А главное – если сегодня он погибнет, то как исполнит данное дорогой Мэй Мэй обещание?
Часы шли, писарь замерзал всё больше, а демон так и не возвращался. Может, оно и к лучшему? Кто знает, что тогда произойдёт.
А юный писарь был уверен в том, что повстречал он именно демона. Ведь, какой Небожитель станет так губить жизнь человека?!
Юноша чуть было не плакал. Он же ещё так молод, даже не успел жениться и почтить родителей, исполнив перед ними сыновий долг!
Рядом послышались лёгкие шажки. Опять какой-то зверь?
Вопреки ожиданиям, подошла к нему не призрак, не чудовище и не хищник, а всего лишь девушка, наверно, заплутавшая в лесу. Так поздно? Одна?
Но сейчас замёрзшему, оголодавшему и испуганному, ему было не до размышлений. Юноша всячески старался попросить её о помощи, вот только и губы его тоже онемели, потому не раскрывались. Писарь беспомощно замычал.
Склонившись к уснувшему путнику, девушка откинула белую вуаль своей шляпы.
Она была так же юна, как и писарь, но притом, божественно красива. Незнакомка вглядывалась в его лицо:
— Зачем же спать на голой земле? Разве ты не хочешь уснуть в тёплой постели? — она провела тонкими пальчиками по груди юноши: — Вставай, пойдём со мной.
Ее слова были, словно музыка, очаровывающая молодое пылкое сердце. Но, как бы не желал юноша чарующему голосу подчиниться, тело его не слушалось.
— Не пойму, твоё ли повсюду оберегающее заклинание? — мягко поинтересовалась девушка. — Никого иного я не встретила.
Юноша вновь только замычал. На сей раз от злости, поскольку, несмотря на все старания, он оставался абсолютно беспомощным!
— Что тебе снится? — продолжала красавица, — Я могу показать другой сон, приятный…
Незнакомка потянулась к лицу юноши, и тут же отдёрнула руку, словно ту уколов:
— Что это? Кто ты? — испугалась девушка.
— Сестрица? — обеспокоенно позвала её другая.
— Не подходи. — предупредила незнакомка. — Хоть вокруг него слабая иллюзия, а вот внутри… — с этими словами она поспешила встать и, обернувшись лисицей с тремя хвостами, побежала прочь. За ней последовали и остальные.
Только придя в себя, заворожённый писарь понял, какой беды ему удалось избежать. Ведь встретил он хули-цзинь[И1] . Или это был всего лишь сон?
Руки и ноги наконец поддались и начали двигаться, хотя и с трудом. Вероятнее всего, чары демона постепенно рассеивались.
Самое холодное время – перед восходом.
Благодаря молитвам, зардел рассвет. В эту ночь юноша вспомнил всех богов и предков.
С тяжестью переставляя ноги, он волок за собой скромный скарб. Тело продолжало не слушаться, оттого, издали, а может и совсем вблизи тоже – его можно было принять за мертвеца. Потому, он снова молился, лишь бы не встретить по дороге опытного мечника, или чего хуже – перепуганного крестьянина с вилами.
То ли от того, что он отдалялся от злополучного камня в роще, то ли потому, что солнце поднималось всё выше, а может, из-за того, что слабела магия, силы вновь появлялись, и идти становилось легче. Хотя юноша всё ещё был перекошен и прихрамывал.
Подойдя к приворотной страже, он протянул табличку с выведенной на ней должностью.
— Писарь? — уточнил стражник.
— Да, — с трудом ворочая язык, подтвердил юноша.
— И что же ты пришёл переписывать?
— Я стра-нству-ющи-и-й пи-сарь, — всё так же, с трудом, ответил юноша. — Пишу пи-сьма и отно-о-о-шу их.
Солдат скривил недоверчивую гримасу и, дёрнув щекой, со снисхождением поинтересовался:
— Как же ты их пишешь, раз и двигаться-то толком не можешь, и даже говорить?!
— Я мо-гу! — твёрдо возразил писарь.
— Иди уже, — засмеялся солдат, хлопнув бедолагу по спине, отчего тот чуть было не упал, но удержался.
Убирая табличку за пазуху, юноша пошаркал в город.
Столица была необычайно велика и красива. Чтобы ему, деревенскому пареньку с другого конца Поднебесной, когда-то сюда попасть? Раньше подобное невозможно было и вообразить. Видел бы покойный старший брат, что некогда оберегаемый им младший будет стоять посреди заполненной снующими людьми и богатыми повозками улицы Интяня.
Пусть от ворот он отошел недалеко, и видел перед собой все те же обычные дома, как в любом другом большом городе, но его не покидала мысль о том, что он дошел до самого сердца Поднебесной.
К обеду юноша и вовсе расходился; лишь немного досаждало онемение в руках и ногах, словно те затекли.
Наскоро расправившись с лапшой, он первым делом направился в лавку с украшениями, чтобы выяснить причину произошедшего. Обнаружив на прилавке нефритовые подвески, он спросил продавца:
Скажи, господин, можешь ли ты понять, кому это принадлежит? — Он протянул злосчастный кусок нефрита, снятый со своей шеи.
Недолго покрутив в руках подвеску с изображением на ней символа равновесия с одной стороны и лотоса с оборотной, старик ответил:
— Многого она не стоит. Если будешь продавать, дам тебе за неё пятьдесят медных.
