которого никто из троицы встретить на желал.
Отдохнут позже.
Перешли на шаг только ближе к ужину, когда стемнело.
Хоть и наступила весна, но небо чернело довольно рано. Было решено снова заночевать в лесу. Разбили лагерь.
Пока тёмный мастер восстанавливал защитную границу, а господин Ми Хоу разжигал костёр, Сяо Ту исполнял наложенное на него наказание… Однако, совсем ненадолго отвлёкся…
— Ты девчонка что ли? — нависнув над юношей, прочёл содержимое листа демон.
— Я писарь! И немного поэт… — закрывая собой листок со стихами, защищался Сяо Ту, вот только последнюю фразу сказал он совсем уж неуверенно.
— Мужчина писать стихи не должен! — определил обезьяна. — Все эти нежности только для женщин.
— Грех – смеяться над талантливыми людьми. — надувшись, заметил Сяо Ту.
— Я слышал, что грешно смеяться над дураками. — не согласился Ми Хоу.
— Грех – обезьяне смеяться над человеком. — отозвался развешивающий по деревьям талисманы Гуэй.
— Ты на чьей стороне?! — возмутился Ми Хоу.
— Я на стороне поэзии. Если ты нет – то зачем тогда просил брата Чжи стать тебе братом?
— Он человек хороший.
— Он же демон. — поправил его Сяо Ту.
— Это просто выражение такое. — начал перечить Ми Хоу.
— А был бы ты так же образован и талантлив, как Сяо Ту, — указал на него мастер, — непременно бы нашёл правильное слово.
— Ужин добывайте сами! — недовольно отвернулся от них Ми Хоу.
— Сейчас ты впрямь похож на обезьяну. — заметил Гуэй.
— Ты бессмертие ещё не получил. Жить надоело?
— Извинюсь, если добудешь дичь.
— Принесу кролика! — направившись в лес, бросил Ми Хоу.
Гуэй же подошёл к Сяо Ту, взяв лист:
— Разве я не говорил писать иероглифы?
— Я писал… Но потом вспомнил о Мэй Мэй… Я не могу её увидеть, с ней поговорить... Поэтому, хотел выразить свою печали стихами. Так делала госпожа Сюэ Хэ.
Гуэй вернул лист Сяо Ту.
— Писать стихи ты можешь, но только после того, покончишь со своим наказанием.
Ужин прошёл в относительном молчании. Хоть говорить было о чём, но никому этого совсем не хотелось. Не было даже сил.
И хоть демон-обезьяна обещал добыть кролика, принёс всего две рыбки.
Эта ночь могла бы стать такой же спокойной, как и день, однако, Ми Хоу вдруг вскочил:
— Чувствую нежить. — оскалившись, произнёс демон.
— Я тоже, — поднимаясь подтвердил Гуэй.
Сяо Ту пробрала дрожь.
— Чего боишься? С тобой же мастер. — с ухмылкой напомнил Хуо Ван.
— Тише. — шикнул на обоих мастер.
Все замолчали.
Гуэй и Ми Хоу подошли вплотную к границе, ровно у которой заканчивался чёрный шлейф, тот же самый, что был утром.
Так как рядом с демоном и тёмным заклинателем безопаснее, к ним подошёл и Сяо Ту. Увидев на небольшом отдалении ни десяток, ни два – а гораздо больше шагавших безголовых призраков!
У кого-то из них совсем отсутствовала голова, у других была склонена на бок, притом совсем неестественно, словно бы её пытались отрубить топором, но не довершили…
Картина была ужасающей и отвратительной.
Ду́хи переваливались, падали, но вставали и шли дальше, медленно, удручённо, источая тёмную энергию.
Сяо Ту только однажды видел такого же, когда шёл в столицу, но очень-очень далеко и в сумерках. И одного! А главное – что его защищали стены храма, в котором он попросился остановиться.
В тот день он впервые увидел возле себя огонёк, храбро вставший на его защиту. Почему же огонька нет теперь? Он его потерял? Его поглотила тёмная ци? Или потому, что сейчас он под опекой демона и мастера? А быть может, свет внутри него из последних сил борется с энергией тёмного заклинателя?
— Никогда раньше не встречал сразу так много, — покачал головой Хуо Ван.
— Я видел и больше, — с грустью поделился Гуэй.
— Может, нам стоит уже бежать? — предложил Сяо Ту.
— Если начнёшь шуметь, они тебя услышат. Здесь нас защищают талисманы.
— Вутоу гуй[И3] , — поддержал мастера обезьяна, — не так уж опасны, но, если привяжутся с поисками головы, то донимать будут долго.
Один из них, наверно отбившийся от стада, прошёл прямо перед лицами троих.
Сяо Ту замер, когда тот, повернулся к нему, смотря потухшими впалыми глазами на склонённой голове, державшейся только на последних мышцах и коже. Рот был искажён в мучениях, из горла доносился хрип. Рана на шее, отделившая голову от туловища, уже не кровоточила, но обнажала все внутренности.
Он был слеп, а потому, не увидев людей и огня, прошёл дальше.
Сяо Ту оглядел Гуэя и Ми Хоу. Те не подали виду. И если лицо Владыки было напряжено, мастер же остался безмятежным.
— Как думаешь, — не повышая голоса, поинтересовался он у демона, — если его убить снова – это принесёт ему облегчение?
Ми Хоу только пожал плечами, продолжая вглядываться в проходящее мимо стадо.
— Их так много, — сочувственно произнёс Сяо Ту.
— Сменяются императоры, но казнённых никогда не становится мало. — спокойно, но не без грусти, отметил мастер.
Стадо отдалялось. И Сяо Ту спросил:
— Если бы этот призрак перешёл черту, очерченную талисманами, то что бы с ним было? И заметили бы нас остальные?
Гуэй посмотрел на ближайшее дерево:
— А ничего бы с ним не было. Я забыл закрепить здесь талисман.
Стоит ли говорить, что в эту ночь Сяо Ту совсем не спал.
[И1]Согласно системе Ба Цзы, час Тигра наступает примерно с 3 до 5 часов утра. Час кролика – с 5 до 7.
[И2]Здесь нужно понимать разницу между «названным братом» и обращением «братец».
[И3]Вутоу гуй (无头鬼 - "безголовый призрак") – бесцельно бродящие безголовые призраки убитых путём обезглавливания людей.
Прим: хотя у Гуэя и призраков единый иероглиф 鬼, я намеренно оставила разное прочтание. Гуэй – более приближен к произношению на китайском. Гуй – транскрипция системы Палладия.
Глава 12
Сегодня, на удивление, была солнечная тёплая погода. И можно было сказать, что на улице жарко. Но так было только в полдень. Весна пробуждалась.
Никто никуда уже не бежал. По пыльной накатанной дороге шёл мастер, изучая карту, а за ним, чуть отстав, утомившийся Хуо Ван, со спящим на его спине Сяо Ту.
— Мастер, — умолял демон, — понесите его теперь Вы.
— А ради чего я тогда получал звание мастера?! — не отрываясь от карты, заметил Гуэй.
— Значит, когда я стану мастером, мне тоже не придётся никого на себе носить?
— Как хочешь. — ответил заклинатель, погружённый в собственные раздумья.
— Я жалуюсь, а мы меня не слушаешь. — обиделся Ми Хоу.
— Ты правильно заметил. — так же, не выказывая эмоций, ответил Гуэй.
— Не требуй после этого моего к тебе уважения!
— Я никогда и не требовал. — напомнил мастер.
— Справедливо. — горько согласился Ми Хоу. — А вообще, это его вина! Надо было ночью спать!
— Я тоже не спал. — признался Гуэй.
— Ты тоже что ли испугался? — засмеялся демон.
— Если бы. Из-за твоего храпа уснуть было невозможно.
— Не обманывай меня. Я никогда не слышал, чтобы я храпел.
— Что ж, значит, ты один из тех немногих счастливчиков. Ведь от твоего храпа разлетаются все птицы в округе. — натянул самую доброжелательную улыбку Гуэй.
— И ведь знаешь, что мне нечем упрекнуть в ответ, — хмыкнул Ми Хоу и, поправил спящую на спине ношу: — Он хоть слюни мне на плечо не пускает?
— Ты бы радовался. Он знает, что ты демон, но спит на твоей спине, словно младенец. Уверен, тебе это точно зачтётся.
— Правда? — приободрился обезьяна.
— Может, в следующей жизни лицо покрасивее будет. Ну, или хотя бы родишься не обезьяной.
— Ты мастером стал из-за острого языка? — с улыбкой выдавил из себя демон.
— О тех, кто слабее, надо заботиться. Ты посмотри, он милый, как щеночек.
— Милый, — хмыкнул Ми Хоу. — Я когда ночью проснулся, так думал, со страху помру. Он что, умеет с открытыми глазами спать? Жуть какая! — демона пробрала дрожь: — Сколько нечести перевидал, а этот… Хоть бы раз за ночь моргнул!
— Ты же видел, как он испугался.