— Спасибо, но я не продаю. — потянул за ленточку юноша.
— Подожди, подожди, господин, — задержал его лавочник, — Тебе-то она зачем? Давай лучше я у тебя её куплю.
— Раз она стоит всего что медных монет, мне будет выгоднее оставить её при себе. — со всем уважением отказался писарь, — С виду она дорогая, так пусть будет на зависть другим.
— Ты разве разбойников не боишься? — напирал торговец.
— Ты прав, господин. Лучше спрячу, и позже отдам за невесту.
— Ну хорошо, жалко мне тебя, куплю за пятьдесят пять!
— Так ты же говоришь, что она стоит дёшево. Зачем мне тебе ею досаждать? Только выглядит дорогой. Такая вещь несёт в себе обман – не могу её тебе продать.
— Дай, я ещё раз взгляну. — снова настоял лавочник. — Откуда, говоришь, она у тебя?
— Когда шёл в город, рядом со мной, не разбирая дороги, промчался один господин. — начал осторожное повествование писарь, — Он и обронил, хочу вернуть.
— Поверю. — деловито постучав пальцем по подбородку, задумался старик. — Да, сейчас вижу, что я ошибся. Это нефрит с горы Цинчэншань[И2] . Истинное сокровище! Дам тебе пятьдесят серебряных.
— Всего-то? — улыбнулся юноша, вытягивая из цепких рук торговца священный амулет. — Нет. Лучше пойду. Может в другой лавке купят дороже.
— Так, куда дороже-то?! — запротестовал старик. — Посмотри, нефрит треснул и откололся.
— И впрямь, — согласился писарь, рассмотрев подвеску. Проведя по ней пальцем, он почувствовал скол. — Можно ли её починить?
— А сколько у тебя денег?
— Немного.
— В таком случае, нельзя. Умнее будет продать.
— Скажи, господин, на горе Цинчэншань, ведь стоит даосский храм?
— Верно. И настоятелем его служит, как я слышал, бессмертный наставник У Лин.
— Спасибо, — кланяясь поблагодарил юноша.
— Подожди, принесу деньги.
— Но я же не продаю, — удивился писарь.
— Ну и иди тогда, чего людям голову морочишь? — шикнул лавочник. — Как надумаешь продавать, приходи.
Юный писарь только покачал головой, спеша скорее уйти.
И направился он прямиком к стене с объявлениями, где значилось, что всего через неделю состоится важное для него событие – государственный экзамен.
Уходя из деревни, юноша обещал, что непременно добудет на свадьбу денег, чтобы не обременять выкупом невесты родителей. Но в пути, он столкнулся с суровостью нищей жизни.
После многих кровопролитных потрясений, у простого народа имущества совсем не осталось, а потому, платить за письма крестьянам и ремесленникам было попросту нечем, да и кому им писать, если все родные живут рядом, либо же пали в сражениях на границе с монголами?!
…Как и старший брат юноши, оставив его единственным сыном в семье. А, между прочим, у них на выданье ещё четыре сестры…
Вот и понял юноша, что состояния странствующему писарю не сыскать. Напротив, денег хватало ровно на повозку, еду или ночлег, никогда не вместе. Хотя бывало, что его кормили вкусной домашней едой и давали возможность выспаться в тепле, подальше от диких зверей и злобных призраков, неприкаянными бродящих в ночи.
Последних он, необученный священному делу, боялся больше всего. Однако, вопреки предостережениям местных и путников, за длительное путешествие нечисть он почти не встречал. А если и видел, то каждый раз был спасён.
Быть может потому, что обязательно заходил помолиться о везении в храмы и обходил злополучные места стороной? И, если ему говорили уходить – уходил.
И, конечно же, благодаря оберегам, что за зерно и отрез ткани родители выменялиу монахов, вынужденных по указу императора покинуть монастыри и заняться мирскими заботами. Тот отрез мать хранила со своего приданного, дабы позже передать старшей дочери. Вот только против встреченного в лесу демона обереги не помогли. Возможно потому, что были созданы не мастером…
Так как же юноша оказался в са́мой столице?
Полгода скитаясь от деревни к деревне и из уезда в уезд, с желанием накопить хотя бы столь малую сумму, чтобы по возвращении не потерять лица перед родными и соседями, он совсем отчаялся, да так, что в один день вовсе решил пропасть без вести…
Тогда ему и повстречался старый товарищ, возвращавшийся домой.
Тот сообщил, что будто бы слышал от знакомого, а тот от своего знакомого, а этот от торговца, который, в свою очередь, вёл беседу с девушкой, прислуживавшей стражнику чиновника… И этот стражник поведал, что в Интяне сейчас смерть как нужны строители, ремесленники и писари. Ведь столица молода, а потому Сын Неба задумал возвести вокруг города крепостную стену, а для себя – немалые размерами дворец и мавзолей, непременно искусно и богато обустроенные и украшенные. А также переписать свод новых правил. Оттого грамотные люди трудятся днями и ночами, и рук, конечно же, как и светлых голов, очень не хватает.
Воодушевившись его речью, юноша понял куда следует держать путь. Сколько лет он прислуживал при монастыре, а потом и у богатого дома, чтобы хоть немного научиться грамоте.